Жертвоприношение

Скользнув взглядом по старым потертым надписям, я подумала о Паркере, что бы он сказал, находись сейчас здесь? Быть может, это место обладает магией, каким-то особым сгустком энергии?

Совершенно погрязнув в этих мыслях, я не заметила, как остановилась, а когда очнулась, до меня дошло, что я стою перед свежими могилами моих родителей.

Осторожно приблизившись, я опустилась на корточки и положила букет на землю у надгробия.

— Привет, мам, — проговорила я, все время сглатывая. — Привет, папа. Как вы? Мы? Ох, у нас все хорошо. Ну, как хорошо, скорее, неплохо. Да, пожалуй, неплохо, — я поспешила утереть слезы, вспоминая, что мама никогда не любила излишнюю эмоциональность. — Знаете, вы бы очень удивились, но наши с Джеем отношения вышли на новый уровень. Теперь мы даже обнимаемся и обещаем присматривать друг за другом. Джей настаивает на моем проживании у Деймона. Ах да, мама, ты не любишь… не любила Деймона… — и я все же сорвалась и заплакала, спрятав лицо в ладонях, не заботясь о тщательно наложенном макияже, мне было плевать на это, ведь теперь праздничные наряды вообще никому не нужны — у нас траур. — Простите… это я во всем виновата, — плюхнулась я прямо на землю. — Простите. Вы ничего не знали о том, где я и чем занимаюсь. Я просто скрывала весь этот кошмар. И какой смысл? Вас все равно не стало… Я люблю вас, простите меня за все, что я сделала…

Меня долго трясло, и я никак не могла успокоиться. Перед глазами проносились все светлые воспоминания, связанные с семьей, но тут же пелена затягивала мои глаза, и я опять видела родителей обескровленными и лежащими на полу.

Эти видения постепенно осушали мои слезы, и внутри я уже в который раз ощущала гнев. Мне казалось, что появись сейчас Паркер, я точно попросила бы его обратить меня.

Понемногу успокоившись, я встала, отряхнулась, пригладила волосы, собранные в аккуратную прическу и, попрощавшись с родителями, направилась той же дорогой к выходу.

Раз за разом прокручивая в голове слова, которые скажу Бонни и Кэролайн, когда соберусь покинуть наш городок, я не могла понять, зачем вообще что-то говорить. Нужно ли это? Все было так туманно и неопределенно. Я не понимала, можно ли, например, нас с Паркером назвать парочкой? И тут же я отвечала себе: нет, нельзя, это глупо, потому что Кай — это не тот, кого можно наградить званием «бойфренд». Он сам по себе, как и прежде.

Можно ли считать друзьями нас с Деймоном? Мы вроде как общаемся, но я не имею понятия, дружба ли это? По сути да, мы кое-что значим друг для друга, иначе я не переживала бы за Сальваторе, а он не спасал бы меня, несмотря на то, что он постоянно отнекивается от своей добродетели. В общем, друзья в этом городе у меня были, и я все увереннее принимала слова брата, которые он бросил мне вчера.

Я не хочу уезжать из Мистик-Фоллс, но мне нужно это сделать, чтобы не зависать на одном месте.

Меня радовало тепло, совсем не хотелось утопать в ливнях и сидеть дома все двадцать четыре часа в сутки.

Я медленно шла по кладбищу и крутила в пальцах тонкую травинку, как вдруг прямо мне под ноги упал камешек, и я испуганно остановилась, а потом осторожно огляделась по сторонам.

— Кай, неужели нельзя просто выйти и поздороваться? — усмехнулась я, будучи убежденной, что это именно Паркер, только у него такие дурацкие шутки.

— И что я пропустила, почему ты говоришь о еретике с такой нежностью? — услышала я позади себя и просто остолбенела, не имея сил пошевелиться. Сердце рухнуло вниз, а потом стремительно подскочило к горлу, и я выдохнула, наконец обернувшись:

— Как… Господи… Елена?!

И так резко ринулась на подругу, что едва не снесла ее с ног, а та ухватилась за меня, крепко прижимая к себе, и мы стояли так немыслимо много времени, буквально ощупывая друг друга и убеждаясь, что это не сон. Это было реально, очень реально.

Гилберт передо мной, я чувствую ее.

От ее волос разило сыростью и приторной невыносимой сладостью цветов, которые лежали у ее гроба. Там постоянно были цветы, и она напиталась их ароматами. Но отныне этот запах будет ассоциироваться у меня не только со смертью, а еще и с воскрешением.

— Невероятно… — выдохнула я, отодвигаясь и заглядывая в бездонную темноту карего взгляда подруги. — Как ты выбралась? — и я отошла назад, опустив себе на лоб ладонь и глядя на Елену ошеломленно. — Это невозможно.

— Как видишь, возможно, — развела руками Гилберт, и я отметила ее бледность из-за проведенного в склепе времени. — Кэт, это я и сама не понимаю, как проснулась. Представляешь мой шок, когда я поняла, что нахожусь в гробу. Кстати, кто-то открыл его для меня.

— Когда ребята успели отнести тебя в склеп? — засомневалась я.

— Ты меня спрашиваешь? Да брось, Кэтлин, ты не веришь мне? — удивилась подруга и развела руками. — Окей, спроси что-то такое, о чем знаем только мы с тобой.

На ум ничего не шло, и я, нервно кусая губы, думала, что бы такое припомнить, и меня осенило:

— Нам было по десять лет. Куда мы с тобой вляпались, когда ночью тайком прокрались в школьную учительскую?

Гилберт хохотнула, качая головой:

— Никуда, Кэт, потому что, когда нам было по десять лет, мы с тобой еще не общались так близко.

— Ладно, — кивнула я и повторила увереннее. — Ладно, я верю… боже, нет, я не могу поверить. То есть да, это ты, но у меня в голове не укладывается, кто мог тебя вернуть, ведь кроме Кая некому… постой-ка, — я вскинула на Елену изумленный взгляд. — Паркер! Это он тебя освободил.

— Паркер? Этот отмороженный псих? Ты шутишь, Кэт? Зачем ему это надо?

— Вот именно… — пробормотала я задумчиво. — Вот сукин сын… он что-то задумал. Я еду в Портленд, — это я уже бросила на ходу, от чего Гилберт совершенно обалдела, выкрикнув:

— Эй! Может объяснишь, что происходит?

Ах да, стоит немного пояснить.

Я, притормозив, обернулась, думая, с чего бы это начать, и выпалила все как на духу, вгоняя Елену в окончательный шок:

— Я люблю Паркера, он вообще непонятно, что чувствует. Моих родителей убили еретики и вампиры, на которых охотится Кай. Все. Ах да, еще и Джей теперь вампир, благодаря Каю.

Конечно Елена была в оцепенении, и конечно она сделала акцент именно на словах «люблю Паркера».

— Прости, что? — подалась она ко мне, а потом тут же прикрыла глаза и прошептала. — Я все еще чувствую себя отвратительно. И… жутко хочу есть, — она посмотрела на меня умоляюще. — Кэт, прошу, скажи, что Деймон ждет меня.

— Ты же знаешь, он ждет, — кивнула я, снова подходя к Елене, и, обнимая ее, добавила. — Я безумно, просто безумно счастлива тебя видеть…

Гилберт внезапно разрыдалась, вжимаясь в мое плечо.

— Мне так жаль твоих родителей… господи… Кэт, мне так их жаль. Это Кай, да? Это он?

— Что? — я подалась назад, уставившись на подругу так, словно она сказала немыслимую глупость, и будто Паркер вовсе не способен на убийство. — Нет, это не он. Это… Елена, тебе расскажет Деймон, а я должна немедленно поговорить с Паркером. Он, кажется, нагло втерся в доверие, а я поверила…

— Напрасно. Это ведь Кай. Он псих. Абсолютный псих.

Я промолчала, не желая вступать в спор или что-то доказывать. Она позже все поймет.

Но… невероятно, просто невероятно — Елена Гилберт с нами. Она вернулась.

***

Когда я припарковалась у дома Кая, солнце уже почти село, и теперь серый полумрак затягивал все вокруг, а по земле клубилась сизая дымка.

Непрерывно саднившая в груди заноза, застрявшая там из-за горя, что свалилось на нас с Джеем, казалось, еще больше набухла, и от этого я едва могла идти прямо. В такую жару мое темное платье смотрелось как минимум странно, а если по максимуму — совершенно глупо. Было очень жарко, и вдали слышались первые раскаты грома.

Стоило мне лишь взойти на крыльцо и поднять руку, собираясь постучать, как тут же дверь широко распахнулась, Кай окинул меня взглядом, бросил грубо:

— Нет, — и снова захлопнул дверь, а я продолжала стоять и ошеломленно таращиться прямо перед собой.