Невеста для гея

— Да, знаю. А почему Женя отказался? — я посмотрела на Женю, которому наш разговор был явно не по душе.

— О, это моя больная тема. Женя втемяшил себе в голову, что ему обязательно нужно перенять бесценный опыт у одного юриста, женщины, не знаю, где он о ней услышал и что именно, но он очень сильно впечатлился и решил во что бы то ни стало устроиться именно туда, где она работает.

— Ах, Женя-Женя, — я улыбнулась и покачала головой.

— Шерше ля фам, — вставил Алексей Викторович, решивший на мгновение оторваться от куска буженины.

— Ах, Томочка! Эта женщина оказалась сущим чудовищем, — при этих словах я чуть не поперхнулась. — Она подавляет всех, манипулирует даже директором, все бегают перед ней на задних лапках и боятся слово молвить лишнее.

— Он возвращался домой, — продолжала Татьяна Николаевна, — а у него в глазах слёзы стоят.

— Мам, не было такого, — начал протестовать Женя.

От всей нелепости ситуации и Жениного вида мне вдруг жутко захотелось смеяться. У меня даже вырвался непонятный звук, похожий на всхлип, который я не смогла подавить, губы расплывались в улыбку, и я прикрыла рот рукой, чтобы её никто не увидел, на глаза навернулись слёзы от сдерживаемого смеха.

— Матери всё замечают, — повернувшись к Жене сказала Татьяна Николаевна. — Томочка, душа моя, вы плачете? Она и вас обижала. Такие люди ни перед чем не остановятся.

Она протянула руку через стол и ласково коснулась моей руки.

— Вам нужно что-то делать, объединиться, пойти к начальству всем вместе и сказать — пусть увольняют эту зарвавшуюся хамку или уйдёте вы все.

— И начальство без сожаления распрощается с нами, оставив её, — улыбнулся Женя.

— Тогда вам надо просто держаться от неё подальше. Томочка, вы мне пообещайте, для вашего же спокойствия, что сведёте общение с ней к необходимому минимуму.

Я судорожно кивнула. Держаться подальше от самой себя — задача явно из ряда невыполнимых.

— Татьяна Николаевна, вы столько знаете о ней. Мне даже кажется, что вы знакомы лично, — маскируя ехидство за подобострастным тоном, заметила я.

— Боже упаси, Томочка, — махнула рукой Татьяна Николаевна. — Женечка каждый вечер нам рассказывал, что она из себя представляет.

— Она его так бесила, что он её имени даже не называл. Ведьма да ведьма, — засмеялся Алексей Викторович. — Видать, страшна баба не только характером!

— Алексей Викторович, это слишком, — укоризненно покачав головой, произнесла Татьяна Николаевна, а я больно пнула Женю под столом.

— Он и теперь рассказывает о ней? — спросила я, еле скрывая раздражение.

— Нет, Томочка, с тех пор, как в его жизни появились вы, он говорит только о вас, — улыбнулась Татьяна Николаевна.

— И надо заметить, что только хорошее, — добавил Алексей Викторович. — Что же вы не кушаете, Томочка?

— Алексей Викторович, вы так усердно подкармливали меня, что я не могу теперь съесть ни кусочка, хотя всё очень вкусно. Ваша супруга просто изумительная хозяйка.

— В нашей семье умеют выбирать женщин, правда, Женька? — Алексей Викторович подмигнул сыну.

— Томочка, а вы тоже любите готовить? — начала новую серию расспросов Татьяна Николаевна.

— Да, — я решила много не говорить, чтоб не получилось как с роялем. Мало ли, вдруг меня погонят на кухню и проведут следственный эксперимент.

— Чем же вы кормите моего сына, можно узнать?

— Преимущественно лапшой.

И Татьяна Николаевна, и Алексей Викторович синхронно устремили свои взгляды на меня.

— Тома любит китайскую кухню, — поспешил исправить ситуацию Женя.

— Ах, понятно, а мы сторонники европейской, — улыбнулась Татьяна Николаевна. — Томочка, вам интересно будет посмотреть на мою оранжерею?

Получив моё согласие, Татьяна Николаевна повела меня наверх. Вход в оранжерею был в конце коридора. Оранжерея по площади была как вся моя квартира. Стены были полностью стеклянные. Под потолком висели длинные ультрафиолетовые лампы. Глядя на это бессчётное количество растений, мне стало интересно, как она успевает за ними ухаживать.

— Опять ты сохнешь. Чего же тебе не хватает? — сокрушённо сказала Татьяна Николаевна и принялась обрезать засохшие длинные листья какого-то большого растения в кадке на полу.

Вдруг она резко подняла голову и, посмотрев прямо мне в глаза, произнесла:

— А вы мне не понравились, когда я услышала ваш голос по телефону. Но теперь я поняла, что ошиблась. Видимо, вы в тот раз говорили так со мной из-за смущения, оттого, что оказались в такой двусмысленной ситуации. Сейчас такие нравы у молодёжи! Нет, не подумайте, я вас не осуждаю, сейчас такое время, что то, что вы живёте вместе с молодым человеком — в порядке вещей.