Страница 60 из 80
После произошедшего между ними любое стеснение должно было уйти в долину забвения. Может, так бы и произошло, если бы Ася ощутила ту самую уникальную близость, нежность, которая всегда возникает между влюбленными на заре отношений. Но ничего подобного она не почувствовала ни ночью, ни утром: Штейр держал дистанцию, он медленно, но верно подминал под себя ее сущность, всем своим поведением демонстрируя неравенство. И все же это было так непривычно и волнующе... потому что подобное поведение нельзя было назвать равнодушием.
Когда перегородка душевой кабины отъехала в сторону, Ася испуганно вскрикнула. Мыльная пена попала в глаза, в них предательски защипало, и от дилеммы - прикрыться руками или остановить усиливающееся жжение в глазах девушка беспомощно замерла у стены. Слезы рефлекторно покатились по щекам при попытке все же рассмотреть выражение лица Юрия. Смущение пересилило, и Ася со слабым стоном повернулась спиной к нему.
- В чем дело? - сухо спросил Соколов. Спросил таким тоном, будто не он только что бесцеремонно нарушил ее уединение, а сама Ася без разрешения потревожила его. - Давай на будущее договоримся, эти прятки были в первый и последний раз!
Девушка замерла, внутренне сжавшись. Ощущение беззащитности и уязвимости обострилось до предела. Она чувствовала себя безвольной и загнанной в угол под сканирующим взглядом Юрия, который прожигал позвоночник беспощадными рентгеновскими лучами.
Вздрогнула, когда мужчина сжал ее плечо одной рукой, а второй надавил на ребра, исследуя. Под его пальцами кожу засаднило.
- Это не страшно, пройдет, - с каким-то самодовольством констатировал Соколов.
Ася вспомнила острые грани песчаника, которые растерли ее спину во время их дикого первобытного соития на столешнице. Пока Штейр не потревожил кожу своими грубоватыми прикосновениями, она не вспоминала о своих «боевых» ранениях.
- Будет еще больнее.
- Ч… что?
Ася рванулась прочь из его рук, рискуя разбить лоб о приборную панель душевой кабины. Смущение сменилось кратковременным ужасом от его слов. Еще больнее? Конечно, ее предупреждали. Девушка всхлипнула и замерла, утонув на какой-то миг в смешанных эмоциях. Часть ее сознания безумно хотела нырнуть в неизведанное, не задумываясь о последствиях. Но инстинкт самосохранения кричал об обратном.
- Ты меня заводишь. Готов закрыть тебя в клетку и не выпускать, пока не взмолишься о пощаде! - голос Штейра дрожал от возбуждения, которое резануло острыми клинками по сознанию Аси. - А ты взмолишься уже очень скоро. В буквальном смысле вопьешься зубами в прутья своей камеры… Но пути назад не будет, я тебя не выпущу!
Ася сдавленно всхлипнула. От его слов жаркая волна вновь накрыла с головой, лепестки вульвы налились от притока крови. Непроизвольно прогнула спину, упираясь руками в скользкую от конденсата плитку по обе стороны от кнопок режима подачи воды. Рассудок приказал долго жить. Снес все четыре железобетонные стены, приложив минимальное усилие, сравнимое со взмахом крыла бабочки... или же просто со спокойным хриплым тембром, упавшим до сводящего с ума шепота.
- Никаких преград. Никаких запретов. Никакой морали, никакого права говорить мне «нет»! - припечатал Соколов, скользнув губами по ее шее и ушной раковине. - Вчера у тебя была последняя возможность этого избежать… но ты обезумела от мимолетной смелости настолько, что согласилась на это сама!
Теплые сильные пальцы внезапно скользнули по холмику ягодицы к промежности, раздвинули припухшие от прилива крови половые губы и прошлись отрывистыми движениями, пока еще не проникая внутрь. Просто подразнивая, по-хозяйски осматривая свою собственность, растирая выступившую влагу. Он словно заявлял этим жестом свое право хозяина на ее тело и душу, не позволяя ничего скрывать и умалчивать.
Ася задохнулась от острых игл удовольствия, пронзивших клитор и дольки половых губ пирсингом эйфории. Тягучая патока наслаждения прожгла кровь, инфицируя красные тельца вирусом сносящей крышу похоти.
Пальцы Штейра не знали пощады. Они играли на струнах ее чувственности и демонстрировали без всяких слов то, в чем Асе предстояло признаться самой себе: она стала зависима от этого мужчины. От его ласк. Его вожделения. Его воли и властной натуры. Но впервые в жизни ей это безумно понравилось. Этот мужчина не был к ней равнодушен. Он пылал. Горел желанием сделать ее своей... так же как и она пылала сейчас под бесстыжими ласками его длинных пальцев.
В крови разливалась алая похоть и черное сумасшествие. Желание ощутить его член внутри грозило сорвать все стоп-краны, превратить скромную и тихую Асю Евтееву в бьющуюся в экстазе вакханку у ног мужчины на залитом водой поддоне душевой кабины. В какой-то момент эти мысли показались ей естественными, словно не было ничего экстраординарного в том, чтобы опуститься на колени и прижаться к его ногам. Более того, это казалось каким-то правильным - настолько правильным, что Ася застонала от чувства какого-то нового внутреннего освобождения.
- Тебе это нравится? Нравится, когда я владею тобой и трахаю пальцами? - прохрипел Штейр, прижимаясь к ней еще теснее.
Ася едва не взвыла на высокой октаве, почувствовав его каменную эрекцию. Пальцы мужчины продолжали гладить, ласкать, сводить ума. Это было так сладко, что девушка все-таки закричала от неожиданности, когда он резко сжал их, причиняя боль.
- Отвечай, когда я к тебе обращаюсь!
Он не повысил голос, но в нем сейчас отчетливо звенела сталь. От этих ноток по телу Аси прошла судорога, окрасившая ее мир в черно-багровые тона.
- Да... да! - всхлипнула она, отчаянно желая большего. Хотя бы этих пальцев внутри, но сиюминутно, иначе просто умрет от разрыва сердца на пороге полета в небеса!
- Да? Что да?
- Мне нравится... когда вы пальцами... трахаете меня...
Она бы призналась даже в убийстве Кеннеди за право кончить. Но откуда ей было знать, что процесс воспитания уже тогда взял низкий старт? Штейр резко отнял свои пальцы и шлепнул ее по ягодице ладонью. Хотел отрезвить и успокоить? Черта с два! Боль и желание слились в реакции синтеза, сгенерировав в результате мощный афродизиак.
- Это то, что я хотел услышать,- спокойно сказал он, отойдя от содрогающейся в пароксизмах неутоленного желания девушки. – Значит, ты готова к тому, что мы идем вперед. То, что произошло ночью и происходит сейчас, - скорее исключение из правил, чем мой стиль. Ты прекрасно поняла, кто я и что мне надо. А теперь обсохни. Мы опоздаем на работу.
- А разве... - даже холодный душ не мог так отрезвить ее, как эти слова и потеря его прикосновений.
Ася сморгнула и вжалась в стену, чтобы погасить эту безумную дрожь.
- Я хочу, чтобы ты не прикасалась к себе до нашей следующей встречи. Хочу получить тебя такую: жаждущую, обезумевшую, на все готовую. Так будет легче тебе самой, уж поверь.
- Легче? - тупо повторила Ася, прикрыв грудь руками. Куда логичнее было бы прикрыть промежность, но она боялась, что, стоит лишь прикоснуться к пылающим лепесткам вульвы, реально упадет на пол, забившись в атаке практически бесконтактного оргазма.
- Именно. Я тебя просто разорву. Не бойся, не буквально. Разорву твое сознание. Но тебе это понравится, обещаю.
Евтеева проводила взглядом его обнаженную фигуру, испытывая шок от произошедшего. В ее состоянии хотелось наброситься на него, осыпать поцелуями совершенное сильное тело со следами шрамов на спине, впиваться зубами в смуглую в противовес арийской внешности кожу... и одновременно опустить глаза в пол, как будто признавая тот факт, что нет у нее на это права, пока он сам не позволит. Да еще смущение вернулось, и девушка зажмурилась, словно стыдясь того, что разглядывает обнаженного мужчину. Последнее ее удивило сильнее всего происходящего.
Ася не помнила, сколько времени прошло, прежде чем она пришла в себя. Охнула, сдернула с вешалки полотенце, стараясь избежать искушения прикоснуться к своей пылающей киске. Но приказ Соколова не позволил ей этого сделать. Она решилась лишь слегка промокнуть горящие дольки половых губ и межъягодичную складку полотенцем, стараясь не раздразнить до нового прилива сумасшедшего желания.