Страница 47 из 118
— Знаете, а я ведь очень рада, что Женя встречается с вами. Когда он сделал мелирование, проколол ухо, я стала думать всякие неприятные вещи, мне даже казалось, что он из этих, — она понизила голос. — На мои вопросы о девушке он всегда отмалчивался, нервничал, уходил в свою комнату. А когда он начал рассказывать о вас, я обрадовалась, что дождусь внуков.
— У вас же ещё один сын, — напомнила я, думая про себя, что от Женьки внуков ей точно не видать.
— Никки… — она покачала головой. — Это моя боль. Он всегда был очень своевольным, чуть ли не с рождения. Он доставлял столько хлопот! Я молила Бога, чтобы он послал нам вторую девочку, потому что второго Никки я бы не выдержала. Но Женечка совсем другой. Он всегда был послушным, чутким, добрым, всегда со мной делился всеми событиями своей жизни.
Говоря о Жене, она улыбалась, её слова были наполнены теплом и материнской гордостью.
— И только с ним я могу сходить в оперу, — зачем-то добавила она. — Я его брала с собой с детства, ему очень нравилось. А Никки однажды так опозорил меня в опере, что я до сих пор, когда вспоминаю об этом, краснею до корней волос.
— Неужели он уснул? — я начинала проникаться к Нику сочувствием.
— Хуже, Томочка, хуже! Ему было лет восемь, когда я его повела в оперу. Сначала всё было хорошо, но потом со словами: «Мам, я тоже так могу!», он вскочил на сидение и завопил во все горло. Я не успела его остановить. Это был такой позор! Такой позор! Я до сих пор помню, как на меня смотрели, — она закрыла лицо рукой. — И теперь он продолжает меня разочаровывать. Выбрал себе не пойми какую профессию, живёт с непонятными девицами, о свадьбе даже не думает, хотя ему скоро тридцать и давно пора бы остепениться. Но он меня совсем не слушает и мотает нервы. Мне бы хотелось, чтобы Женя пожил дома, пока Никки здесь. Мне так будет спокойнее. Вы ведь поймёте моё желание?
Я кивнула головой и подумала, что во всём надо видеть плюсы: теперь в моём холодильнике снова освободится место под пиво.
Было около девяти часов, когда я собралась вызывать такси. Но Татьяна Николаевна настояла на том, чтобы меня отвёз её водитель, у которого сегодня был выходной, однако Татьяну Николаевну это мало волновало. Я попрощалась с Жениными родителями, провожать меня они не вышли. Может, это в их семье не принято, или они хотели дать нам с Женей возможность попрощаться без посторонних глаз.
— Вот так, значит, — я начала возмущаться, как только за нами закрылась входная дверь, — всё мамочке с папочкой рассказываешь? Ведьма, чудовище! Плакал он от злобной начальницы! Что ж ты маме о Саше не рассказал? Она от вас внуков ждёт!
— Том, ну перестань, пожалуйста! — взмолился Женя.
— Зачем было трещать обо мне родителям каждый вечер? А потом ещё удивляться, как это они подумали, что мы встречаемся! Теперь они от нас с тобой будут требовать внуков! И мне кажется, теперь они от меня не отстанут. И наша встреча с ними уж точно не будет последней.
— И что с того? Ну приедешь ко мне в гости ещё раз! В чём проблема? — пожал плечами Женя.
— А в том, что не соблаговолил бы ты пойти в задницу со своими поездками в гости! — я не заметила, как мы оказались у белоснежного «Лексуса».
Вдруг дальний свет приближающейся машины ослепил меня, я прикрыла глаза рукой.
— Придурок! — выругался Женя, а потом резко притянул меня к себе и рявкнул почти в ухо. — Сейчас же сделай доброе лицо!
Легко сказать! Я успела оценить, что моих актёрских способностей на это не хватит и просто уткнулась в Женину грудь, а Женя обнял меня, и коснулся губами макушки. Серебристая машина, как мне показалось — «Ауди А5», остановилась у ворот, в паре метров от нас, но водитель ворота открывать не спешил.
— Пойдём, — шепнул мне Женя.