Превыше Магии

Только по прошествии нескольких часов, когда я увидел, что заданный мною темп, совсем обессилил гномов, и они стали отставать, без конца спотыкаясь и падая, скомандовал привал. Все повалились на землю, где стояли.

Я распотрошил наши с Хоркисом рюкзаки и достал из них все имеющиеся в наличии эликсиры.

- Хоркис, найди у кого-нибудь из гномов ложку, и влей каждому из них в рот ударную дозу общеукрепляющего эликсира, - распорядился я.

- А это сколько? - озадаченно уточнил орк.

- Две полные ложки, - ответил я.

- Поганый трах! Не слишком ли это жирно будет для них?! - возмутился он. - Эликсира-то у нас мало. Шон свой рюкзак не сберег, и куда делся рюкзак Феда неизвестно.

- Делай, как я сказал. Иначе, мы не заставим их двигаться дальше.

- Ну и плевать на них. Пусть остаются и сдохнут тут все, кто не захочет идти с нами дальше. Нам же проще будет.

- Ну, ты суров, - невольно улыбнулся я.

- Просто, они мне не нравятся, - объяснил Хоркис свое отношение к этим гномам.

- Мне тоже, - согласился я с ним. - Но, все же, давай попробуем довести их до поселения Тора. Зря я, что ли, на них магию в пещере тратил? - привел я понятный Хоркису аргумент. - Так что, поэтому, ближе к утру, проделаешь то же самое с эликсиром, снижающим чувствительность к ультрафиолету.

- Ладно, - неохотно смирился он.

Потихоньку наполняющийся магический резерв, позволил мне обойти всех сто пятьдесят гномов, высушить и согреть каждого. По ходу дела, я укрепил растянутые связки голеностопа, и снял его воспаление у гномки, которую взялся опекать Хоркис, что, кстати, на него не похоже. Я-то дал клятву Эли, вот и присматриваю за ней, а он-то гномке ничем не обязан.

Приказал тем, кто в состоянии двигаться, приготовить на всех еду из рыбы, добытой в пещере. Ту рыбу, что останется не съеденной, лиофилизирую, так она не протухнет, да и нести легче. Прикинул, что хватит ее еще на два дня. Чем кормить гномов потом? Пока не знаю. Отыскав в своем рюкзаке высушенный травяной успокоительный сбор, отдал Хоркису, чтобы он его заварил в нескольких котелках с кипятком, и дал всем выпить горячим, в дополнение к эликсиру. Что ни говори, а, за последнее время, этим гномам, конечно, досталось пережить немало трагедий и лишений. Пусть хоть немного успокоятся и сил наберутся. Тогда, мне будет легче с ними дело иметь.

К утру, когда небо на востоке стало светлеть, гася звезды, все неотложные дела были закончены. Разместив гномов так, чтобы ближайшая скала бросала на них тень, закрывая от более яркого и жаркого Желтого солнца, скомандовал:

- Максимально закрыться, всем, чем есть! Всем спать! Головы не поднимать и глаза не открывать до вечера. Пока я не скомандую подъем! Исполнять!

Гномы, улеглись, ворча. И это опять вызвало во мне глухое раздражение. Что, я им нянька что ли? Чем они не довольны? Моей вины в их положении нет! Я тоже устал, а отдохнуть, как следует, не удастся, у меня еще много дел.

Но, отдохнуть следовало и мне. Для задуманных дел, в моем резерве пока недостаточно магии, надо набраться терпения и, все же, подождать действовать.

Наученные горьким опытом, мы с Хоркисом договорились, что он караулит лагерь первую половину дня, а я - вторую.

Окинув взглядом гномов, лежащих на земле лицом вниз и укрытых с головой всевозможным тряпьем, увидел сидящую в стороне одинокую фигуру, уткнувшуюся головой в согнутые колени. Только по своей куртке, опознал в ней Эли.

Я подошел к ней и, усевшись рядом, с тревогой спросил:

- Ты чего не укрылась, и не легла спать вместе со всеми?

- Я укрыта, - пискнула она, из-под глубоко надвинутого капюшона, срывающимся голосом, выдающим ее страх. - Видишь, рукава твоей куртки раскатала и ладони закрыла, лицо тоже в тени. Этого оказалось достаточно для меня. А не сплю, потому, что жду тебя. Я здесь никого не знаю и мне страшно оставаться совсем одной. И на вопросы кто я, и о своей внешности не хочу отвечать. А еще, вокруг столько всего интересного! - вдруг оживилась она, заметно успокаиваясь в моем присутствии. - Вон, солнце поднимается! Это, оказывается, такое захватывающее зрелище. Если смотреть через ресницы, глазам не больно, как меня пугали учителя. И горы снаружи так величественны! А сколько еще новых запахов! - восторженно сказала она и, вдруг, посреди этого восторга забавно шумно зевнула.

- Это, конечно, хорошо, что тебя, в отличие от твоих сородичей, не пугает открытое пространство. И, все-таки, сейчас надо поспать, - сказал я, бесцеремонно толкнув ее, заваливая на спину, чтобы она укладывалась. Мне хотелось, где-нибудь примоститься одному, подальше от всех этих гномов, но долг жизни требовал не терять девчонку из поля зрения. - Не бойся ничего, я лягу рядом, и тебя никто не обидит, - успокоил я ее и лег на бок, так, чтоб прикрыть ее своим телом от солнечных лучей.

От моего прикосновения она испуганно вздрогнула и напряглась.

- Ты чего, боишься меня? - недоуменно спросил я.

- Нет, просто не привыкла, чтобы меня кто-то трогал, кроме няни. Да и это, было уже давно, - ответила она виновато.

- Я и сам этого не люблю, - согласился я. - Но позволить прикасаться к себе, это признак доверия, а мы с тобой должны друг другу доверять, если так уж сложилось, что, теперь, я отвечаю за твою жизнь. Согласна?

- Да, - тихо прошептала она, и я почувствовал, как ее тело расслабилось.

Повернув девчонку к себе спиной, притянул ее вплотную, подавив неприятное чувство нарушения личного пространства. Ладно, зато буду использовать Эли, как индикатор состояния гномов, чтобы полагаться не только на мнение караулящего Хоркиса, но и самому не упустить момент, когда им всем поплохеет от жары. Тогда, мне придется регулярно создавать вокруг них охлаждающий воздушный поток. Иначе, их всех ждет тепловой удар, который сварит им мозги, и так, по-моему, не слишком активные.

В полудреме, прижимая к себе гномку, напоминающую в моей куртке кокон бабочки, с удивлением отметил прощупывающуюся тонкую талию и упирающиеся мне в живот округлые ягодицы. И эти ощущения не давали мне окончательно уйти в сон, вызывая воспоминания, к которым я не люблю возвращаться. Видимо, я слишком отвык от подобной физической близости. Если не считать ласковые руки моей матери, нежные объятия сестер и того, недолгого периода в моей жизни, когда я был женат на Белиндаэли, то все последующее мое телесное общение с женщинами, было вызвано исключительно физиологической, сексуальной необходимостью и носило вынужденный, сугубо деловой, взаимовыгодный характер.

В ранней юности, когда я только закончил обучение в Академии, и был полон романтических и идеалистических представлений о жизни, я, как все, боготворил эльфийских женщин. И страстно влюбился в юную эльфийку. Белиндаэль казалась мне самой красивой, самой нежной, самой невинной, самой доброй, самой верной, самой бескорыстной, самой отзывчивой, самой понимающей, короче, самой-самой. Каждую свободную минуту я старался проводить около нее. Правда, надо честно признать, таких свободных минут у меня было не много.

Из-за того, что я маг-Универсал, мне, чтобы всесторонне развивать свои способности, приходилось учиться и тренироваться больше других. Надо было одновременно осваивать и магию всех четырех стихий - Воды, Земли, Огня, Воздуха, и все стороны магии Жизни - Целительство, Зельеваренье, магию Природы и Ментальную магию. Не сойти с ума от таких нагрузок помогало то, что все мне давалось удивительно легко, за счет отличной памяти, хорошей сообразительности, большого резерва Силы и неиссякаемого интереса к магии.

Это сейчас, мои запредельные возможности и сформировавшийся нелегкий характер вызывают у окружающих безотчетный страх, а в годы моей юности, такая необычная одаренность, делала меня популярным и привлекала ко мне восторженное внимание многих девчонок. Но я никого не замечал, кроме моей Белиндаэли.

Она отвечала мне взаимностью. И эти взаимные чувства делали меня счастливым. Белиндаэль вроде бы даже не замечала, что я полукровка, несмотря на свойственное ей и многим другим чистокровным эльфам чувство собственного превосходства над всеми другими разумными.