Тавросец

Нпат наполнил чаши вином, чокнулся с братом и сказал спокойно:

–Вахар, ты знаешь меня. Я видел многое, много путешествовал, прожил нелегкую жизнь. И вот, что я тебе скажу. Он должен стать воином, и он станет великим воином.

–Будь он твоим собственным сыном, ты бы не стал так говорить, – несколько раздраженно заметил Вахар.

–Если бы у меня был собственный сын, я бы не смог любить его больше, чем Гора. Всю жизнь я считался образцовым воином, и мало бы нашлось людей, которые бы захотели сразиться со мной. Но Гор особенный, я не встречал таких бойцов, ему удаются такие вещи, которые не удавались мне никогда. Он гибок, как барс, быстр, как молния. Единственный его недостаток – неопытность, но для этого нужно время. С каждым днем он становиться совершеннее, я и представить себе не могу границ его возможностей и это в 15 лет. Каким он станет через 2 – 3 года, одному богу известно, но, несомненно, одно – станет неуязвимым и смертоносным. Настанет время, и весь наш род будет гордиться им.

Я забочусь не только о нем, ты не прав. Я забочусь также и о двух моих племянницах. Когда придет время выдавать замуж, их приданое я возьму на себя.

Сначала Вахар, слушая его, мрачнел все больше и больше, но при последних словах, лицо его снова прояснилось.

–Ну, что ж. Может ты прав. Ты его растил, и тебе его лучше знать. Не обижайся на мои слова, ведь я не чужой человек ему, и мне не безразлична его судьба, – со вздохом сказал Вахар.

Нпат встал, обнял брата и сказал:

–Оставайся сегодня, будь моим гостем. Завтра повезем яблоки в Маместию на рынок, и тебе с нами по пути.

Тот улыбнулся в ответ, и Нпат, выйдя из дома, коротко, но пронзительно свистнул. Когда явился Гор, он послал его за ягненком и вином, и, пока тот выполнял поручение, братья успели опорожнить еще один кувшин вина. Едва они успели выпить последнюю чашу, как явился Гор. Дядя протянул ему меч со словами:

–Ну– ка, покажи отцу, на что способен, – и, присев, обеими руками схватил ягненка, удерживая его на месте.

Гор, взяв меч, сделал несколько вращательных движений и, отсеченная голова ягненка, покатилась на землю. Вахар не успел даже заметить удар. Будучи земледельцем никогда не державшим в руках оружие, он был потрясен увиденным и невольно проникся гордостью за сына. Он обнял Гора и поцеловал в лоб. Сомнения насчет него оставили его, и остаток дня прошел весело и шумно.

Так решилась судьба Гора, и решение это было ему по сердцу. Он ощутил себя воином и проникся еще большей серьезностью.

Глава II

Клинок и Феда

Было раннее утро, когда братья и Гор пустились в дорогу. Высадив Вахара недалеко от деревни Втак, во второй половине следующего дня добрались до Маместии.

Гор был поражен видом мощных стен, зданий и улиц, по которым тянулся нескончаемый поток разношерстно одетых людей, шум и суета оглушили его.

Нпат посмеивался над его растерянностью. Когда добрались до рыночной площади, он приказал ему ждать и исчез куда – то со словами:

–Хватит изображать из себя мальчишку.

Гор недовольно передернул плечами и напустил на себя рассеянно – суровый вид. Сидя на телеге с вожжами в руках, он перестал ерзать и озираться, но продолжал внимательно следить за царящей сутолокой. Он быстро выхватил взглядом из толпы мальчика, который пристально следил за ним. Вскоре тот, лавируя между рядами, подкрался к телеге сбоку и потянулся за яблоками. Гор резко повернулся, схватил его за шиворот одной рукой, приподнял и посадил его рядом с собой. Тот даже не успел пикнуть и с раскрытым ртом посмотрел на него. Гор взял горсть яблок, положил ему на колени и приказал серьезным тоном:

–Ешь!

Тот, не отрывая от него взгляда, стал громко хрумкать. Когда закончил, Гор снова насыпал ему яблок. Последнее яблоко мальчуган доел уже медленно, он явно был уже сыт, но оказался и явно наглым. Не спросив разрешения и недовольно что – то бормоча, стал набивать карманы, затем икнул, тяжело спрыгнул с телеги и растворился в толпе. Гор не удержался и громко рассмеялся, но никто не обратил на него внимания.

Каждый был занят своим делом, торговцы громко расхваливали свои товары. Чего только здесь не было: рядом, с беспрестанно кудахтающими курами, продавали тонкие шелка и гончарные изделия, около оружейника сидел ювелир. Он пытался навязать женщине, покрытой с ног до головы черной тканью, браслет, еще дальше – человек, продающий коня, визгливо ругался с покупателем в нелепой конусообразной шапке, шустрые продавцы с большими круглыми подносами, заваленными разными сластями, ловко сновали среди толпы, громко расхваливая их “небесный вкус”.

Не менее колоритной была и толпа. Степенным и важным видом шли греки в своих туниках, шумно сновали остробородые финикийцы в длинных плащах, все замечающие евреи с дежурными улыбками и в круглых шапках шли не спеша, суетливые арабы в белых и черных чалмах подозрительно посматривали на кочевников с сумрачными лицами и вороватых на вид. Особенно выделялись из толпы смуглые копты с завитыми волосами и, черные до ужаса, нубийцы с ослепительными зубами и широкими ноздрями.

От пестроты, снующей толпы, у Гора слегка стала кружиться голова. Почувствовав прикосновение к плечу, он обернулся и увидел рядом с дядей человека невысокого роста с плутоватыми глазами.

–Слезай, – скомандовал Нпат.

Гор спрыгнул с телеги. На нее резво взобрался незнакомец и зычно заорал:

–Налетай, хватай, яблоки из райского сада с животворящим соком!

Дернув племянника за рукав, Нпат повел его в дальний конец рынка. Они зашли под навес, где стояли лавки со столами и присели за один из них. К ним подбежал мальчик, и Нпат приказал тому:

–Кувшин красного горького вина, два цыпленка и фрукты.

Мальчик кивнул головой и бегом бросился выполнять приказание.

–А кто тот человек, которого ты привел с собой? – спросил Гор.

Мой давний знакомый и плут, какого не сыскать, – рассмеялся в ответ дядя.

–Стоило ли тогда оставлять ему телегу? – непонимающе посмотрев на него, спросил Гор.

–Не беспокойся, не впервой. Он хоть и плут, но меня не обманет. Его зовут Зар, когда – то я спас всю его семью, и он этого не забывает. Он продаст все и отдаст всю выручку, не припрятав ни одного медяка. Он прекрасно знает, что я щедро вознагражу его. Мало того, мы остановимся в его в доме, пока он не продаст все яблоки. В торговле не сыскать ему равных. Ему все равно, что продавать, это его профессия и его здесь очень ценят. Ему доверяют все – от золотых изделий до скота, его услуги ценятся недешево и расписаны на много дней вперед, но для меня он всегда делает исключение.

Гор выслушал дядю, не прерывая, но у него остались сомнения. Перед ним был другой, неизвестный ему мир, который не вписывался в его представления.

Утолив основательно голод и жажду, они пошли осматривать город. Вначале Нпат отвел его в церковь Св. Просветителя, где они поставили свечи и помолились за своих близких. Здесь было тихо и прохладно. Уличный шум почти не проникал сюда, был слышен только равномерный и глухой гул.

Церковь была построена из серого, тщательно обработанного базальта, вполне соответствовала своим видом уюту, царящему внутри. Внутренний полумрак, как бы убаюкивал и располагал к молитве. Все здесь было просто: позолоченный крест был строг и без излишеств, картины, висевшие на стенах, поражали своей правдивостью и наполняли жизнью, горящие свечи потрескивали тихо, наполняя церковь таинственным шепотом.

Нпат бывал в Маместии неоднократно и знал все его закоулки. Он показывал роскошные дворцы и скульптуры, которые восхитили Гора, величественные храмы. Видя какое впечатление все это оставляет на племянника, Нпат сказал:

–Пара дней у нас есть, ты многое еще успеешь увидеть и познать.

–Скажи, дядя, а Антиохия похож на этот город? – спросил Гор.

–Нет, сынок. Она больше и роскошней Маместии. В ней столетиями жили цари разных народов. Антиохия – символ власти, владеть этим городом означало признания могущества, через него прошли десятки властителей и народов, и каждый оставил свой неповторимый след.