Фантазии

— Андрей, завтра концерт…

— Вот именно — завтра.

Князев уходит в номер этой дешевой гостиницы «совкового» периода, где на серых стенах изображены пионеры; какие-то мутные спортсмены в синем трико и глупых шапочках-петушках; девочки-ромашки.

Лиза все ждет, что Миха перестанет голосить, и когда он действительно затихает — спустя где-то час — она осторожно толкает дверь его номера и входит. Внутри темно, потому что тяжелые шторы плотно задернуты. Воняет пивом, медикаментами, соленой рыбой и колбасой.

Стогова замечает Горшенева на полу. Вначале она столбенеет, решив, что он просто-напросто умер, но потом Миша шевелится.

На деле оказывается все гораздо проще, чем она думала, стоя в коридоре, проще, чем они все думали.

Горшенев, упившийся «пенным», все же соображает, что происходит, но ему чертовски паршиво. Он лежит на правом боку и стонет. Лиза подходит к нему, присаживается на корточки и спрашивает:

— Ты чего ноешь, а? Я поседела из-за тебя.

— Ты… ты и так седая… — бормочет изрядно вспотевший Миша, говоря о цвете волос девушки, обожающей подобные оттенки. — Чего приперлась?

— Ты орешь уже несколько часов.

— Зуб… су-у-ука… — скулит Горшенев.

С минуту Стогова просто смотрит на Горшка, а потом, упав на пятую точку, начинает истерически хохотать, пару раз ударив Мишу кулаком в плечо.

— Ты сволочь, Миха! — визжит она так громко, что прибегает Ренегат с Князем.

— Вы чего тут? — спрашивает Саша. — Вдвоем ужрались, что ли?

И Лиза снова заходится смехом, а потом выдавливает из себя:

— Ему зуб болит. Просто зуб болит.

Парни переглядываются, пожимают плечами и выходят в коридор, и Князев бросает на ходу:

— Вы созданы друг для друга…

«Если бы, — думает Стогова, — если бы».

***

Здесь я вижу смерть, вижу свет,

Как видят след.

Как свет звезды, как свет любви,

Которой нет.

Она ушла. Она зовет меня во мрак.

Уходит боль, уходит страх.

Пусть будет так…

Он не собирается пить, потому что ему противно от самого себя. Но еще противнее от того, что вот эта малявка, что сидит рядом с ним, верит в него. Хотя бы раз может он не упасть лицом в грязь? Наверное, стоит попробовать. Ну побухал пару раз, пора и честь знать.

Ребята проводят вечер всей командой в одном номере. Режутся в карты, громко гогочут, делают ставки, потягивают пиво, но Горшенев — ни-ни.

Лизе все равно, как будто бы все равно, уж она-то умеет притворяться. И вроде бы все круто, все идет своим чередом, но тут в дверь кто-то стучит — один раз, но громко, будто ногой — и Миха кричит:

— Заходи!

И неизвестный Лизе «персонаж» нагло вваливается в номер. Странно, что вообще постучал, мог вовсе не делать этого и сразу войти, раз такой борзый.

Стогова почему-то тут же переводит внимательный взгляд на Мишу, а тот при виде парня, стоящего на пороге и покачивающегося от алкогольного угара, меняется в лице.

— А ну вышел отсюда, к херам! — выкрикивает Горшенев, от чего Лиза машинально стискивает руку Ренегата, сидящего справа от нее. Тот осторожно освобождается от хватки девушки и говорит:

— Миха, спокойно, сейчас я его выведу.

Незнакомец фыркает так, что из его рта брызжет слюна, и парни начинают возмущаться, а Горшенев в какой-то момент, вскочив и один махом перешагнув через низкий кофейный столик, буквально вываливается в небольшой коридорчик.

Стогова ни черта не понимает, все смешивается, в воздухе мелькают кулаки, ноги, головы. Кровь… многовато крови для обычной потасовки.

Все выясняется позже, и, увы, ответ на вопрос Лизы: «Что же связывает Мишу с этим парнем?», оказывается не самым приятным и довольно неожиданным:

— Миха раньше женат был, — поясняет Яша Цвиркунов, спокойно оттирая салфеткой пятна крови со своей симпатичной футболки, — на Анфисе. Ну, понимаешь, союз вышел не очень, и это мягко говоря.

Стогова понимающе кивает, потому что об этом браке ей известно. Так же, как и то, что Анфиса проживает в этом городе. В общем-то, ей известно о Горшеневе многое.

— А парень этот, — продолжает гитарист, — ее нынешний супруг и Миха в курсе. Понятно, что его это бесит.

— Нет, мне совсем непонятно, — отрезает Лиза, нервно выхватывая из тонких пальцев Цвиркунова потрепанную салфетку, и сама принимается очищать его майку от пятен.

Они стоят все в том же коридоре. В самом конце, у окна, мигает лампочка, и это дико бесит Лизу.

Где-то тихо скрипит дверь, будто разговор Стоговой и Цвиркунова хотят подслушать.

Лиза спрашивает:

— Почему он пришел сюда?

— Бес его знает. Андрюха говорит, Миха по приезде сюда звонил Анфиске. Наверное, она и сказала своему муженьку.

Мгновение Яков просто стоит и смотрит на угрюмую Стогову, а потом треплет ее по волосам со словами:

— Хорошая ты, малявка. Жаль, что Михе все равно, — и уходит.

Только тогда, повернув к своему номеру и вскинув глаза, девушка понимает, что их действительно подслушали. Ну как подслушали, скорее, это они сами не заметили Горшенева, стоящего в дверях именно ее номера.

Сердце ухает куда-то вниз, а пальцы Лизы вдруг стискивают край футболки, но она упрямо движется на объект с темными горящими глазами. Миша невозмутим, но чуточку жутковат с рассеченной скулой и заплывающим глазом. И снова он без передних зубов.

Не дойдя до двери, Стогова приваливается плечом к стене и смотрит на это «чудо» и, качая головой, говорит:

— Ничего не поменялось. Вечный ребенок.

— Аминь, — небрежно фыркает Горшенев и кивает куда-то позади себя. — Давай, заходи, пожрем чего. Только не задавай вопросов.

«Ну конечно, только не задавай вопросов, — думает Лиза, всматриваясь в глаза Миши. — Главное, что ему паршиво, а он хочет оставить это в себе. Ладно. Подождем, мы не гордые».

— Хорошо, давай перекусим, — кивает блондинка и входит в свой номер, буквально протискиваясь мимо Миши-медведя. Вообще, они тут все по двое заселены, но дамочке-то естественно предоставили одноместный номер.

Горшенев захлопывает дверь, а Лиза стоит к нему спиной, и почему-то ей вдруг становится как-то страшно. Она оборачивается и нерешительно улыбается. Перед ней как будто снова тот парень из «за столом сидели мужики и ели». Всего секунда напряженного молчания и каких-то ненормальных взглядов глаза в глаза, и все: Миха направляется в уборную, а Стогова, растерянно моргая, начинает лихорадочно убирать свои вещи с кровати.

Мрак какой-то. Не пойми что происходит. И Лиза действительно ни черта не понимает…

Комментарий к

Песня “Отражение”

https://youtu.be/V-WTo1VTjzk

========== Часть 4 ==========

Лиза пьет редко. В смысле, алкоголь ее не привлекает. Но это тот самый случай, когда Стогова сама сознательно решает почти напиться. Почти, потому что ее организм чаще всего принимается отторгать горячительные напитки. Вот и в этот раз она сидит на кровати в номере, в обнимку с бутылкой поганого шампанского, которое она терпеть не может, и ощущает подступающую тошноту.

Когда в комнату входит Миша, она тут же, глупо хихикая, пытается оправдаться:

— Я рас… рас…

— Распиздяйка, я понял, — кивает Горшенев, который судя по осмысленному взгляду и влажным волосам, просто-напросто принял холодный душ. Хотя и не пьян он был вовсе. Скорее, охмелен.

— Расслабилась просто… — выдавливает Стогова лениво.

Он спокойно приближается к кровати, щелкает выключателем настольной лампы, стоящей на тумбочке, и в ее желтом освещении с секунду разглядывает пьяную девицу, затем без труда отбирает у Лизы бутылку и, осмотрев ее содержимое, которого осталось всего-ничего, говорит:

— Ты на меня не ведись. Это я могу бухнуть без последствий, а ты девочка примерная, не фиг падать ниже плинтуса. Дуй в душ и приходи в чувства.

Лиза честно пытается выглядеть очень разозленной, но в таком состоянии мало что выходит, потому Миха лишь усмехается, взваливает ее на плечо и сам несет в ванную.