Журналистика и разведка

ИНДИЯ

ПОСЛЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО ИНФАРКТА

НА ПАЛЬМЕ ПОЛКОВНИК КГБ

Бессонная ночь в самолете. Мысли не о встрече с Индией. Они еще в Москве, не верится в реальность происходящего. Выпустили, не побоялись, что в обиде за пять опальных лет пойду в один прекрасный день в американское посольство и попрошу политического убежища. Как это сделала Светлана Сталина, и тоже в Индии. Мне есть что рассказать о КГБ, его сотрудниках и мало ли о чем, купив тем самым право на жизнь за океаном. Перебежчики пользовались спросом, их опекали американские спецслужбы, устраивали на работу. Мне без проблем светил цикл бесконечных лекций в университетах США и книги о "преступлениях КГБ". Неплохой заработок - значительно больший, чем в ТАСС. И в то же время идеологическая служба в различного рода "голосах". Со временем был бы дом, машина новейшей марки и многое другое, о чем нельзя мечтать в собственной стране. Но я твердо знал: не мое это дело быть предателем. Стоит ли таить обиду на КГБ и иже с ним? Ведь служишь не партии, не комитету, а Родине. Пусть она далеко не идеальна, но в ней ты родился и призван жить.

И все же - почему выпустили? Опасность моего побега на Запад вряд ли тайна для КГБ. И все-таки лечу за рубеж, рядом жена и любимая дочка. Откуда знать тогда, что резолюция Андропова "разобраться с трезвой головой" означала требование предъявить ем

у достоверные факты вины, а не оговоры его сотрудников и подметные письма моих "доброжелателей"? Таких фактов, видимо, не имелось. Откуда было знать тогда, что Андропов начал сам в конце семидесятых возмущаться разложением, беззаконием, коррупцией в высших эшелонах власти, мечтать о времени, когда ему удастся навести порядок в стране и в своем ведомстве, в частности? Он понимал необходимость радикальных реформ и потом, придя через несколько лет к власти, стремился заменить отжившее новым. Увы, судьба распорядилась иначе. Ушел из жизни, так и не осуществив мечту. Но его заслуги не забыты. На стене дома, где жили Брежнев и Андропов, по решению ЦК установили две мемориальные доски. Ныне сохранилась одна - в память о Юрии Владимировиче Андропове. Многие годы на специальной полочке у доски каждый день появлялись свежие цветы. Потом, при Ельцине, полочка и цветы исчезли. Но сама доска сохранилась. Уничтожить ее не поднялась рука. Видимо, не забыл, что благодаря Андропову он сам получил шанс занять свой президентский пост. Откуда мне было знать в самолете, что КГБ причислило к категории "невыездных" чуть ли не половину населения страны. Позднее в Дели я встретился за дружеским столом в доме корреспондента гостелерадио Эдуарда Сорокина с однокашником по институту и былым коллегой по журналистской профессии Женей Примаковым, выросшим впоследствии до премьер-министра России. Светлая, талантливая голова - в то время он уже был членом Академии наук СССР. После пары стаканов виски с содовой разговор зашел о невыездных журналистах в ТАСС.

- Что ТАСС и ты! Я тоже был невыездным,- сказал Женя.- Главному редактору "Правды, члену ЦК пришлось очень много потрудиться, чтобы мне вернули "политическое доверие".

Что инкриминировало КГБ талантливому журналисту? В бытность свою академиком Женя так и не узнал этого. Возможность заглянуть в архивы комитета появилась значительно позже, при Ельцине, когда былому газетчику и ученому поручили возглавить внешнюю разведку России.

Бессонная ночь в самолете. Рядом в кресле сидит и тоже не спит молодой мужчина. Разговорились - едет на работу в Индию. Будущий наш руководитель по партийной линии, парторг ЦК КПСС. В его подчинении окажутся около двух тысяч дипломатов, сотрудников торгпредства и прочих советских ведомств. Но речь заходит не о будущей работе. Виктор Пильгуй никогда не был в Индии, и ему не терпится узнать о ней подробнее. Не из скучных книг, а из живых рассказов человека, которому не раз довелось путешествовать по ее городам. Правда, впечатления у меня самые поверхностные. Могу поделиться лишь увиденной в кратких поездках экзотикой.

Именно только об экзотике я и мог рассказать собеседнику. Мы летели в Дели весной 1978 года. В это время сильные ветры несут по улицам городов опавшие листья - первый признак того, что лето не за горами. В мае многие деревья протянут к солнцу оголенные ветви. Листопад здесь в апреле, через месяц воцарится испепеляющая жара - до 50 градусов в тени.

Это губительно для всего живого. Люди прячутся в тень, спят в самое жаркое время дня, гибнут розы, многие другие цветы, и только розовые, лиловые гроздья акаций не боятся солнца. Их аромат насыщает воздух запахом крепких духов - настолько сильным, что перестаешь ощущать даже пары бензина.

Столица Индии, Дели, не похожа ни на один город мира - удивительный сплав седой старины и ультрасовременности. Ее древнейшая история сохранила руины городов, когда-то существовавших на этом месте. Как не запечатлеть на фотопленку Красный форт - величественный памятник дворцовой архитектуры! В нем жили правители страны, здесь несколько веков назад находился знаменитый трон Шах-Джахана, украшенный огромными рубинами, изумрудами и алмазами. Напротив крепости одна из самых грандиозных мечетей Азии - Джама Масджид. По праздникам в ней собираются на молитву пять тысяч верующих.

Туристов, и не только их, поражает чудо света - железная колонна. Ее воздвигли в четвертом веке нашей эры. С тех пор на ней ни одного пятна коррозии. Захватчики не раз пытались расстрелять ее из пушек. Но ядра не могли причинить сколько-нибудь заметного вреда. Секрет ее состава и выплавки остается неизвестным. Туристы, прижавшись спиной, пытаются обхватить ее руками. Удастся - тебя ожидает счастье.

В сотнях метров более позднее сооружение - минарет Кутб-Минар, высотой 87 метров. Его строительство началось в 1200 году. Он воздвигнут на фундаменте без каких-либо скреп.

По улицам Дели мимо памятников старины, самых современных дворцов и отелей течет нескончаемая транспортная река: "мерседесы", машины отечественных марок, велосипедисты, повозки, запряженные волами, не спеша шагают слоны, бредут тощие священные коровы. Сколько надо умения, чтобы вписаться в эту движущуюся реку, никого не задавить и не быть самому раздавленным. И помимо умения немного водительской удачи! Мы с женой прожили в Дели пять лет. Нам повезло - и я, и она, сидя за баранкой, никого не сшибли, хотя велосипедисты в расчете заработать не раз бросались под колеса нашего "вольво". Дескать, иностранец, плати! Ты богат, а я беден. Неважно, кто виноват. На улице сразу остановятся десятки других велосипедистов, и все они примут сторону пострадавшего. Неудача постигла нашего друга полковника Геннадия Садченкова. Под колеса его машины, двигавшейся с медленной скоростью, перед самым светофором резко бросился велосипед. Гена сразу затормозил, но машина все же сбила индийца. Он тут же вскочил и поднял шум, указывая на поцарапанную коленку. Гена мог ничего не платить - вина пострадавшего была очевидна. Но он со свойственной ему широтой души достал бумажник и велосипедист уехал, благодаря "сахиба" за щедрость. Как наивны мы были в начале индийского периода жизни! Пригласил бы полковник полицию, и все обошлось бы без скандала. Разве что полицейский ударил бы палкой велосипедиста. В Индии полиция - не наша вежливая автоинспекция, которая отдает вам честь и ограничивается взимаемым "гонораром". Короче, велосипедист то ли сам додумался, то ли его кто-то надоумил, но он разузнал по номеру машины адрес Гены и начал шантажировать "богатого" иностранца, требуя крупного "бакшиша". Тут полковник совершил вторую ошибку - просто прогнал велосипедиста, снова не вызвав полицию. "Бедный пострадавший" оказался сообразительным. То ли сам, то ли кто-то опять посоветовал ему, он обратился в советское посольство. Новое начальство, с которым у полковника не складывались отношения, не преминуло воспользоваться предлогом. В Москву ушла соответствующая шифровка. Через пару недель в делийском аэропорту "погорельца" провожали домой только мы с корреспондентом советского телевидения Эдуардом Сорокиным. Никто из коллег полковника так и не появился в порту. Этот случай тоже экзотика, но уже не только индийская. Скорее всего советская, когда человеку ломали жизнь ни за что. Вряд ли так поступили бы в американском посольстве. Там людей не списывали за пустяки. Гена понял, что спасение утопающих - дело рук самих утопающих, и проявил в Москве стойкость. После долгих мытарств по начальственным кабинетам он сумел доказать свою правоту. Его оправдали и, более того, за заслуги в Индии сделали генералом. Нервотрепка все-таки сказалась - Гену свалил обширный инфаркт. В госпитале, где его навестил Эдуард Сорокин, Гена рассказывал, что вскоре выписывается и уезжает на реабилитацию в сочинский санаторий. А потом... Мало ли самых радужных планов в генеральском мундире, тем более в Главном разведывательном управлении Генерального штаба Советской Армии! Планам, однако, не суждено было сбыться. Гена Садченков умер в Сочи от второго инфаркта. Так трагически закончился небольшой транспортный инцидент на одной из делийских улиц.