Зверь

Первое, что увидела, оказавшись на улице, это черный мотоцикл и того мальчишку. Он держал два шлема. Но главное было вовсе не это. Неподалеку мялась небольшая толпа зевак, и все присутствующие таращились куда-то вверх.

Похолодев от ужаса, я сбежала с крыльца и присоединилась к «наблюдателям».

Вот чертов дебил!

— Вадим! Слезай немедленно! Придурок ты! — проорала, глядя на темную фигуру Филатова, который уже успел добраться до третьего этажа.

— Ай-яй, какой у тебя паренек, — тут же заверещали бабули, разглядев во мне объект для своих нравоучений. — Совсем мозгов нет.

— Да наркоман, ясно же! — выдала еще одна «мадама».

— Конечно, — рыкнула я на нее. — Мы оба такие. Так что лучше помалкивайте.

Фил, тем временем, спускался. В самом низу удачно спрыгнул, и все понемногу начали расходиться, потеряв интерес к происходящему. Трагедии-то не предоставили. Вот и стало скучно.

— Ты вообще, что ли, ненормальный?! — налетела я на Филатова. — Чем думаешь? Задницей, что ли? Ты же мог разбиться!

С умилением наблюдая за моими яростными движениями, Вадим молчал, а потом, когда я притихла, сказал, натягивая кожаные перчатки:

— Не ссы, так быстро от меня не отделаешься, — кивнул в сторону мотоцикла. — Поехали, погоняем по городу, — и добавил: — Пять минут прошло, а ты все не спускалась, я привык держать слово.

— Идиот.

— Святоша.

Поджав губы, отвернулась и снова уставилась на сверкающего, но уже немного потрепанного железного зверя.

— Это твой? — спросила, оглянувшись.

Филатов, застегивая куртку, приблизился к мотоциклу и, перекинув ногу, устроился на нем, дожидаясь меня. Мальчишка протянул ему оба шлема и, нагло мне подмигнув, убежал.

— Садись давай. Застыла на месте. Нет времени.

— Что за спешка? — проворчала я, все же подойдя к Филу, и устроилась позади него. — Вечно куда-то прешь.

— Времени мало, — упрямо повторил Вадим и надел шлем. Второй пришлось напялить мне.

Я чуть не заорала, когда этот ненормальный, заведя мотоцикл, рванул с места. Едва успела вцепиться в его плечи. Потом лихорадочно переместила руки на живот Фила и стиснула его кожаную куртку с такой силой, что, казалось, уже никто и никогда не сможет меня оторвать.

Мы неслись по городу, оставляя позади недовольство водителей, не перестающих сигналить нам вслед. Признаться, такого выброса адреналина у меня не было со времен первого посещения аттракционов в парке Челюскинцев. А было это лет десять назад, когда мы с родителями приехали в Минск в качестве небольшой экскурсии, попутно посетив парочку известных мест. Среди них был рынок Ждановичи, парк Горького и тот самый — Челюскинцев. Вот же меня колотило, когда Сашка уговорил попрыгать на батуте. Меня еще только закрепляли там, а я уже была белее мела. В общем, проорала так, что боли в горле хватило на всю неделю.

Так вот теперь, мчась вместе с Филом на мотоцикле, кричать я себе не позволяла. Страшно. И орать было страшно, и молчать тоже было адски страшно. Особенно когда Вадим входил в поворот, не сбрасывая скорости.

А потом случилось это…

Мы ни в чем не были виноваты, придурок на синем «Опеле» хотел проскочить на красный свет и вылетел из-за поворота ровно в тот момент, когда мы двинулись по своей полосе. Вадим резко рванул влево, чтоб избежать столкновения. Но механизм был уже запущен. Все вокруг задвигалось, каждый, кто оказался вовлечен в неминуемую аварию, попытался как-то среагировать. Потому отовсюду послышался грохот, скрежет металла и визг тормозов. Вот так всегда. Из-за одного ублюдка — десятки жизней.

Мотоцикл страшно накренился, почти ложась на асфальт. Не представляю, чего стоило Вадиму удержать равновесие, но когда я, вскинув голову, увидела, что нас несет ровно на женщину с коляской, которая стояла на тротуаре, со мной едва не случился приступ истерики. Доля секунды, и Фил вывернул руль, окончательно лишая нас шанса на спасение. Все верно, все верно, Вадим. Лучше мы, чем ни в чем не повинные…

Левое колено обожгло, словно кто-то вылил мне на ногу кипяток. Я не видела, куда падала и что происходило с Филатовым. Только понимала, что вот сейчас, сейчас разобьюсь. Только бы сразу, чтобы без боли…

Но, боже, каково было мое изумление, когда я сшибла собой двоих неизвестных, облаченных в огромные костюмы сандвичей. Ну просто более невероятнейшего события мне не приходилось переживать. Оказалось, уже после того, как я поднялась, буквально задыхаясь от ужаса и стягивая шлем, отчего-то ставший тяжеленым, что парням этим досталось немало ушибов. Я пока не очень понимала, что конкретно мне болит. Больше было страшно, потому что мотоцикл врезался в витрину магазина.

Бросив шлем, рванула к двери, влетела в помещение и увидела людей, что столпились у окна. Растолкав всех, протиснулась в центр. Фил лежал на полу и не шевелился.

— Он жив? — почти закричала я и, присев, попыталась расстегнуть его шлем.

Но кто-то оттащил меня назад, проговорив четко и спокойно: «Не снимай. Нельзя. А вдруг у него там все в кашу?», и, черт подери, я успокоилась. Мигом взяла себя в руки — хотя от таких слов должна бы, напротив, провалиться в ужас, — спросила, вызвал ли кто «скорую помощь» и отошла в сторону, быстро набрав номер Юли. Только тогда и заметила, что мое левое колено кровоточит. Ткань джинсов оказалась разорвана в клочья, а кожа счесана. Прежде чем дождалась пятого гудка, я услышала чей-то отборный мат:

— Блять, куда ты встаешь? Совсем ебанулся? Носитесь как отморозки, потом, блять, восстанавливай из-за вас витрины! Лежи тихо! Сейчас ДПС-ники приедут!

Я сбросила вызов и, хромая, приблизилась к Филатову. Он, пошатываясь, встал. Снял шлем, немного затуманенным взглядом скользнул по лицам присутствующих и, заметив меня, бросил:

— Уходим!

Я не стала расспрашивать его о мотивах подобного поведения, просто бросилась следом, вышла через выбитую витрину и догнала, также прихрамывающего Фила уже за поворотом дома.

Он прижал меня к стене, искоса глядя на пронесшуюся мимо машину сотрудников ДПС, и проговорил:

— Давай быстро отсюда.

В уголке его губ я заметила кровь. Видимо, нечаянно прокусил.

Вадим еще раз выглянул из-за угла, и я поняла — проверил, в порядке ли мамаша с коляской. Она была в норме. Но все равно дура. Какого хрена стоит и смотрит на происходящее сейчас? Уносила бы ноги. Ради ребенка уносила бы.

Фил уволок меня во дворы, крепко вцепившись в руку.

— Почему мы убегаем? — задыхаясь от боли, спросила я, когда, наконец, перешли на спокойный шаг. — За нами никто не гонится.

В добавление к своим словам я вырвала руку из ладони Вадима и привалилась плечом к стене, начиная задыхаться от этой бешеной спешки.

Филатов упал на одно колено и сморщился, подозрительно сжимая руками куртку на груди. Одна перчатка валялась позади меня, и я, отлепившись от холодной кирпичной стены, подхватила ее. Приблизилась к Филу и присела рядом. Сама едва не застонала от боли в ноге.

— Вадим, что такое? Ты ушибся?

— Нет, блять, просто прочесал по асфальту и вынес витрину. Конечно я в порядке, — нервно хохоча сообщил он и вскинул на меня глаза. — Ты-то как? Кровища вон хлещет.

— Ты ребра травмировал, да? Совсем больной? Зачем убегать? В больницу тебе надо.

— Нет, не надо. И тебе не советую туда соваться.

— Это почему? — прошептала я в ужасе, подозревая, что сейчас узнаю нечто крайне плохое.

Фил выпрямился. Бледный, глазищи сверкают. Наверняка от боли.

— Потому что ты соучастница.

— Что? Что ты несешь? Мы же никого не сбили. Просто…

— Просто мотоцикл угнанный, — раздраженно хмыкнул Филатов, оскалившись довольно хищно, и добавил: — Пойдем отсюда. А то выследят.

Мои руки повисли вдоль тела, словно это были плети, безжизненные и вялые. Поверить не могла в услышанное.

Господи, с кем я вообще связалась?

Он же натуральный псих, отморозок, наркоман и адреналинщик. К тому же с принципами. Типа. Мог ведь пожертвовать женщиной с ребенком, а вместо этого сам ломанулся в витрину.