Страница 20 из 68
Благо родители жили в области, виделись мы с ними лишь во время праздников и каникул. Само собой, предъявлять паспорт в эти дни мне им не приходилось. Но с приближением дня расплаты, то есть вручения дипломов, на которое съезжались родственники всех выпускников, я, признаться, нехило нервничал. Мой дерзкий план — объявить родителям несоответствующую дату торжества — с треском провалился. Дочь нашей соседки училась со мной на одном курсе и успела "слить" информацию маме. Я попытался придумать причины, по которым родителям не следовало приезжать в Трёхреченск, но разве что-то могло остановить мою маму, непременно желающую увидеть торжественный момент во всей красе...
Настина подсказка оказалась бесценной. Вздохнув спокойно, я с чистой совестью проигнорировал предупреждение старосты о том, что надо вовремя поставить все печати на обходнике.
Теперь, на церемонии вручения мне предстояло получить свой "красный" из рук завкафа и Насти, запечатлиться на фото и сиюжеминутно вернуть драгоценную "корку" обратно. По моим расчётам, за это недолгое время мама никак не могла заглянуть в диплом и увидеть там то, во что превратилась наша героическая фамилия. Напрягало только громкое объявление моей фамилии в микрофон...
Мы прошли в актовый зал и расселись в кресла.
— Гена, доставай фотоаппарат и фотографируй! — скомандовала мама, а отец полез в огромный пакет, который они зачем-то притащили с собой.
— Мам, там что? — поинтересовался я. Лучше бы я этого не делал.
— Это я тебе на выпускной собрала. Трусики, рубашечка, носочки, — сказала она громким шёпотом, вогнав меня в краску. За спиной раздалось сдавленное хрюканье и довольные смешки предвкушающих добычу одногруппниц. Как назло, за моей спиной сидела Ирка — самая злостная сплетница универа и Машка, её острая на язык подруга.
— Давай потом, мам, — я попытался перевести разговор в иное русло.
— Никаких "потом", Эдичек! — мама запустила руку в пакет, словно намереваясь вытащить на всеобщее обозрение упомянутые трусики и носочки. — Это же не какая-нибудь ерунда. От меня зависит то, как ты будешь выглядеть на выпускном. Ты же не хочешь прийти туда один?
— Я пойду с Пашкой и ребятами, — буркнул я.
— Никаких Паш! — мама возмущённо потрясла пакетом. — Ты заканчиваешь университет, а я до сих пор ни разу не видела рядом с тобой хорошую девочку. Неужели нельзя было познакомиться с какой-нибудь симпатичной первокурсницей!
Только первокурсниц мне не хватало. Надо сказать, что наши местные первокурсницы в большинстве своем слабо вписывались в мои представления о "хороших девочках", да и в мамины, пожалуй, тоже. Тем временем мама продолжила:
— Вот Анечка Жукова, ты помнишь Анечку — дяди Женину дочку? Такая милая девочка, как раз для тебя. Она младше на три года и из приличной семьи. Учится в университете, а дядя Женя теперь работает в администрации и скоро станет заместителем губернатора.
— Может, обойдёмся без посредников, — съязвил я, — и сразу женим меня на дяде Жене, а, мам?
— Прекрати, Эдуард! Не скоморошничай, тебе это не идёт. Не перевирай мои слова. Ты же прекрасно знаешь, что я имею в виду: конечно, жениться надо по любви, но на хорошей, умной девочке из приличной семьи с перспективами.
Вот так всегда! Секрет счастья от моей мамы прост, а формула любви такова: любовь — это средние арифметическое от суммы всех социальных плашек, таких как образование, богатство, статус и так далее и тому подобное. Формула морали абсолютно идентична: если человек имеет хорошую зарплату и высшее образование — он высокоморален априори. Так что спорить было бесполезно. Слава богу, на этом кульминационном моменте нашей с мамой беседы на пустовавшей до этого сцене появилась деканша — Алиса Евгеньевна, и принялась произносить тягомотную и малопонятную речь. Мама тут же переключила внимание на неё и принялась тормошить отца:
— Гена, фотографируй! Гена, почему ты не фотографируешь?
Если честно, я не особенно понимал, зачем маме фотографии деканши, но вставлять язвительную реплику не стал, а полез в телефон, решив скоротать время, закидывая птицами свиней.
Я успел пройти несколько уровней прежде, чем "пятиминутное" вступительное слово от Алисы Евгеньевны наконец-то закончилось, и на сцену поднялся наш завкаф Валерий Валерьевич. Пробурчав пару дежурных поздравлений, которые я тоже не особо слушал, продолжая бомбить разрывными последнюю, особенно неподатливую свинью, он, наконец, произнёс:
— А теперь, чтобы вручить красные дипломы нашим отличившимся выпускникам, я приглашаю на эту сцену известного предпринимателя, активного общественного деятеля и нашу выпускницу — Анастасию Чугун.
Я бросил телефон и вдохновенно уставился на проход, по которому шла, нет, скорее, плыла Настя. Словно дива из первых фильмов бондианы, она, облачённая в длинное, в пол, синее платье, как в замедленной съемке шла по затоптанному множеством студенческих ног полу актового зала ТГУ. Я уставился на неё, приоткрыв рот.
— Гена, фотографируй, не спи! — раздалось над самым ухом. — Это какая-то важная шишка, раз её пригласили на вручение. Наверняка из администрации, — рассуждала мама, которая, похоже, пропустила мимо ушей всё, что говорил про Настю завкаф.
За спиной тут же зашушукались одногрупницы:
— Ну и вырядилась, я бы с её фигурой такое на себя никогда бы не напялила, — прошептала Ирка.
— Ей не мешало бы сбросить пяток лишних кило, — ехидно фыркнула Машка.
"Завидуйте молча, — злорадно подумал я, — вам до неё, как пешком до Китая". Озвучивать свои мысли я не стал, предпочтя насладиться возможностью полюбоваться Настей.
Тем временем девушка, сводившая меня с ума своей красотой и недоступностью, поднялась на сцену и, получив из рук завкафа хилую стопку красных дипломов, принялась приглашать на сцену моих одногруппников:
— Абрамов Виталий Иванович!
С первого ряда неуклюже протиснулся наш староста, толстяк Виталик Абрамов и вперевалку поднялся на сцену. Вцепившись в свой диплом, он под фейерверк вспышек фотоаппаратов потряс настину руку и довольный спустился в зал.
После старосты диплом получил Диман Долин, заучка-ботаник. Я напрягся, следующим в списке "красников" шел я. Я тайком оглянулся на родителей. Привыкнув к тому, что моя фамилия обычно находилась в конце списка, они не слишком внимательно наблюдали за происходящим на сцене.
— А теперь для вручении диплома приглашается Эдуард Генна...ХШШШФФФФ...лов.
Оглушительное шипение микрофона чудесным образом поглотило начало моей фамилии. Кажется, я был спасён. Не заставив звать себя дважды, я поспешил к сцене.
— Эдичек? Уже наш Эдичек? Гена, фотографируй! Фотографируй! — засуетилась мама.
Как зачарованный, я поднялся на сцену. Настя заговорщицки улыбнулась мне, протянула диплом и пожала руку. Я сжал в ответ её тёплые пальцы, мечтая, чтобы этот момент длился как можно дольше. Мне казалось, что ей, в таком шикарном платье, уместнее было бы не пожимать, а по-старомодному поцеловать руку. Защёлкали вспышки фотоаппаратов, а я всё не мог найти в себе силы отпустить её ладонь. Тихо пробормотав "Спасибо" в ответ на её поздравление, я спустился в зал. У подножья сцены меня уже поджидала методистка.
— Давай сюда, получишь на руки, когда сдашь обходный лист. А то знаю я вас таких, вам только дай, так потом не отыщешь! — она сердито выхватила у меня диплом и я, облегчённо вздохнув, направился на своё место.
В этом году с отличниками было негусто. После меня Настя вручила диплом Вике Якушевой, и на этом лимит "красников" был исчерпан. Церемония продолжалась. Пока на сцену по очереди поднимались мои одногруппники, я вполуха слушал долгую нотацию мамы о том, как неосмотрительно проявлять халатность к дисциплине.
— Обязательно, Эдичек, обязательно закрой обходной лист как можно скорее. Я уже сказала бабушке, что на этих выходных ты приедешь домой с дипломом. А ты? Ты же знаешь, у бабушки сердце!