Талисман

– Конечно, – очень серьёзно ответил Арсений, – вам и не придётся! Вы нам сейчас ключи от квартиры можете дать? И адрес!

– Строганов, – взорвался Громов, – я подключу к этому нашего юриста! Завтра! Тебя это не касается! Извини! – последнее слово он сказал, обращаясь к Елене.

Та неожиданно усмехнулась и произнесла:

– Так, понятно, давайте я уж лучше вам сейчас всё отдам… Хорошо? И твой детектив уже уедет!

Она пошла к висевшей на стене ключнице, покопалась там и извлекла пару ключей, висевших на старом брелке. Затем мы записали адрес и оставили вдову в покое.

Пока мы шли, Громов высказывал Арсению свое недовольство. Начиная от его дурацких идей, заканчивая жлобскими манерами. По ходу сообщая, что это он, Василий Михайлович, нанимает его, Строганова, и что он, Громов, – главный, а Арсений – подчинённый! И так далее, пока мы не дошли до машины. Арсений все внимательно слушал, ничего не возражая (отчего Громов ещё больше распалялся), но как только мы сели в машину, заявил:

– Так точно, господин начальник! Я с тобой полностью согласен. – и, не давая Громову опомниться, продолжил: – Поэтому мы меняем маршрут. Поскольку квартира убитого находится на Петроградке, мы едем вначале туда. Потом, поскольку и я живу на Петроградке, мы заезжаем ко мне, чтобы оставить все коробки. И на место преступления едем уже завтра. Сегодня мы с доктором изучим все твои факты, а завтра …

Но что, по мнению Строганова, должно было произойти завтра, я не узнал, поскольку Михалыч, доведенный до белого каления и не привыкший к таким манерам, заорал:

– Завтра?! Я не собираюсь! И не могу! Потому что ещё немного, и прибью тебя! И доктор будет свидетельствовать, что это доведение до убийства! Это был последний раз, когда мы с тобой сотрудничали! Ты понял?!

Он отвернулся и стал искать сигареты. Поскольку он пытался бросить курить, сигареты были припрятаны где-то далеко. Наконец, найдя полупустую пачку, он немного успокоился и стал блаженно затягиваться дымом. Ни я, ни Строганов не выносили табачного дыма, поэтому тут же открыли окна.

– При чём тут эта квартира? – через некоторое время спросил он.

– Это вехи человеческой жизни, – охотно объяснил Арсений. – Дома, где живут люди… Работа… Увлечения… Это было спланированное убийство, поэтому случайные, незнакомые люди не имеют значения. Что-то из его прежней жизни, точнее, кто-то. Он, покойник, ценил эту квартиру! Не продавал. Значит, надо посмотреть, что там можно найти интересного! А нас интересует всё, что относится к убитому! Особенно, когда он был живой, – значительно добавил Арсений.

– Бред! Фигня! – отозвался Громов. – Ты заключения экспертов посмотри. Вот это интересно! Несколько человек ищут джип в одном из районов, – вот если они его найдут, то это будет интересно! А квартира, в которой Игорь сто лет не бывал…

– Ты и к жене ехать не хотел, – поддел его Арсений, – а если бы мы не поехали, то не узнали бы про похороны…

– Пфф! Ерунда на постном масле! Вот, почтальона засекли – это тебе спасибо! Не отрицаю. Будем работать в этом направлении. А какой-то мелкий эпизод… Ну, провалилась девочка в яму, ну и что?

– Кстати, – обратился я к Арсению, – а как ты вычислил про предчувствия, про дочку?

Арсений пожал плечами.

– Это как раз было не сложно! Попал пальцем в небо, угадал. И сами бы могли, если бы потрудились!

Он поудобнее устроился, явно получая удовольствие от своего повествования.

– Задавать вопросы – кого подозреваете, кто звонил,– смысла не было! Во-первых, всё это уже расспросил Михалыч, и что? И ничего!

– Я – Василий Михайлович! – напомнил начальник.

– Ага, – подтвердил Арсений, – поэтому я использовал знания, полученные от одной знакомой цыганки…

Я недоуменно уставился на него.

– Как-то у меня был роман с одной цыганкой… Хотя, на самом деле, она была молдаванкой. Но это не принципиально! Кстати, а вот её дядя был цыганский барон. Мамаша её ходила по улицам и получала деньги с доверчивых граждан. А девушка работала в одной конторе, руководила приёмом на работу. Попросту говоря, оценивала претендентов – брать человека на должность или нет… Так вот, она мне рассказывала, как определить, что за человек перед тобой! Для этого нужно быть хорошим психологом, иметь наблюдательность и некоторый опыт общения с людьми…

– А она тебя хорошо изучила? – поинтересовался Громов.

– Да, и я её тоже, – ответил Арсений.

– Тьфу на тебя, срамота! – сказал в сердцах Громов и отвернулся.

А Арсений продолжил, как ни в чём не бывало:

– Мою приятельницу учила ещё мамаша, думала, что дочь пойдет по её стопам, будет обирать легко внушаемых простофилей. Но дочка решила иначе и стала использовать полученные знания, не нарушая закон…

– А причём тут?.. – не выдержал я его болтовни.

– При том, что оценивать человека, – что он из себя представляет, – нужно, так сказать, издалека! Во что одет, как стоит, какая походка, что за выражение на лице. Затем физиогномические наблюдения…

– Давай, действительно, поближе к теме! – поддержал меня Громов.

– Извольте, – кивнул Арсений, – ближе, так ближе! Одного взгляда на Елену было достаточно, чтобы понять, что она сильно испугана. Согласны?

Я кивнул. Громов сидел молча.

– Далее, что самое важное для любого родителя? Конечно, дети. Видели, сколько фоток висит на стенах? И на всех – её дочка. Или с ней, или одна, или с папой. На похороны её не берут…

– Дались тебе эти похороны, – проворчал Михалыч.

– Совершенно верно, – подтвердил Арсений, – мама напугана, дочку прячут у родителей, любовник в квартире…

Громов кашлянул.

– Да, любовник, причём, сразу после похорон! Почему? Да потому что она боится! И не за себя, а за дочку. Поэтому пробный камень, так сказать, был – вопрос о дочери. И я попал.

– Ну, допустим, – согласился я, – а про предчувствия, страхи?

– Опыт моей цыганки! – ответил Арсений. – Когда я стал её расспрашивать про безопасность, то вы заметили, что она делала?

– Чуть в обморок не упала, – хмуро ответил Громов.

– Ничуть! – возразил Арсений. – Она стучала пальцами по дереву! «Дочка в безопасности, тьфу, тьфу, тьфу!», – вот так она думала и три раза постучала по подлокотнику кресла. Это значит, что она относится к типу людей, верящих в приметы, а следовательно, у неё должны быть предчувствия, страхи, она должна верить в потусторонний мир, экстрасенсов и прочая-прочая…

И Арсений, довольный, откинулся на спинку кожаного сиденья.

– Подожди, – возразил я, – ну, постучала она по дереву, но ведь так все делают, типа, чтобы не сглазить…

– Вот-вот! – кивнул Арсений. – Такие и в сглаз верят, поэтому я и стал ей говорить про предчувствия, они должны были быть, и она подтвердила мою догадку!

Громов махнул рукой, мол, так и думал, что чушь какая-то, а я пожал плечами.

– Да все так делают! Стучат по дереву, говорят «тьфу-тьфу», что в этом особенного?

– Ну, конечно, – усмехнулся Арсений, – ты что, тоже стучишь по дереву?

– Ну, да… – я немного застеснялся. – В каких-то ситуациях…

Арсений изумленно воззрился на меня.

– Ты что, серьёзно? – и, обращаясь к Михалычу: – Громов! Ты-то, хоть, не веришь в приметы? Мужчины, вы меня разыгрываете? Вы, что, серьёзно верите в то, что поплевав и постучав, вы можете изменить ход внешних событий? А чёрных кошек вы не боитесь?

Арсений был по-настоящему удивлен. Для него это было открытие, – что взрослые люди проявляют признаки инфантилизма, так он заявил.

– Я боюсь, – сказал вдруг Громов, – что мы время теряем!

И он завёл машину.

– А насчёт письма, – вдруг вспомнил я, – что там могло быть такого написано, что он, никому ничего не сказав, отправился на встречу?

Громов, пожав плечами, предположил:

– Может, от женщины?

– Нет, – тут же возразил Арсений, – я вначале тоже так подумал, но вспомнив его любовницу, (Громов недовольно хмыкнул) решил, что она не будет писать писем, не тот типаж. Скорее всего, от какого-то старого знакомого. Или знакомой. Как говорят доктора, рано ещё ставить диагноз, обследования впереди!