Страница 17 из 33
Четвертая, наиболее многочисленная группа методов основана на идее влияния культуры на психическую деятельность членов этноса. Но в данном контексте не менее важной является идея о том, что этнопсихологические особенности не могут не отражаться, не проявляться в характерных чертах материальной и духовной культуры. Следовательно, изучение образцов и явлений материальной и духовной культуры остается для сторонников данного подхода тем материалом, который даёт основание говорить о наиболее существенных психологических характеристиках этноса.
Последнюю группу методов объединяет социально-экономический подход к этнопсихологической реальности. Его сторонники предполагают, что только анализ разнообразных социально – экономических характеристик жизни этноса (соотношения различных социальных групп или классов в структуре общества, особенностей разделения труда, специфики семейных ролевых структур и т. п.) может стать фактором объективного изучения психологии народа.
Таким образом, в большинстве исследований рассматривается влияние на психику либо одного изолированного фактора (или одной группы факторов), либо их комплекса – биологических, экологических, культурных, социально-экономических и исторических параметров в любых возможных сочетаниях. Однако и в том и в другом случае анализ, как правило, выполняется в соответствии со следующей методологической схемой:
Фактор (или их сочетание) → Этнопсихологические особенности
При работе в рамках подобной методологической схемы получается следующее: из одних и тех же причин (факторов) разными исследователями выводятся различные следствия (психические особенности) и наоборот – подобные результаты объясняются причинами, которые не имеют между собой ничего общего. Ранее уже приводились подобные примеры, число их можно увеличить. Прослеживающаяся неоднозначность и произвольность выводов заставляет искать причину такого положения в несовершенстве исходной методологической схемы.
Недостатки ее связаны не только с тем, что многие исследователи зачастую увлекаются главенствующей ролью только одной группы факторов, игнорируя действие всех остальных, но – и это главное – с непосредственным характером взаимосвязи анализируемых факторов и психических особенностей. В отечественной психологии еще в 1920-1930-е гг. была поставлена проблема преодоления подобного «постулата непосредственности», что вызвало к жизни создание теорий, направленных на ее решение (в частности, теории установки Узнадзе). Одним из наиболее перспективных решений данной проблемы представлялась и представляется идея деятельностного опосредования, развиваемая в трудах Л.С. Выготского, А.Н. Леонтьева и их последователей. Преломление этой теории в этнопсихологическом контексте означает, что национальное своеобразие психики является отражением национальных особенностей жизнедеятельности этноса, которая аккумулирует и интегрирует воздействие всего комплекса исходных факторов. Иными словами, выделенная ранее методологическая схема в соответствии с данной идеей преобразуется, принимая следующий вид:
Комплекс факторов → Жизнедеятельность народа → Этнопсихологические особенности
На практике это означает, что выявление этнических составляющих психической деятельности невозможно без тщательного анализа специфики целостной структуры и качественных характеристик отдельных элементов жизнедеятельности народа, отражением которой она является.
Конкретные формы деятельности, реализующие одну и ту же потребность у разных народов, могут отличаться тремя параметрами: уровнем развития, конкретным содержанием опосредующих звеньев и своеобразием процессуальной стороны деятельности. Анализ всех этих параметров должен проводиться последовательно [11].
Известно, что в процессе исторического развития формируется ряд всё более усложняющихся форм практической деятельности, в строении которых наблюдаются количественные (изменяется количество опосредующих деятельность звеньев) и, главное, качественные (связанные с принципиально иным содержанием опосредующих звеньев) изменения. Психическое отражение этих разных по уровню сложности форм деятельности неизбежно сопряжено с формированием различных (структурно и процессуально также отличающихся) форм психической деятельности. Естественными являются следующие положения: чем более примитивна по строению и выполнению практическая деятельность той или иной этнической группы, тем более простым будет и её психический коррелят; и наоборот – максимально сложное строение практической деятельности сохраняется и в её психическом отражении.
При рассмотрении эволюции структуры практической деятельности отмечаются возможности её вариаций у разных народов. В этнопсихогенезе действуют подобные закономерности. Психическая деятельность в определённой сфере может отличаться у различных этнических групп при её кросс-культурном исследовании (либо у одного и того же этноса в разные исторические эпохи) следующими параметрами:
а) уровнем психического отражения данной сферы, т. е. тем, какие психические процессы (восприятие, воображение, наглядно-образное мышление, понятийное мышление и т. п.) и в каком сочетании обеспечивают её отражение;
б) качественным содержательным своеобразием опосредующих звеньев (образов, понятий…). Как и в случае с практической деятельностью, анализ данного параметра имеет смысл только при сравнении психических проявлений с одинаковым уровнем психического отражения;
в) процессуальными особенностями психической деятельности.
В этом контексте важно подчеркнуть следующий момент. Когда обсуждается вопрос об этнопсихологическом анализе практической деятельности, то само собой разумеющимся кажется положение о том, что сравнивать можно только подобную деятельность, принадлежащую к одной сфере, удовлетворяющую одну и ту же потребность. В случае исследования психической деятельности данный принцип часто нарушается, – ученые говорят о восприятии или мышлении «вообще», не уточняя того, отражение какой конкретно сферы жизнедеятельности анализировалось, не придавая этому должного значения. Такое недопустимо методологически, а нарушение данного принципа может привести к неоправданным заключениям. Эмпирическое подтверждение этому утверждению можно найти, например, в монографии «Культура и мышление» при обсуждении экспериментов Прайс-Уильямса:
«Один из результатов, полученных Прайс-Уильямсом, заслуживает особого внимания. Когда он подвёл итог обоснованиям, которые дети давали составленным ими группам предметов, он обнаружил, что при группировке животных дети склонны были объяснять составленные ими группы конкретными свойствами типа цвета, величины или места, где они встречаются. При группировке растений те же дети объясняли состав групп главным образом ссылкой на абстрактное их свойство – на съедобность. Эти данные указывают на то крайне важное обстоятельство, что нельзя говорить об абстрактном или конкретном типе мышления в целом. Видимо, степень абстрактности ответов зависит не только от знакомства с классифицируемыми вещами и от способа их физического представления, но и от тех конкретных сфер, к которым принадлежат эти вещи» [с. 145].
В русле обсуждаемого подхода конец последней фразы можно было бы ещё более усилить: «… от тех конкретных сфер, к которым принадлежат эти вещи, и от уровня развития практической деятельности в данной сфере».
Такой подход предполагает существование трех основных блоков этнопсихологических исследований
Первый блок соответствует изучению специфики возникновения и функционирования отдельных психических процессов. Из рассматриваемого подхода следует, что любой познавательный процесс есть специфическая форма отражения внешней деятельности с соответствующим уровнем структурного развития. Таким образом, становится понятно, что изучение такой деятельности в данной, конкретной сфере (особенностей ее опосредующих звеньев и операционального состава) должно лечь в основу заключений относительно изучаемого познавательного процесса.