Страница 5 из 12
После того, как с уборкой было покончено, Мэд начала строить планы по поводу сада, что располагался за особняком. Она не была особой фанаткой цветоводства, но пару симпатичных клумб вполне могла благоустроить. Септимиу оставил её наедине с грандиозными планами, а сам отправился в гараж, проверять работоспособность отцовских машин.
В небольшом ангаре оказалось ровно шесть автомобилей. Два из них были созданы в самом конце XIX века — это были одни из первых автомобилей на бензиновом двигателе внутреннего сгорания, произведённых во Франции. Их Септ решил выставить на аукцион в будущем. Ещё две машины — Ситроен и Мерседес-Бенц были довоенного времени. Через несколько лет они будут стоить гораздо дороже, продавать их сейчас было бы бессмысленно. Скинув чехлы с последних двух автомобилей, Септимиу обомлел. Они были выпущены меньше сорока лет назад и стояли совершенно нетронутыми, как новые. Правда, они не заводились. Септ решил исправить проблему и принялся с воодушевлением копаться в Порше 911, выпущенного в восьмидесятых годах, предпочтя его Форду Мустангу. Но когда он открыл багажник, в поисках нужных инструментов, то отшатнулся от машины, как от прокажённого.
Суровый взгляд отца так поразил его. Септимиу, неожиданно для себя, обнаружил портреты, пропавшие со стен. Вытерев руки, испачканные в машинном масле и пыли об рубашку, мужчина осторожно вынул бесценные полотна из багажника. Составив их все возле Порше, Септ открыл одну из дверей, сел на сидение и начал рассматривать знакомые лица, снова погружаясь в воспоминания…
Отец — статный, хоть и полный мужчина. Художник хорошо передал властный взгляд тёмно-карих глаз, суровую улыбку, блеск смоляно-чёрных волос и аристократичную бледность кожи. Ну и конечно, Жиль был изображён с изящно подстриженной синей бородой, прикрывающей массивную шею. На нём расшитая золотом и мехом одежда эпохи Возрождения глубокого синего цвета. Жиль был красив для любого времени — с бородой или без неё, с короткой стрижкой или длинными волосами, бледный или румяный — он как магнит притягивал женщин. Притом чаще всего женщин домашних и покорных, готовых терпеть его прихоти и зверский характер.
На втором портрете был изображён старший сын Жиля — Тобиас. Картина была создана в день совершеннолетия в 1534 году*, а к тому моменту его мать уже была мертва. Септ ничего не знал об этой женщине, а сам Тоби говорил, что «она была невоспитанной деревенщиной и часто злила отца». Тобиас запечатлён на полотне один, в холле поместья. На фоне можно было разглядеть старую обстановку, более скудную и тёмную, чем сейчас. Тоби очень напоминал отца — его фигура была такой же мощной, и хотя он был шатеном, но таким же бледным и кареглазым. И конечно, на лице Тобиаса была синяя борода, длинная, заплетённая в косу, в подражание викингам. На портрете Тоби был в красном бархатном костюме и чулках. На его ногах были чёрные туфли с серебряными пряжками, а на голове красный бархатный берет с большим пером — распространённый предмет одежды того времени. В отличие от всех остальных братьев Тобиас умер насильственной смертью — его закололи ножом.
На следующем полотне был изображён второй брат Николе, рядом с матерью Ифижени. Ифижени — яркая блондинка с зелёными глазами и родинкой над губой справа, очаровательная в свои тридцать с лишним лет. Николе весь в неё — непорочный ангел во плоти, утончённый юноша с припухлыми губами, большими глазами и той же самой родинкой, что и у матери. По этой родинке его потом и опознали — Ник утонул в реке и его тело пробыло в воде больше недели, пока распухший и потемневший труп не прибило к берегу. Но на картине он и его мать, оба в зелёных пышных праздничных одеждах, так подчёркивающих их глаза, изображены в залитой светом бальном зале. Это был 1616 год, через несколько часов должен был начаться бал в честь совершеннолетия Николе. Тем же вечером, чуть только гости разошлись у второго брата начала отрастать синяя борода. Ник убил одну из служанок, пока Жиль пытал в подвале его мать.
Третий портрет оказался в руках Септа и с полотна на него взирал Редмунд — третий по старшинству сын Жиля де Рэ. В свои восемнадцать Ред был строг и серьёзен. Он изображён на коне, в чёрном костюме, высоких ботфортах и расшитом серебром фраке, цвета запёкшейся крови. Его рыжие волосы собраны в хвост чёрной лентой, а в светло-карих глазах лукавая искра. У Редмунда всегда был такой взгляд, будто он знает все твои тайны. Матери Реда на портрете нет, как говорил он сам: «я не хотел, чтобы эта порочная женщина мешалась у моего коня под ногами». Септимиу не понимал, почему Ред так относился к ней, пока однажды не узнал, что брат сам убил её в том же 1657 году. На лице Редмунда тут же отрасла синяя борода, когда мать в пьяном бреду призналась, что видит в нём мужчину, а не сына. Бороду средний брат не отращивал и сбривал часто, потому что безумие настигало его едва ли не каждый месяц. Он умер от удара током, когда его электрическая бритва упала в полную ванну во время мытья.
Взяв в руки четвёртый портрет, Септимиу вздрогнул. Портрет был написан в 1765 году, а Септ, нынешний Синяя Борода, сейчас был таким же, как и в восемнадцать лет, но более печальным. Кисть художника запечатлела жаркий летний вечер. На скамейке под яблоней Септимиу сидел, держа в руках изящную ладонь своей матери Жаклин. Свободной рукой женщина держала кружевной белый зонт и прикрывала их обоих от солнца. Они сами тоже были в светлом — Септ в рубашке, бежевых брюках и белых ботинках. Жаклин — в белоснежном платье и туфлях, словно невеста. Белый платок прикрывает её иссиня-чёрные волосы. Сын и мать смеются, щуря свои голубые, как небо, глаза. Позднее Жиль назвал своего сына заторможенным и отсталым, ведь Септимиу ещё год был счастлив, не зная о проклятье семьи. Первой его жертвой стала дочь людей, случайно попавших в Лью Тиро. За три дня Септ полюбил её, а убил за три минуты. Родителей несчастной больше никто никогда не видел, ровно как и Жаклин де Рэ, которая прожила немного дольше их.
С трудом отложив в сторону свой портрет, Септ достал следующую картину. Младший брат Жеан и его мать Филлипин на софе в гостиной. Жеан был уменьшенной копией отца и внешне и по характеру, даже костюм на портрете был синим и чем-то похожим на отцовский. Филлипин казалась ему совсем не родной. Фифи, как её все называли, была мягкохарактерной нежной женщиной, почти святой. Светлые длинные волосы, бледно-розовая кожа и серые глаза только подчёркивали её сходство с монашкой. И платье у неё соответствующее — серое, простое, отнюдь не герцогское. Хотя во время создания портрета шёл уже 1878 год, и титул герцога не много значил для Жиля де Рэ. Он так же владел землями, но на особые привилегии претендовать уже не мог. Лью Тиро вымер, и даже Синей Бороде приходилось его покидать в поисках новых жён. Фифи не стало через полмесяца после появления портрета. Родной сын, у которого внезапно появилась синяя борода, помогал отцу её пытать, после того, как сам расправился с одной из немногих оставшихся служанок. Свою смерть Жеан тоже «унаследовал» от отца — разрыв сердца свёл его в могилу.
С дрожью в руках Септимиу потянулся за предпоследним портретом. На него было сложно смотреть без слёз. Его любимый Фердинанд, который с обожанием и сыновьей преданностью смотрит на свою мать Теофиль, держа её под руку. Фердинанд и Теофиль, как Николе с матерью, тоже были изображены в бальной зале. Но свет, что лился на них, был электрическим. На дворе 1929 год — Фердинанд в современном фраке тёмно-синего цвета и лаковых ботинках, каштановые волосы зачёсаны с пробором и собраны в небольшой хвост. Молодая красавица Тео, родившая от Жиля в двадцать лет, в кокетливом платье из коричневого струящегося шёлка, юбка которого едва прикрывает колени. Ферди так похож на свою нежную и добрую мать. Тео была убита через полгода. Септ помнил это хорошо, потому что в ту же ночь у брата случился первый приступ безумия. В холодную зимнюю ночь, брат прибежал к Септимиу в слезах, рухнул на постель и сбивчиво начал рассказывать, как убил девушку, которая была проездом в Лью Тиро, и вдруг почувствовал себя сильным. Он показывал на свою синюю бороду, уродующую его прелестное лицо, и рыдал навзрыд. Септимиу начал его утешать, как мог. Но когда Фердинанд понял, что вся их семья совершает подобные ужасные вещи, то отпрянул от брата и убежал. Наутро, отойдя от шока и сбрив синие волосы, Фердинанд пришёл сообщить о смерти своей матери и попросить прощения у Септа. Братья помирились, найдя утешение друг в друге. А меньше, чем через сто лет с того момента, простой инфаркт прекратил вечные мучения Ферди…