Страница 86 из 118
Захватив вещи из шкафа, я поспешила в ванную. Посмотрев в зеркало, я ужаснулась. За три дня из симпатичной девушки я превратилась в непонятное существо. Исхудавшая, осунувшаяся, с тёмными тенями под глазами, со спутанными жирными волосами и налётом на зубах. Он ещё предложил прогуляться! Знала б я, что всё настолько плохо, ни за что бы не открыла дверь.
Чтобы не заставлять Ника долго ждать, я постаралась купаться как можно быстрее, но зато три раза подряд почистила зубы. Просушив волосы феном, сделала высокий хвост, и скинув махровое полотенце, которым была обёрнута, натянула джинсы и рубашку. Вот теперь я хотя бы похожа на себя.
Ника на кухне не оказалось. На полотенце у мойки лежали вымытые тарелки и ложки. Ник сидел в кресле и с задумчивым видом смотрел на экран своего телефона. Незастеленный диван, лекарства, разбросанные на табурете, использованные шприцы, которые я не удосужилась выбросить и которые валялись под табуретом, вкупе с заплесневелым хлебом скорее всего создали у Ника нелицеприятное впечатление обо мне.
— Чем ты болеешь? — мрачно спросил Ник. — Я погуглил лекарства по названиям. Одна болезнь страшнее другой. Не знаю, что и думать.
— Тебе не нужно ничего думать. У меня всего лишь вегето-сосудистая дистония. Встречается у семидесяти процентов населения. Так что не впечатляйся.
— Угу, — пробурчал Ник, всем своим видом давая понять, что не очень мне поверил.
— Я готова. Поехали, — то, что он сидел, не отрываясь от телефона, начинало меня раздражать.
— Извини, зачитался. Оказывается, нет ничего увлекательнее чтения инструкций к фармпрепаратам, — он убрал телефон и поднялся с кресла.
По дороге к машине он молчал. Было видно, что он думает о чём-то не особенно приятном.
— Куда мы едем? — спросила я, усевшись на переднее сидение.
— Увидишь, — бросил Ник, пояснять мне он ничего не собирался.
Ник припарковался у цветочного рынка, ничего не говоря, вышел из машины, минут через пять, я увидела, что он возвращается с огромным букетом белоснежных роз. Неужели цветы мне? А эта поездка что-то вроде свидания?
Но вопреки моим ожиданиям Ник открыл заднюю дверь и положил букет на сидение. Не мне.
— Кому букет? — спросила я, теряясь в догадках.
— Узнаешь.
— Девушке? — не унималась я.
— Я не дарю цветы девушкам. Цветы той, кого люблю, — нехотя ответил Ник.
— Что же ты даришь девушкам? — спросила я, проигнорировав вторую часть ответа Ника.
— Золотые цацки, дорогие духи, — усмехнулся Ник.
— С тобой, оказывается, выгодно встречаться, — съехидничала я.
— Ты бы стала? — Ник с улыбкой посмотрел на меня.
Впервые в жизни не найдя что ответить, я хмыкнула и отвернулась к окну.
Предпочитая больше не смотреть в сторону Ника, я таращилась в окно и пыталась понять, куда мы едем, но дорога была мне незнакома. Наконец мы подъехали к кладбищенской ограде, и машина остановилась.
— Только не говори, что ты собираешься меня добить, закопать и возложить цветы.
Ник укоризненно посмотрел на меня:
— Том, мне кажется, что твоя болезнь нехило поразила твой мозг. Не неси чепуху. Мы приехали, пойдём.
Ник забрал букет, достал из багажника бутылку с водой, и мы пошли по направлению к воротам. Я не люблю кладбища: они напоминают мне, что итог у всех один. Не люблю смотреть на могилы, ухоженные или заросшие сорняками, на фотографии на памятниках, с которых смотрят молодые, старики и дети. Ник шёл впереди по узкой тропинке между могилами. Я шла за ним, стараясь смотреть вперёд на его широкую спину. Вдруг Ник резко остановился, я чуть не врезалась в него.
— Мы пришли, — тихо сказал он, сворачивая к низенькой светло-голубой оградке.
Возле гранитного памятника росла невысокая берёзка, справа был металлический стол с лавками, выкрашенный той же краской, что и оградка. Войдя, я остановилась в нерешительности, а Ник подошёл к памятнику, провёл рукой по фотографии, будто гладя, что-то сказал так тихо, что я не расслышала, потом поставил цветы в вазу, налив туда воды из прихваченной с собой бутылки.
— Это моя бабушка, — бесцветным голосом пояснил Ник. — Прошло почти восемнадцать лет, а мне до сих пор больно. Конечно, не так сильно, но до сих пор ощутимо.
С фотографии смотрела пожилая женщина с волевым лицом, красивой укладкой, ничем не похожая на деревенских бабушек в цветастых платочках.
— Ты похож на неё, — чтобы не молчать, сказала я.
— Неправда. Но спасибо. Она была единственным человеком, который любил меня по-настоящему. И я её любил и до сих пор люблю.