Страница 9 из 14
– Приехали! – язвительно проворчала я, рассердившись и расстроившись. – И что теперь?
– Думаю, вам двоим лучше осторожно вылезти, – ошарашенно ответил Пи Джей.
Повернувшись назад, я вытащила Айрис из её креслица, передала мужу и медленно открыла дверь. Я вылезла, а потом перенесла Айрис в безопасное место. Пи Джей тоже вылез из машины, и мы уселись, глядя на развернувшуюся перед нами глупую сцену: мой автомобиль с днищем наружу и потрясающий вид на послеполуденное солнце. Я огорчилась, что начало нашего отпуска оказалось немного подпорчено. Конечно, я обрадовалась, что всё обошлось, но и волновалась: после домашней бессонницы мы так ждали этих столь необходимых перемен. В поездке я рассчитывала как следует отдохнуть, а вместо этого мы оказались перед лицом очередной на первый взгляд неразрешимой проблемы.
Сначала мы хотели найти местного фермера с трактором, но потом пришли к выводу, что лучше всего обратиться в Автомобильную ассоциацию; это могло занять некоторое время, но нам не хотелось начинать каникулы, раздражая соседей. Я старалась сохранять спокойствие ради Айрис, и мы с ней отправились в коттедж, а Пи Джей позвонил в Автомобильную ассоциацию и попросил о помощи. Несколько часов спустя машина снова встала на все четыре колеса, мы наконец-таки распаковались, и наш отпуск начался.
Чтобы загладить это катастрофическое прибытие, Пи Джей предложил вечернюю прогулку к морю. Мы посадили Айрис в рюкзак-кенгуру и отправились по живописной прибрежной тропинке к пляжу. Солнце опустилось, над грохочущими волнами стоял золотой туман, а мы шли по песку. Айрис устала, но держалась на отцовской спине. Величественная морская красота заставила меня обо всём позабыть, и, умиротворённые, мы отправились обратно к коттеджу.
Дни наполнились взлётами и падениями. Айрис впервые прошлась без поддержки, что стало настоящим прорывом. Какое-то время мы надеялись, что она начнёт ходить, поскольку это было очередной представляющей интерес вехой, и мы не могли нарадоваться, наблюдая, как дочка сама ходит по кухне. Блаженный момент оказался сладким, но коротким: совсем скоро мы осознали, что совершенно не подготовились к этому событию. Я не взяла никаких приспособлений – никаких лестничных ограждений – плюс мы арендовали коттедж на краю обрыва, потому что на тот момент Айрис не умела ходить без посторонней помощи.
Ночи здесь проходили ещё тяжелее, чем дома. Не могу вспомнить, чтобы за все каникулы она спала дольше часа. Наши привычки изменились, и такой поворот событий Айрис явно не нравился. Ночью я обнаруживала её сидящей неподвижно, уставившейся в пространство отсутствующим взглядом. Она не реагировала, если с ней заговаривали. Заснуть Айрис могла, только находясь рядом со мной; я стала внимательнее следить, в какие игрушки она играет и что смотрит. Дочка раз за разом смотрела одни и те же мультфильмы, и беспокоилась, если в руке не оказывалось карандаша. Карандаш был последним в череде предметов, которые Айрис хотелось держать; они словно гарантировали ей безопасность.
В один из дней Пи Джей захотел отправиться понырять и посмотреть на гигантских акул. Мы пошли в магазин для дайвинга вместе с Айрис – Пи Джей брал костюм напрокат, – но только потому, что там больше никого не было. Потом решили продолжить собственное маленькое приключение, вот только получилось не очень.
Мы с Айрис съездили в местный город, полный причудливых магазинов. Могу лишь голословно заявлять об их причудливости: порог большинства из них мне так и не удалось переступить. Как только я хотела войти в магазин, Айрис превращалась в… морскую звезду: расставляла руки и ноги, цепляясь за косяк. Она становилась удивительно сильной и кричала, если я её подталкивала. Если бы это не выглядело так комично, я бы не удержалась от слёз. В конце концов мы вернулась к багажнику машины, которая сейчас напоминала импровизированную детскую с библиотекой и одеяльцем. Я припарковалась на одной из высокоскальных парковок, и именно там я осознала, какой замкнутой становилась дочка, когда меня не было дома.
Солнечные лепестки, акрил, январь 2014
Я оказалась без поддержки матери, приносящей еду, и надёжного уединения нашего сада. Нам приходилось посещать невозможные для Айрис места вроде магазинов и ресторанов, и она плакала каждый раз, когда кто-нибудь оказывался слишком близко или становилось слишком шумно.
Тогда я задумалась, зачем мы вообще затеяли эту поездку. Чтобы убежать от проблем? Притвориться, что живём правильной жизнью? Разумеется, нам это не удалось. Но самое страшное заключалось в том, что я не понимала, с чем мы столкнулись. Никто не мог мне ответить. Всё, что я получила – советы, тонны родительских советов, большинство из которых оказались просто бесполезными.
Ожидая Пи Джея с дайвинга, я припарковала машину. Не знаю, было ли это связано с невероятно крутой дорогой до моря или с опасениями за Айрис, но я вдруг поняла, что безумно устала. Хотелось лечь спать, забыв обо всём, а, проснувшись, обнаружить себя живущей жизнью своей мечты. Ну, может, не совсем такой, как мечталось, – я понимала, что не все мечты сбываются, – но мне бы очень хотелось, чтобы однажды мы смогли насладиться тем, что даётся другим без особых усилий. Я целую вечность не спала нормально и уже плохо соображала, но подсознательно понимала: с Айрис что-то происходит, и что – надо выяснить.
Появился Пи Джей, перебросил своё оборудование в багажник и, поцеловав Айрис, поменялся со мной местами, сев за руль.
– Как всё прошло? – спросила я, стараясь, чтобы голос звучал жизнерадостно и восторженно.
– Отлично! Мы шли на лодке минут тридцать. Капитан предупредил, что акул можем и не встретить, а потом мы увидели трёх! Одна заинтересовалась лодкой, и когда стало безопасно высунуться, я увидел, как ко мне плывёт самая большая. Она распахнула огромную пасть, а потом проплыла прямо подо мной, и сверху я всё рассмотрел.
– Большие попались?
– Метров восемь… А как прошёл ваш день?
– Так себе. – Я снова посмотрела на Айрис, уткнувшуюся в свою азбуку. – Расскажи что-нибудь ещё. Вода холодная?
– Ледяная. Через некоторое время даже голова заболела, поэтому опускаться головой вниз получалось очень недолго, но оно того стоило.
Я слушала Пи Джея, с упоением рассказывающего о своём невероятном приключении, изо всех сил стараясь разделить его волнение: в конце концов, он получил уникальный опыт: увидел гигантских акул, и, судя по голосу, встреча была умопомрачительной, я же чувствовала сильнейший упадок сил.
Мы очень старались, но всё равно многое из того, что мы делали, казалось, расстраивало Айрис. Временами она становилась очень ласковой, прижималась и обнимала меня, но не Пи Джея. Ему было нелегко общаться с дочкой, когда он не служил какой-то определённой цели, например, если она не ехала на нём в рюкзаке-кенгуру. Когда Айрис отталкивала папу дома, ему всегда находилось, на что отвлечься, но в маленьком коттедже не было никого, кроме нас троих, и никакой работы, которая могла бы всё сгладить.
Однажды, когда Пи Джей сел рядом, дочка замахала рукой, а потом выпихнула его из своего пространства.
– Что такое, Айрис? – Он попытался её обнять, но она снова оттолкнула его, ударившись в слёзы.
Я жестом показала ему отойти от нас.
– Она не хочет, чтобы ты там сидел.
– И где же мне тогда сесть? – Пи Джей ушёл на кухню, явно волнуясь.
Я его понимала: в нашем распоряжении оказались всего один диван и весьма неудобный стул. Я знала, как обидно, когда тебя гонят, но не хотела, чтобы Айрис расстраивалась. Моей первой реакцией всегда оказывалось решить проблему, а для этого так часто приходилось отсылать Пи Джея, что я боялась, как бы он ещё сильнее от нас не отдалился. Со стороны походило, словно мы обе от него отказываемся, но я слишком устала, чтобы поддерживать мир в семье. В более трудные времена Пи Джей замечал, что Айрис всё равно, рядом он или нет, но я этому не верила: я видела, что она его любит. Однако утешаться этим оказалось непросто, особенно когда наши старания так часто выходили боком. Если мы пытались вклиниться в её игры, это обычно заканчивалось слезами, и порой с обеих сторон.