Знаю тебя (ЛП)

— Угу. Поняла. — Я чувствую, как мое лицо начинает гореть.

Он целует меня и подбирает с пола свои джинсы.

— Мне нравится, что ты смущаешься. Ты такая очаровательная. И невинная.

— Кто, я? Вот уж нет.

Он улыбается.

— Ну конечно же нет.

Когда он заканчивает одеваться, мы уходим на кухню, где мой новый друг Чарльз готовит нам ужин.

— Джейд, я слышал, ты остаешься у нас.

— Всего на пару недель.

— Значит, на завтрак нужны пончики.

— Вы не обязаны печь их. Знаю, с ними много мороки.

— Джейд. — Гаррет укоризненно глядит на меня, словно я оскорбила Чарльза.

— Но, если вам будет не трудно, я бы не отказалась.

Чарльз улыбается.

— Если вы голодны, у меня есть для вас домашнее рождественское печенье.

Он приносит несколько больших контейнеров, в которых лежат все мыслимые и немыслимые виды печенья. Я словно умерла и попала в печеньковый рай. Я пробую три, потом останавливаюсь, чтобы осталось место для ужина.

Когда мы уходим спать, отца Гаррета еще нет. Но я ложусь у себя в комнате, а Гаррет — у себя. В два часа ночи я просыпаюсь, услышав, как мистер Кенсингтон идет в свою спальню по коридору и закрывает дверь.

Теперь я не могу заснуть. В спальне темно и тихо, и мой мозг проигрывает все плохое, что уже произошло и может произойти в будущем.

Глядя на голубые огоньки на рождественской елке, я пытаюсь заставить себя успокоиться и уснуть, но ничего не выходит. Я могу думать только о том, что мой отец может убить меня. Озябнув, я натягиваю на себя одеяло.

Открывается дверь.

— Гаррет?

— Привет. Подумал, что тебе не помешает компания. — Он проскальзывает ко мне в постель и целует меня в щеку. — Плюс я соскучился по тебе.

Я забираюсь в его объятья и прижимаюсь спиной к его теплой груди.

— Мне очень страшно. — Обычно я бы не призналась ему, но по какой-то причине произнести это ночью оказывается проще, чем днем.

— Знаю. Потому-то я и пришел. Чтобы ты не оставалась одна.

— Я не хочу, чтобы он навредил тебе. Или мне. Или Фрэнку и Райану.

— Не навредит. Мой отец обо всем позаботится.

— А если у него ничего не получится?

— Получится. Просто дай ему время. А теперь попробуй заснуть.

Я поворачиваю голову, чтобы поцеловать его на ночь.

— Гаррет, я просто хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал. Я всегда думала, что не могу рассчитывать на людей, но ты типа как доказал, что я была не права. — Это еще одна вещь, о которой мне сложно говорить днем. — Так что спасибо тебе.

— Не за что.

Я прижимаю его руку поближе к себе.

— Я люблю тебя, Гаррет. Очень сильно люблю.

Он целует меня в макушку, овевая своим теплым дыханием мои волосы.

— Я тоже люблю тебя.

***

Утром мы находим записку, в которой отец Гаррета сообщает, что ушел на работу и вернется в обед. Я задаюсь вопросом, не является ли эта «работа» кодовым словом для его разборок с Синклером.

Мы с Гарретом завтракаем, потом уходим в солярий. Оказывается, этим модным словечком называется комната с большим количеством окон. Почти весь декабрь было пасмурно, но сегодня светит яркое солнце. Мы забираемся на диван и укрываемся пледом. Просто сидеть в тепле очень приятно.

— Может, куда-нибудь сходим? — спрашивает Гаррет.

— А ты возьмешь с собой пистолет?

— Ты же знаешь, что да.

— Тогда давай останемся дома. Не хочу, чтобы ты разгуливал с пистолетом. Зачем он вообще тебе нужен? Тот тип… мой отец… наверняка даже не знает, что я у тебя.

Он переплетается со мной пальцами.

— Так надо. Для безопасности. Пистолет — просто мера предосторожности.

— Мне до сих пор сложно поверить в то, что Ройс Синклер — мой отец. И что он столько лет одурманивал наркотиками мою мать. Если бы он оставил ее в покое, она была бы совершенно другим человеком. У меня могла бы быть нормальная жизнь. Я бы не слышала у себя в голове ее голос.

— Ты еще слышишь его?

— Не так часто, как раньше.

— Джейд, ты должна перестать ее слушать. С тобой говорила не мать, а наркотики. Она не понимала, что говорит.

— Знаю. Просто мне нужно время, чтобы окончательно в это поверить.

Его большой палец начинает ласково кружить по моей ладони, успокаивая меня.

— Жизнь скоро наладится, Джейд. Голоса пропадут, Фрэнка выпишут из больницы, а отец разберется с Синклером. И Блейка тоже не будет. Декер написал, что весной он будет учиться в колледже в Сан-Диего. Так что нам можно больше не переживать на его счет.

— Когда ты получил его сообщение?

— Утром, когда ты одевалась.

— Что ж, одной проблемой меньше, и то хорошо. — Я бросаю взгляд на елку в углу. Хотя светит солнце, мы включили мерцающие белые огоньки, и они то и дело обращают мое внимание на себя.

— Так что ты хочешь на Рождество? — спрашивает Гаррет.

Я поворачиваюсь к нему лицом.

— Гаррет, не надо. Хватит тратиться на меня. Никакие подарки мне не нужны.

— Да ладно тебе. Хотя бы что-то одно? — Он склоняет голову набок и улыбается.

— Нет. Ни в коем случае.

— Но я люблю делать подарки, а у тебя никогда не было настоящего Рождества. Ты должна получить хотя бы пару подарков.

— Мне ничего не нужно. Ты и так купил мне много всего — и платье, и туфли, и бриллиантовые сережки. Этого хватит как минимум на пять лет вперед.

— Это были не подарки, а необходимые вещи для того вечера. Просто назови хотя бы одно.

— Я хочу только две вещи: чтобы Фрэнк выздоровел, и чтобы история с Синклером закончилась.

— Но ты должна хотеть что-то и для себя. Новые беговые кроссовки? Часы? Что-то еще?

— Нет. Кроме того, у меня нет денег на то, чтобы сделать подарок тебе.

Он затихает, а потом говорит:

— Но я типа как уже приготовил для тебя кое-что.

— Гаррет!

— Не заводись. Оно стоит меньше двух долларов.

— О. Ну… тогда все нормально. Но теперь мне тоже придется придумать что-нибудь для тебя.

— Хорошо, но подарок должен стоить не дороже двух долларов.

— Каким образом? А что купил ты? Пачку жвачки? Шоколадный батончик?

— Подожди и увидишь. — Он наклоняется и целует меня.

Я отвечаю на поцелуй, и вскоре наши поцелуи и ласки становятся чересчур непристойными для солярия.

— Не хочешь подняться наверх? — спрашивает Гаррет. — Дома никого. Отец на работе. Чарльз ушел в магазин. А горничная смотрит во флигеле свой сериал.

— Хм… — Я притворяюсь, что размышляю. — Я быстрей! — Спрыгнув с дивана, я бегу к лестнице, а Гаррет несется за мной. На полпути раздается звонок в дверь. Мы останавливаемся.

— Наверное, это парень из автосалона с моей новой машиной. Схожу, посмотрю. Подожди наверху.

— Нет, я тоже хочу посмотреть. Отец купил тебе точно такую же?

— Надеюсь, что да. Мне нравилась та машина.

Мы идем открывать дверь. Но за ней оказывается не служащий автосалона.

А Ройс Синклер.

28

Гаррет не успевает захлопнуть дверь, и Синклер проталкивается внутрь. При виде него мой пульс подскакивает в миллион раз. Он должен находиться в Де-Мойне! Что, черт побери, он здесь делает?

— Мистер Синклер, сожалею, но отца сейчас нет. — Гаррет разыгрывает спокойствие. Ведет себя так, словно мы ничего не знаем. — Я передам ему, что вы заезжали.

— Я пришел не к твоему отцу, Гаррет. — Синклер улыбается мне. — А к своей дочери.

Мое сердце бьется так громко, что его наверняка слышат все, но я стараюсь казаться спокойной.

— К вашей дочери? Не понимаю, о чем вы. Мой отец умер. — Я не знаю, как эти слова смогли вылететь из моего рта. И понятия не имею, откуда взялась ложь об умершем отце.

Синклер подходит на шаг ближе ко мне.

— Джейд, ты знаешь, кто я такой. Не нужно играть со мной в игры.

Гаррет подлетает к нему.

— Уходите. Немедленно. — Гаррет минимум на пять дюймов выше него и намного сильней, но Синклера, похоже, это ничуть не заботит. Он продолжает стоять, где стоял.