Страница 36 из 50
§ 18. Рационализации ситуативные, временные и вечные
Рационализации создаются для решения определенных жизненных задач, для преодоления фрустраций, с определенной целью. Поскольку цели личности меняются во времени, претерпевают изменения уровни ее притязаний и т. п., то можно выделить, то по критерию временных критериев целей и притязаний можно выделить еще по крайней мере три разновидности рационализации: ситуативные, временные и «вечные».
Ситуативными мы называем такие рационализации, которые используются людьми только в определенной, сложившейся в настоящий момент ситуации, в которой личность переживает ситуативную и преходящую фрустрацию, После того, как фрустрация исчезает, исчезает также рационализация.
Временные рационализации также возникают в определенных ситуациях. Но они сохраняются в памяти человека и используются в течение определенного отрывка времени, поскольку в его жизнедеятельности вновь и вновь возникают сходные фрустрирующие ситуации. Но со временем такие ситуации постепенно возникают все реже и реже (например, вследствие перехода индивида в новые возрастные группы, в результате переезда на новое место жительства, смерти определенных лиц и т. п.), поэтому рационализация постепенно теряет свое адаптивное значение и, наконец, исчезает из поведенческого репертуара личности. Она «затухает», хотя это не всегда означает ее исчезновение из подсознательного.
«Вечные» рационализации – это такие рационализации (например, в виде самооправдания), которые нужны человеку до конца жизни, поскольку соответствующие ситуации, требующие адаптации, повторяются до конца его жизненного пути. Например, «вечными» являются те рационализации, которые связаны с экзистенциальной фрустрацией, т. е. такой, когда проблематичным становится само существование человека. Такие рационализации в виде «мудрых изречений» передаются последующим поколениям, и в этом смысле они действительно являются долгоживущими интеллектуальными достижениями. Кстати, такие рационализации представляют особый интерес по той причине, что, как мы предполагаем, в них запечатлены важные личностные или групповые ценности. В этом «пункте» появляется возможность стыковки теории рационализации с теорией ценностей – аксиологией.
К мысли о выделении описанных разновидностей рационализации автора этих строк привели размышления над одним таким изречением. К одному древнеримскому деятелю, уже достаточно известному, обращается один знакомый с удивительным вопросом: «Как, Вы еще не сенатор?». На это он ответил так: «Лучше пусть люди удивляются, что я еще не сенатор, чем скажут: «Как, он уже сенатор?». Очевидно, что этот деятель очень удачно рационализировал, настолько удачно, что это его изречение-рационализация дошла до нас и не только возбуждает интерес, но и в различных вариантах успешно используется людьми.
Но в жизни каждого человека, имеющего высокие цели, эта рационализация может играть эффективную адаптивную роль только временно, поскольку, когда такой человек и через 10 лет после изобретения этого изречения еще не стал «сенатором», то оно уже не устраняет горечь и фрустрацию, осознание того, что стал жертвой несправедливости. Ведь оно содержит определенный намек на надежду, на то, что у человека энергия мотива достижения не иссякла, что у него сохранились вера в свои силы, гордость за свои заслуги, которые так и остались неоцененными его ограниченными и завистливыми современниками. Но с возрастом эти психологические основы данного изречения (надежда, мотив достижения, гордость и ожидание успехов) ослабляются и исчезают, поэтому оно (изречение в виде рационализации) как бы «зависает в воздухе», оказывается в психологическом вакууме. Оно дискредитировано и может еще больше дискредитировать этого человека, если он попытается, как и прежде, психологически исцеляться и адаптироваться с его помощью. Это рационализация периода гордой молодости, и в устах пожилого человека звучит как выражение регрессивного движения, даже инфантилизма, немудрой, чуть ли не ребяческой старости.
Поэтому мудрость изречений относительна. Есть «премудрости» молодого возраста, среднего и пожилого возраста, старости. И каждый должен утешаться средствами, соответствующими своему возрасту. Эти временные рационализации также передаются от поколения к поколению, но предназначаются для определенных возрастных категорий людей.
(В порядке ассоциативного замечания можно отметить, что, по всей видимости, известный тест Розенцвейга (Р – F) имеет отношение к ситуативным и преходящим, хотя и типичным, фрустрациям и ситуативным защитным процессам, в том числе рационализациям).
§ 19. Рационализация под влиянием воспроизведения прошлой ситуации фрустрации
Процесс рационализации может быть следствием воздействия фрустратора, который в данный момент отсутствует, но образ которого воспроизводился в сознании.
Хорошей иллюстрацией этого положения может служить отрывок из рассказа Варлена Стронгина «Психотерапия»[89]. Герой рассказа Бородкин из-за болезни горла не выходит на работу и, оставшись один (жена уходит на работу) начинает думать об Ирине Павловой, молодой девушке, с которой работает в одном отделе. «Что-то в ней есть». – думает он и начинает размышлять о том. что с ней жизнь была бы другой. («Не то, что с моей тюхой»). Но нужен ли он этой молодой особе, он – женатый, неперспективный. Она знает, что он не сделает успешной карьеры, поэтому даже не смотрит в его сторону, «А все глазеет на этого Мухортова. Еще бы – его командируют в Амстердам! И чего я в ней нашел? Обыкновенная смазливая мещанка!».
В этом, на первый взгляд очень простом отрывке автор мастерски использовал сочетание целого ряда психологических феноменов, конвергенция которых только и могла давать желательный эффект. Будучи больным, что само по себе вызывает состояние фрустрированности, герой рассказа вспоминает то, что наиболее приятно для него: образ молодой, доброй и красивой женщины, от одной улыбки которой «выздороветь можно». Ассоциация образов приводит, однако, к воспроизведению в сознании образа «этого Мухортова», к которой проявляет повышенный интерес Ирина. Видимо, наш герой при наблюдении сцен «глазения» на Мухортова часто переживал фрустрацию, зависть и ревность. Теперь эти чувства вновь оживились, он переживает повторную фрустрацию. Бородкин понимает, что Ирина ему недоступна («Но нужен ли я ей?»), и, чтобы избавиться от этих неприятных переживаний, пускает в ход спасительный механизм рационализации: обесценивает желанный объект в собственных глазах. («И чего я в ней нашел? Обыкновенная смазливая мещанка!»). Такие быстрые переходы от высокой оценки к поиску недостатков обычно свидетельствуют о том, что рационализация находится на первом этапе своего развития, неустойчива и не очень убедительно даже для ее создателя. Если бы Ирина начала проявлять интерес к Бородкину, то можно не сомневаться, что ход его мыслей изменился бы, да самым радикальным образом. Но он уже начал искать в ней недостатки, причем не полностью осознавая мотивацию своего мыслительного процесса.
В психолингвистическом аспекте представляет интерес то, как герой, ради выбора нужных для рационализации аргументов, гибко переходит из одной семантической сферы своей психики в другую: образы возможной приятной жизни с Ириной сменяются совсем другими сценками, о чем свидетельствует появление слова «мещанка». Но использование слова «смазливая» говорит о том. что характеристика не совсем отрицательная и путь назад, к высокой оценке, не закрыт. Интересно, что в зависимости от таких тонких различий мотивации (осознание недоступности понравившейся женщины, но присутствие следов надежды) довольно тонко дифференцированными выбираются также аргументы, предназначенные для построения рационализации. Ирина превращается не в «обыкновенную мещанку» в строгом и однозначном смысле, но остается еще и носительницей качества «смазливости», что весьма обнадеживающе. В худшем случае есть надежда, что и в будущем, если ему станет в невмоготу со своей «тюхой», или по каким-то другим причинам почувствует себя несчастливым, образ «доброй и красивой» Ирины опять возникнет в его сознании как символ утешения и осмысленности существования.
89
См.: Стронгин В. Психиатрия. – «Литературная газета», № 3 (18 января 1978 г..