Страница 35 из 50
§ 15. Самодискредитация
Обсуждение различных видов дискредитации, как способов рационализации, приводит к естественному, на наш взгляд, вопросу: может ли та или иная форма самодискредитации служить целям успешной рационализации и, следовательно, социально-психической адаптации личности? Насколько нам известно, данный вопрос совершенно не исследован в мировой психологии. Мы полагаем, что такой адаптивный процесс может иметь место в тех случаях, когда человек, имея высокий уровень притязаний, стремился к труднодоступным целям, но потерпел неудачу. Подобная фрустрация может привести к понижению его оценок в глазах авторитетных для него людей и референтных групп. В такой ситуации самодискредитация может стать средством предварительной защиты против возможных вторичных фрустраций. Например, человек объявляет, что он переоценил свои возможности и поэтому его неудача естественна. Тем самым в какой-то мере предотвращается как критика других, так и, следовательно, новые фрустрации.
Об адаптивных функциях самодискредитации мы предложили только некоторые предварительные суждения. Необходимы тщательные эмпирические исследования различных вариантов проявления этого явления и тех социальных ситуаций, в которых они спонтанно используются. Однако следует сказать, что самокритика и самоуничижение могут привести к образованию комплекса неполноценности личности, а такой комплекс, безусловно, является дезадаптирующим. Поэтому адаптивные возможности самодискредитации не должны преувеличиваться. Этот механизм, по-видимому, эффективнее всего действует тогда, когда используется иронически. Самодискредитация, кроме того, может служить средством бегства от социальной ответственности. Как нетрудно видеть, есть масса вопросов, требующих исследования.
§ 16. Самообман
Данный способ рационализации чаще всего встречается в тех ситуациях, в которых человек совершает выбор между двумя возможностями (целями, альтернативными линиями поведения и т. п.), но отвергнутый вариант сохраняет для него свою ценность и привлекательность. Для рационализации сложившихся обстоятельств и освобождения от возникшего когнитивного диссонанса человек пытается в какой-то степени отрицать факт совершения поступка, т. е. утверждает, будто не имел подлинной возможности свободного выбора. Такой самообман, как адаптивный механизм, выступает в двух основных вариантах, которые стали предметом обсуждения в мировой психологии. Приведем их описание так, как оно представлено в ряде современных работ[87].
А. Отрицание существования возможности выбора. – Отрицание существования возможности выбора – это такое отрицание позволяет адаптирующей личности утверждать, что его действие (выбор, поведение) не было поступком в подлинном смысле этого слова и, следовательно, он не несет за него ответственности. Эта разновидность самообмана выступает в двух вариантах: а1) человек старается представить себя не субъектом деятельности, а «элементом технологии», за которую он не может нести ответственность. Данный вариант самообмана очень четко был зафиксирован во время тех бесед, которые С. Милгрэм и Ф. Зимбардо проводили со своими испытуемыми после проведения своих известных экспериментов[88].
Некоторые испытуемые ответственность за свои жестокие действия переносили на науку, на руководителя, на ситуацию эксперимента, низводя себя, как выражаются эти исследователи, «до состояния агента». Таким образом, рационализирующий себя человек продолжает считать себя гуманным, полагая, что в подобных условиях любой другой человек поступил бы таким же образом. Когда подобный самообман касается важных социальных действий, он чреват опасными последствиями. Вспомним, что на Нюрнбергском процессе именно так оправдывали себя гитлеровские палачи; а2) вторым вариантом этого способа самообмана является следующий: человек отрицает возможность выбора, ссылаясь на то, что его действие будто бы было выражением неконтролируемых внутрипсихических состояний (усталости, эмоциональных расстройств, опьянения и т. п.). С помощью подобных аргументов стараются уйти от ответственности. Осуществляя подобную защитную аргументацию в повседневной жизни, человек ссылается на то, что был «вне себя» и т. д. При этом иногда имеется в виду реальная неконтролируемость подсознательных процессов, однако в целом мотивация остается защитной и исходящей из ложных посылок.
Б. «Добродетель». – Второй разновидностью самообмана является следующая: человек совершает действия, причиняющие реальный вред другому, однако не признает себя вредителем и создает в себе (и для себя) убеждение, будто действует в пользу жертвы. Весьма распространенным является следующее явление: человека жестоко и несправедливо наказывают за легкий проступок, но утверждают, будто делают это для его же пользы, для его воспитания, например. Такие рационализации часто используются эгоистичными и жестокими родителями, применяющими по отношению к своим детям крайне авторитарный стиль воспитания. Из области взаимоотношений полов можно привести такой пример: мужчина бросает женщину, но заверяет, будто делает это исходя из ее же интересов. Все эти случаи чрезмерной «заботы» о жертвах являются конкретизациями описываемого способа самообмана, который, конечно, предназначен и для обмана других, для сохранения в глазах окружающих престижа гуманного и справедливого человека.
Рассматриваемая разновидность самообмана опирается, если обобщить сказанное, на такие аргументы, в которых содержатся ссылки на высокие моральные принципы. Эти, чаще всего альтруистические, принципы, которые в некоторых случаях злоупотребляются, приводятся исходя из эгоистических защитных мотивов. То обстоятельство, что существуют подлинные и активные альтруисты, не вызывает никаких сомнений. Здесь же речь идет о ложном альтруизме, который выставляется напоказ не ради другого, а в собственных интересах. В таких случаях объекты подобных «альтруистических» действий в психологическом смысле являются жертвами. Формирование подобного защитно-адаптивного альтруизма нередко является преимущественно подсознательным процессом.
§ 17. Психологический «материал» рационализаций
Из чего состоят рационализации людей? Уже по определению этого механизма мы знаем, что рационализируя, человек пользуется вербальными суждениями и умозаключениями. Рационализирующий человек стремится быть логичным, иначе он не сможет убедить ни себя, ни других в справедливости своих утверждений, например, о том, что не виноват в своих неудачах, что «виноград еще зелен» и т. п.
Но если бы мы ограничились этим, то не смогли бы понять неочевидные подсознательные механизмы и источники рационализаций. Мы считаем, что для углубления понимания содержаний рационализации полезно опираться на то знание, которое мы имеем (пусть эти знания пока весьма скромные) о так называемом вербальном воображении. Как и обычные образные процессы воображения, вербальное воображение тоже нередко превращается в процесс фантазирования. Речь, по существу, идет о вербализации тех образных процессов воображения, которые в данный отрезок времени реально протекают в психике человека, но или остаются полностью подсознательными и бессознательными, или же осознаются лишь частично и нечетко. Так параллельно два уровня воображения – образного и вербального – протекают в психике писателя, который описывает, например, какие-то вымышленные события и действия своих героев.
Мы полагаем, что в теории защитной адаптации мы должны исследовать те связи, которые существуют (это наша гипотеза) между вербальным воображением и рационализациями. На конкретных примерах эту связь нетрудно демонстрировать. Например, возьмем один из самых известных случаев (классов) рационализаций, ту, которая образно выражена в басне Эзопа «Лиса и виноград»: что здесь, по существу, говорит лиса, символ хитроумных людей, не любящих признавать свои поражения, когда заявляет самой себе, что «виноград еще зелен»? Это не что иное, как вербализация ее воображаемого представления неспелого винограда в отличие от спелого, который он непосредственно воспринимает. Вспомним аналогии из жизни людей, и мы сразу поймем, что в большинстве подобных случаев отрицания реальности с помощью рационализаций люди пользуются своей вербальной фантазией. Перед нами уже защитный комплекс личности. Итак, многие рационализации создаются из материала вербального воображения. А если так, то их структура не может быть чисто логической. Здесь мы должны искать интересные проявления психо-логики человека.
87
См., например: Аронсон Э. Общественное животное. Введение в социальную психологию. М., «Аспект Пресс», 1998; Милграм С. Эксперимент в социальной психологии. СПб., «Питер», 2000; Зимбардо Ф., Ляйппе М. Социальное влияние. СПб., «Питер», 2000; Столин В. В. Самосознание личности, с. 120–121.
88
См.: Milgram S. Obedience to Authority. New York, 1974; Zimbardo Ph.G. The Pathology of imprisonment. – In: Doing unto Others. Ed. by Z.Zubin. New York, 1975; Кон И. С. Открытие «Я», с. 95–105.