Страница 27 из 38
Папирус кивает, захлопывая ящик. За секунду до этого он мельком видит внутри какую-то книгу, больше похожую на альбом, но у него нет времени — нет желания — узнавать, что внутри. Что бы там ни было, думает он, вряд ли это облегчит ему жизнь.
— Итак, эта машина, — начинает он. — Зачем Санс хотел её починить?
— Может, лучше для начала спросить, откуда она здесь? — фыркает Флауи. — Это не займёт много времени, поскольку я сам мало что знаю. Санс, он... любит секреты, да? Когда ты был маленьким, эта лаборатория использовалась им для работы над машиной, но создал её не твой брат. Был учёный — мало кто помнит его, впрочем, — он-то и создал это устройство. Санс помогал ему, до тех пор, пока этот учёный не пропал, а затем работа над машиной застопорилась. Думаю, было много причин для этого, но главная, — Флауи кивает на журнал с одной и той же надписью, — вот она.
— Нет энергии?
— Да. Очевидно, тот парень знал, как это исправить, но просто не успел. В любом случае, твой брат не особо горел желанием разбираться с этим, пока не умерла Фриск.
— Почему? — напряжённо спрашивает Папирус. — Что она делает?
Флауи выглядит так, будто решает в голове сложную задачку.
— Ты когда-нибудь хотел обратить время вспять? — вопросом на вопрос. — Каждый из нас хотел бы. Эта машина, она... вроде как может это сделать. В каком-то смысле.
— Это машина времени? — уточняет Папирус неверяще. Флауи закусывает губу, мотая головой.
— Можешь называть её так, но... Слушай, существует множество различных реальностей, — он тщательно подбирает слова, словно ступая по тонкому льду. — Существуют миры, в которых всё происходит иначе. Альтернативные вселенные, которым нет конца и края, которые пересекаются друг с другом или никогда не встречаются. Никто не проверял на практике, существует ли подобное; учёный, что изобрёл эту машину, полагал, что такие миры обязаны быть где-то в ткани пространства. И это устройство должно было помочь ему в исследовании других вселенных. Ты прав, в каком-то смысле: это машина времени, но с её помощью ты не можешь вернуться назад. Другими словами, её траектория не линейна — время будет двигаться не по прямой, а в разные стороны. — Флауи останавливается, вглядываясь в собеседника. — Ты понимаешь, о чём я говорю?
— Кажется, — это звучит безумно, всё, что говорит Флауи, звучит безумно, но у Папируса нет особого выхода. — То есть Санс хотел спасти Фриск с помощью этого? Но как?
— Хотел бы я знать! — вырывается у цветка. — Возможно, он собирался найти другую вселенную, где события шли бы иначе, и вытащить Фриск оттуда. Хотя я не думаю, что такое вообще возможно. Или он собирался сам остаться в другой временной линии, где Фриск была бы жива. Или что-то ещё, понятия не имею. Я говорил тебе: это лишь крохотная лазейка. Эта машина, — он хлопает металлический корпус, и тот отзывается негромким гулом, — простой инструмент. Осталось только придумать, как его использовать.
— Всего-то, — нервно хмыкает Папирус, смыкая пальцы в замок до хруста. — Всего-то придумать, как заставит её работать, а затем вытащить Санса? Легче лёгкого!
Флауи кидает на него испепеляющий взгляд.
— Первая часть уже сделана, — говорит он сердито. — Санс позаботился об этом. Взгляни на последнюю страницу.
Папирус послушно пролистывает журнал снова. На последней странице и вправду есть надпись, которую он не заметил ранее: она размашисто выведена на весь лист огромными чёткими буквами. И, едва прочтя это слово, Папирус начинает дрожать, поскольку ему тут же становится ясно, что за выход нашёл его брат.
— Так ты говоришь, что мы должны...
— Это единственный выход, — неумолимо отвечает Флауи, — и это единственная причина, по которой у нас есть осколок. Есть только одна вещь, что обладает достаточным количеством энергии и может заставить машину работать — душа. Причём неважно, чья; главное, чтобы она обладала решительностью и могла существовать отдельно от тела. Конечно, Санс полагал, что только человеческие души способны на это, и потому просил Альфис о помощи, но он сделал это слишком поздно.
Папирус невольно дотрагивается до нагрудного кармана, где тихо и ровно бьётся осколок души. Мысль использовать его в качестве топлива для машины кажется дикостью первые несколько минут, но, чем тщательнее он размышляет об этом, тем очевиднее становится решение.
— Я не знаю, как получилось так, что этот кусочек сохранился, — тихо говорит Флауи. — Возможно, Санс хотел, чтобы так случилось — с самого начала. Он начал доверять тебе достаточно сильно, чтобы поверить: ты сможешь исправить то, что он не сумел. И единственная правильная вещь, на которую мы сейчас способны — это заставить проклятую машину работать и вернуть тебе брата, потому что больше этот осколок ни на что не годен. Души монстров всё же не могут существовать отдельно от тела слишком долго. Вскоре он совсем исчезнет — тогда нам ничего не останется.
Папирус достаёт частицу души, взвешивая её в ладони. Так ему не показалось, что она стала меньше? Осколок доверчиво греет ему руки; распылить его в машине — всё равно, что окончательно убить брата своими же силами, но это относительно малая жертва после всего произошедшего.
Он подходит к машине, и Флауи неловко открывает маленький люк сбоку, несколько раз вхолостую прокручивая рычажок. За дверцей обнаруживается небольшая выемка, в которую Папирус аккуратно вкладывает осколок: он не подходит по размеру, он меньше, чем нужно, но это всё, что у них есть. Флауи закрывает люк и нажимает несколько кнопок; проходит несколько долгих секунд, прежде чем табло мягко мерцает, и на нём проступают какие-то цифры.
Папирус смотрит на них в полном недоумении. Конечно же, брат не оставил никаких инструкций, и он понятия не имеет, как пользоваться этим устройством — что вообще могут значить эти цифры? Флауи пытается объяснить, потому что Альфис рассказала ему, но после первых же предложений информация путается, и Папирус останавливает цветок взмахом руки.
— Просто скажи, что мне делать, и мы покончим с этим, — он непроизвольно дотрагивается до подвески на груди, набираясь решимости. — Меня не интересуют технические подробности.
Флауи согласно кивает и вспрыгивает на панель.
— Эти числа задают координаты пространства, куда ты хочешь попасть. По крайней мере, такова была задумка. Но мы не знаем, куда нам нужно, поэтому попробуем наугад.
— Позволь мне уточнить, — Папирус набирает в грудь побольше воздуха, — ты хочешь, чтобы я отправился неизвестно куда и сделал там... что-то?
Флауи сохраняет каменное выражение лица.
— Верно. И я хочу, чтобы ты сделал это один. Альфис предупредила, что энергии хватит только на тебя — или меня.
— Да ты, должно быть, шутишь, — бормочет Папирус. — Но у нас всё равно нет вариантов, так ведь?
— Никаких, — Флауи позволяет себе слабо улыбнуться. — И у нас одна попытка, если только у тебя нигде не завалялось ненужных душ.
Они нервно смеются, не глядя друг на друга. Если быть откровенным, то перспектива оказаться посреди чужого мира пугает Папируса до чёртиков, но ещё больше его пугает возможность упустить этот единственный шанс снова увидеть брата живым. По крайней мере, думает он, если ничего не выйдет — он хотя бы будет знать, что пытался его вернуть.
— Какие-нибудь идеи? — интересуется он на всякий случай. — С чего мне начать?
— Не могу подсказать, — с сожалением говорит Флауи, наклоняя голову. — Я даже не знаю, где ты окажешься. Эта машина больше похожа на русскую рулетку, когда попадает в руки тем, кто ею управлять не умеет. Но я уверен, ты что-нибудь придумаешь.
— Тебе легко говорить, — усмехается Папирус. — Тебе-то не нужно кидаться в неизвестность.
— Есть люди, за которыми я бы пошёл, — серьёзно отвечает цветок, — но это просто не моя роль. Санс — твой брат. К тому же я всегда порчу планы, подобные этому. Правда.
— Немудрено, что ты спелся с моим братом, — хмыкает скелет. — Так как заставить её работать? Дёрнуть за рычаг?