Неестественный отбор

- Почему я не удивляюсь, - спокойно произнес Лавров. В этой комнате, усыпанной крошкой битых стекол и обломками того, что осталось от картин и вазонов с цветами, Алекс в своем костюме за несколько тысяч евро выглядел инопланетным пришельцем. Стеклянные осколки хрустели под подошвой идеально чистых, несмотря на ливень, кожаных туфель. Боец невидимого фронта вытянулся по стойке смирно при его появлении.

- Оставьте нас, - Анубис никогда долго не разглагольствовал. Окинул быстрым взглядом погром и опустился в кресло, скрестив пальцы в замок, припечатал Лаврова, который из последних сил пытался сохранить невозмутимо-скучающий вид, долгим, тяжелым взглядом. Именно сейчас чувство нереальности происходящего сорвало стропы той отчаянной смелости с оттенком пофигизма, который Дмитрий так хотел назвать стрессоустойчивостью. Словно пелена слетела с его темных глаз, и сердце сжало тисками страха... Но совсем не за себя и свою жизнь.

- Юля! Что с ней?! - кажется, он закричал. Неподконтрольное разуму желание подчинило его себе - вскочить с места, несмотря на головокружение и шум в ушах, догнать, убедиться, что она сумела уйти, оказалась далеко от эпицентра срежессированного бутафорского взрыва, просто сжать ее в объятиях и никогда больше не отпускать. Он не умел больше дышать без нее.

- Сиди на месте, - процедил Алекс. - С ней все хорошо... есть и будет, пока рядом нет тебя!

Как ему хотелось двинуть по невозмутимой физиономии гуру Темы! Не остановил даже стоп-кран осознания того, что перед ним Наставник, который только что спас ему жизнь.

- Б**дь, отведи меня к ней! Ей нужна моя помощь! Ты не понимаешь? - виски сдавило обручем боли от прилива крови к головному мозгу, острым всплеском отчаянного осознания происходящего с быстрым откатом легкой контузии.

- Вот что-что, а твоя так называемая помощь ей сейчас нужна меньше всего. Постарайся не делать резких движений и внимательно меня выслушать. Как ты себя чувствуешь? Ты в состоянии воспринимать то, что я тебе скажу?

- Где, твою мать, моя Юля?! - он мог воспринимать все, что угодно. Пусть только закончится эта пародия на блокбастер, чтобы он смог догнать и согреть свою перепуганную малышку, к чьим ногам готов положить весь мир.

- В безопасности. Это все, что тебе необходимо знать. Прекрати дергаться и внимательно слушай то, что я тебе скажу! - в голосе Алекса послышались стальные нотки высекающего искры металла. - Не заставляй меня принимать меры. - Молниеносное движение ладони к поясу брюк.

При виде того, что его Наставник и практически крестный отец сейчас сжимал в руках, Лавров захлебнулся нервным смешком.

- Б**дь, у меня дежавю! Это, на хрен, скрытая камера? "Вас разыграли"? Здорово похоже!

- Возьми себя в руки, у меня нет желания сидеть здесь и ждать, пока ты успокоишься! - легкий серебристый ствол, вашу мать, еще одного револьвера, вновь смотрел прямо в лицо. - Тупить нет времени, поэтому слушай очень внимательно. Тебя убили. Ты мертв, Дима. На неопределенный срок.

- Хорошо, куда помахать рукой и передать привет? Заканчивай эту хрень! - он сейчас готов был согласиться, с чем угодно, лишь бы это поскорее закончилось. Тревога за Юлю придала ему силы, и даже головная боль понемногу отступала, столкнувшись с бесстрашной решимостью. Что ж, сегодня магнитные бури, и мир сошел с ума, пусть будет так. Проще выслушать и не тратить время на бесполезные пререкания.

- Буду краток. С этого момента ты навсегда исчез из ее жизни. Тебя нет. Погиб в огне, свидетели опознали. Протокол, смею предположить, уже готов. Давай, приходи в себя, вылетаешь первым рейсом из Симферополя. Ребята тебя проводят, чтобы не было искушения играть в героя.

- Ты, должно быть, ударился головой... - поверить в серьезность происходящего было нереально. - Я не знаю, что ты себе придумал. За спасение спасибо, век не забуду. А теперь я хочу знать, где она!

- Я не шучу сейчас, Дима, если ты так ничего и не понял. Здесь нет приглашенных актеров и репетиций сценической речи!

- И ты будешь стрелять, если я сейчас пошлю тебя куда подальше вместе с тупыми планами?

- Ты погиб около часу назад. Тебя нет! Как ты думаешь, это будет сложно?

- Да на хрена ты это делаешь? Цель? - по истечению времени он все так же не мог ответить самому себе, когда пришло осознание серьезности происходящего.

- Считай это мантрой "мы своих не бросаем". Стремлением уберечь тебя от разборок с милицией - ты наломал дров на крепкую статью. Бесед с интерполом - потому как ты только что имел удовольствие общаться с киллером международного класса. А теперь перейдем к далеким от благородства мотивам, ты их сейчас отнесешь к именно таким. Ты должен исчезнуть. Если ты попытаешься связаться с ней, дать о себе знать раньше времени, - я убью тебя без промедления. Думай, и по возможности, очень быстро. Мы договариваемся, и ты навсегда исчезаешь из ее жизни. Вернешься, когда утихнет эта суета, потому как, боюсь, все предусмотреть в подобной инсценировке невозможно. Год - по меньшей мере - ты держишься от нее подальше. Это мои условия. Если нет, боюсь, мне придется потрудиться для достоверности милицейских протоколов.

- Ты решил, что я испугаюсь и так легко, играючи, откажусь от своей, твою мать, любимой женщины?

- Конечно, Дима, - на губах Алекса заиграла циничная улыбка непримиримого киборга. - Иначе я прямо сейчас сделаю так, что ты не увидишь ее никогда. Твой выбор?

Бесполезно было спорить и доказывать свою точку зрения. Что было тому виной - логичность выстроенной стратегии или авторитет Наставника, который даже за этот год не пошатнулся в глазах Лаврова, несмотря на, по сути, предательство? Более сильный Хищник забрал то, что принадлежало только ему в обмен на жизнь. Наверное, полагал, что это высокая цена. Только зачем ему нужна была такая жизнь без нее?

Струсил? Вряд ли. Может, на холодную голову, отойдя от шока, все же признал разумность доводов и успокоил себя уверенностью, что сейчас согласится, а потом все равно сделает по-своему? На угрозы и зрачок пистолетного дула было наплевать. В тот день он внезапно понял, что совсем не боится смерти. Было лишь хладнокровное спокойствие и, пожалуй, беспокойство за нее, смысл его жизни, и первую, - теперь он это понимал, - самую настоящую любовь. Что ж, он был готов ждать и воплощать в жизнь свои планы, пока все не наладится. Тогда он не мог подумать, чем это все закончится - а ведь Алекс без излишних слов уже тогда дал понять, что сделает Юлю своей. Лавров не заметил этого предупреждения в подзависшей реальности. На исходе ночи просто скрепил договор с Наставником крепким рукопожатием, чтобы ранним утром вылететь ближайшим рейсом в Италию с пересадкой в Киеве.

Мать не задавала вопросов. Но со временем он рассказал ей все. Поверхностные взаимоотношения качнулись в сторону взаимопонимания, она его не осудила и не упрекнула… скорее, испытала гордость за сына, который оказался столь похожим на нее в бескомпромиссности принимаемых решений.

Однажды ночью он проснулся от беспричинной паники. Эти приступы были и раньше – кратковременные, острые, выбивающие почву из-под ног. Иллюзия-мираж оккупировала его сознание. Юля билась кулачками о непроницаемую стену между ними за шаг до падения в бездну. На грани между рассудком и его окончательной потерей он потянулся ей навстречу, словно ломая этот барьер и захватывая ее в объятия, не позволяя ускользнуть. До тех пор, как убивающая тревога не отступила, сморив тяжелым сном. Но сейчас паническая атака была не похожа на предыдущие. Юля не шевелилась и не дышала в этой необъяснимой галлюцинации… пока он усилием воли не встряхнул ее и не заставил кричать от боли своим привычным методом.

О том, что это было – и что было на самом деле, узнал только утром. К черту договоры, они теряют свою силу, когда жизнь любимого человека оказывается под угрозой! Зря Алекс убеждал его в телефонном разговоре в том, что его малышка в безопасности. Ему хватило разговора с отцом, который рвал и метал – но согласился с доводами Анубиса, дабы не загубить скандалом политическую карьеру. Но вот в отношении Юли оставался непреклонен. «Если проблема в суке, то нет суки – нет проблемы!» - не помогли многочасовые заверения в том, что без нее его сын не видит своего существования. Лариса, обеспокоенная стрессовым состоянием наследника, вылетела в Харьков тем же вечером. Пси-домине хватило получасовой беседы, чтобы убедить супруга не причинять Юле вред, а приезд Алекса и долгий разговор за бутылкой виски поставил в этой ситуации окончательную точку.