Зверь

Чернота, что чернее ночи.

У меня перехватило дыхание, потому что Фил внезапно оттолкнул от себя, и я упала на кровать.

— Исчезни, — произнес он, глядя так, словно очень хотел размазать меня по стене. — Просто исчезни.

Вот серьезно, это как понимать? Я ведь не напрашивалась к нему в компанию. Сам прилип в метро. Еще днем прилип…

Фил вышел. А я встала и, поймав изумленные взгляды друзей, развела руками, сказав:

— Спасибо, Костя, что заступился.

— Извини, конечно, — передернул он плечами. — Но ты сама нарвалась. Так что теперь нечего на всех наезжать.

Ладно. Согласна. Не стоит трогать таких, как Филатов.

Тем временем, Мишке, и вправду, стало намного лучше. Даже бледность отошла. Понятия не имею, что ему дал Вадим, но «обдолбанным» Миха не выглядел. Разве что уставшим и очень сонным. Потому Юля, закудахтав, отправила приятеля в соседнюю комнату. Тот с удовольствием послушался и вышел из спальни Фила.

Вскоре и мы переместились на кухню. Костя вполголоса беседовал с Вадимом, игнорировавшим нас с Юлей, я смотрела в темноту за окном, а подруга дремала, опустив голову на сложенные на столе руки. Решив переговорить с Михой, я тихо встала и выскользнула в прихожую. Осторожно приоткрыла дверь в гостиную и нерешительно улыбнулась, заметив, как друг повернулся в мою сторону. Пройдя в комнату, прикрыла дверь и снова стало темно. Лишь тот самый фонарь на доме напротив давал немного света. Так что я не стала искать выключатель, не желая мешать Михе. Просто приблизилась к дивану и присела на краешек. Приятель смотрел на меня и ждал.

— Ты не злись, ладно? — попросила я. — Просто волнуюсь за тебя. Нафига сбежал из больницы? Полежал бы немного…

— Ты ведь не это хотела сказать, — проговорил Миша, удивив меня своей проницательностью.

Вздохнула и призналась:

— Меня пугает Вадим. Тебе бы прекратить эту дружбу. Уверена, он ничего хорошего для тебя не сделал.

— Странно, — ответил Мишка, задумчиво сверкая глазами в полумраке комнаты. — А Фил о тебе хорошо отзывался. И это несмотря на то, что ты ищешь в нем изъяны. И в который раз винишь во всем именно его.

Эй, кто подменил моего друга? Этот дурень никогда не был таким наблюдательным. Или это я ослепла?

— Значит наши мнения друг о друге не совпадают.

Я встала и поспешила выйти.

В прихожей меня ждал сюрприз в виде темноты. На кухне то же самое. Лишь из-под двери комнаты Фила пробивалась полоса света. Туда я и вошла. Остановилась на пороге.

— А где Юля… и Костя? — спросила, запнувшись и глядя в обнаженную спину Филатова, который тут же обернулся.

— Ждут внизу, — изрек он спокойно.

— Ладно, — отвела взгляд. — Пока.

— Пока, — почему-то хмыкнул Фил.

Развернулась и вышла. Но в темноте прихожей внезапно была нагнана и резко прижата к стене. А потом у самых губ хрипловатый голос:

— В следующий раз я разозлюсь по-настоящему, если не прекратишь меня обвинять… — и уже едва ощутимо коснувшись горячими губами моих: — Святоша…

Так же внезапно все прекратилось. Я осталась одна в темноте, буквально задыхаясь от немыслимых противоречивых ощущений.

Просто одуреть можно.

========== Глава четвертая ==========

Телефонная трель в семь утра — что может быть хуже?

Еле ворочаясь, я нащупала телефонный аппарат, стоящий на прикроватной тумбочке, и сняла трубку:

— Алло, — прохрипела, даже не пытаясь скрыть недовольство.

— Привет, мелочь! — проговорил знакомый мужской голос. — Соскучилась по братишке?

— Сашка… — простонала я. — Ты озверел? Я, вообще-то, хочу выспаться.

— Погоди с этим, я звоню, потому что батя на тебя злится. Ты не приезжала уже почти год, рехнулась, что ли? Мама обижается. Давай на следующие выходные покупай билет и дуй к нам.

Я вздохнула, накрыв лицо ладонью.

— Сань, вот реально, иди в жопу. А я спать, ладно? — раздраженно бросила в трубку и хотела швырнуть ее на место, но брат произнес:

— Машунь, не психуй. Я на пробежку просто собирался, а тут мать панику подняла по поводу твоего не приезда. Сечешь фишку? Мне из-за тебя достается по-полной, — голос Саши откровенно намекал на сдерживаемый смех.

— Ох, бедненький, — съязвила в ответ. — Смотри, чтоб тебя не растерзали собственные родители. Ты, вообще, какого фига дома делаешь? В Витебске был, если мне память не изменяет.

Брат кашлянул. Опять, наверное, аллергия открылась. Сашка на сырость не очень хорошо реагировал. Ничего серьезного, но иногда начинал покашливать.

— Я на выходные приехал. В отличии от тебя.

— Ой, все, — типично по-женски отрезала я и, откинув одеяло, села. — Раз уж ты меня разбудил, пойду… поторчу в ванной. Пока-пока, братишка.

И не дожидаясь ответа Саши, повесила трубку.

На часах начало девятого. Отлично, блин. Теперь черт знает, чем себя занять.

Собственно, все решилось само собой, когда я, действительно просидев в теплой ванне около сорока минут, устроилась на кухне с чашкой кофе и парочкой бутербродов. Ровненько в тот момент завибрировал мой мобильник, лежащий на столе. Неизвестный номер, что высветился на дисплее, сразу же вогнал меня в некоторые сомнения. Стоит ли отвечать на подобные звонки?

— Ну что за идиотизм, — прокомментировала я вслух свою подозрительность и, схватив телефон, ответила: — Да?

— Прекрасное совсем не дождливое утро, не находишь? — без приветствия провозгласил очень даже запомнившийся мне голос.

— Вадим, — выдохнула я, невольно сжав пальцами футболку на груди. — Откуда мой номер?

Но тут же сморщилась, поняв тупость данного вопроса. Ясно же, что Мишка дал.

— Как он? — даже не называя имени друга, поинтересовалась я.

В трубке послышался тихий вдох — затянулся — и выдох.

— Жить будет.

— А подробнее нельзя?

— Нельзя.

Твою ж мать, прямо сама красноречивость. Все клешнями нужно вытаскивать из этого молчаливого, подозрительного «панка».

— А ты, собственно, зачем позвонил? — проявила я не лучшую свою сторону. А нечего меня бесить.

Секундное молчание и ответ:

— Если позвонил, значит мне так захотелось, Мария.

Нет, ну я просто тащусь от лаконичности и логичности этих изречений. Даже не доколебешься. Вот не к чему придраться, честное слово.

— Я зайду за тобой. В десять.

И повесил трубку. Еще долго сидела и смотрела на давно погасший экран мобильного и не понимала, что это было. Как, вообще, можно вот так просто врываться в чью-либо жизнь? Это настолько беспардонно. Настолько внезапно. И опять страшно.

Просто я не представляла себя рядом с человеком, подобным Филатову. Он такой «не от мира сего», что даже челюсть сводит при одном лишь взгляде на него. Такой неординарный и отличающийся от всех тех, кого я знала, что мне непонятно, как мы вообще могли пересечься, найти что-то общее? А разве нашли? Я всегда была рациональной, правильной, а Вадим… он дикий, словно выбрался из чащи, подобно зверю. Наверное, слишком эпично и поэтично, однако — раненный зверь. Что-то в этом есть…

Сама себя не понимая и, честно говоря, даже не пытаясь разобраться, к десяти часам я, переодевшись и собрав кудри в две косы, вновь устроилась на кухне. Но только уже в ожидании. Странно, ведь Фил и словом не обмолвился о конкретном времени суток. То есть десять часов могли означать и вечер. Но… нет. В дверь позвонили.

Однако на лестничной площадке стоял вовсе не Вадим.

— Мальчик, ты заблудился? — спросила я, уставившись на подростка лет четырнадцати.

— Если не спустишься через пять минут, Фил поднимется по сточной трубе, — ошарашил мальчишка и расхохотался собственному тону, которым выдал мне эту новость.

— Э… — растерялась я. Надо же, какие «милые» у Филатова ухаживания. Прямо реальный неандерталец. — Скажи ему, что сорвется к чертовой матери, а хоронить его будет некому. Так и передай.

Я захлопнула дверь, улыбаясь, словно идиотка. По сути злилась, но хохот душил, и это было сильнее меня.

Когда приступ веселья отошел, спокойно обулась, надела куртку и вышла из квартиры.