Невеста для гея

Нужно признать, что без Жени мне будто чего-то не хватало. И речь не только о блинчиках и другой вкусной еде. Постель мне стала казаться слишком широкой и неуютной, и я брала вторую подушку и обнимала её во сне. Иногда я начинала что-то говорить, а потом осекалась, понимая, что кроме меня в квартире никого нет, а разговоры с собой я считала признаком шизофрении. Правда, теперь никто недовольно не бубнил мне вслед, когда я выходила на балкон с сигаретой. И это был единственный плюс. Я уже начинала думать, что было бы просто замечательно, если б Ник поскорее убрался к себе, а Женька вернулся в мою ставшую без него слишком пустой квартиру.

Вот и сейчас я сидела на балконе с бутылкой тёмного пива в одной руке и сигаретой в другой, и думала, как бы скоротать вечер. Из гостиной донёсся приглушённый звук телефона, дверь на балкон была закрыта, поэтому, когда я увидела на дисплее четыре пропущенных вызова от Жени, то не очень удивилась.

Я перезвонила ему и, услышав с ходу брошенное «только не ругайся», приготовилась к самому худшему.

— Тома, родители приглашают тебя в гости на выходные. Будет что-то вроде пикника, семейного ужина на природе.

— Даже не продолжай. Я предупреждала тебя, что так и будет. Ты думаешь, что если я согласилась один раз подыграть тебе, то мне теперь до пенсии придётся изображать твою девушку?

Женя замялся, а потом продолжил:

— Том, ты очень понравилась моим родителям. Они просто без ума от тебя. Мама уже успела рассказать всем нашим родственникам, что у меня девушка —просто золото.

— Я заметила, что у вас это семейное — рассказывать обо всём всем и вся, — бесцеремонно перебила я.

— Том, теперь наши родственники хотят познакомиться с тобой. Мама их уже пригласила.

— Вот ей и представится чудесный повод рассказать им, что мы расстались.

— Том, ну так же нельзя, — тихо промямлил Женя.

— Как нельзя? — взорвалась я. — Ты сам говорил, расстаться всегда успеем. Вот и пришло время. Порадовал маму, утёр нос братцу — цель достигнута. И хватит мне иметь мозг.

— Ник так и сказал, что ты не придёшь, — недовольно пробурчал Женя.

— Да срать мне на твоего Ника! Пусть говорит, что хочет. И давай закроем эту тему от греха подальше. Я не поеду к тебе ни на этих выходных, ни на всех последующих.

Я бросила трубку, его жалобное нытьё начинало меня раздражать. Теперь уже и речи не было, чтобы куда-нибудь идти вечером, я была просто взбешена. Я залпом осушила оставшееся пиво и завалилась на диван, размышляя о том, что, может, без Жени не так и плохо. Минут через тридцать снова раздался звонок. Я подумала, что если это снова Женя, то ему определённо придется несладко. Но номер был незнакомым. Я подняла трубку и услышала голос Татьяны Николаевны, размеренный и спокойный:

— Томочка, здравствуйте! Женя сказал мне, что вы поссорились. Как же так вышло?

— Добрый вечер, Татьяна Николаевна. Мне жаль.

— Ник сказал, что вы были либо чем-то расстроены либо недовольны, когда уезжали от нас. Неужели вам чем-то не понравилось, как мы вас приняли?

— Нет, дело совсем не в этом, — мне не хотелось оправдываться, а выходило именно так.

— Женька у меня совсем неопытный в отношениях, если он вас чем-то задел, прошу вас, простите его. Он так сильно переживает. Ходит сам не свой. Да ещё Ник постоянно его подначивает. Моё сердце разорвётся. Томочка, я прошу вас, дайте ему всего один шанс, — я почувствовала, как её голос дрогнул.

Я так и не поняла, чем был продиктован этот звонок — желанием позаботиться о сыне или ей просто хотелось, чтобы всё вышло так, как она запланировала, чтобы не пришлось оправдываться перед родственниками. Так или иначе, я не смогла ей отказать, хотя всё внутри у меня просто протестовало против этой поездки.

 

В субботу в девятом часу утра, сонная и от этого ещё более недовольная, я ехала в такси по направлению к Жениному дому. Было решено, естественно, без моего участия, собраться пораньше, чтобы провести побольше времени на свежем воздухе. В этот раз я вообще не заморачивалась с одеждой, понадеявшись, что облегающие тёмно-синие джинсы и надетая поверх чёрной футболки голубая клетчатая рубаха, завязанная на животе узлом, не слишком смутят родителей Жени и родственников. Да если и смутят — плевать, быстрей от меня отстанут. Волосы я собрала в два низких хвостика по бокам и стала напоминать себе то ли деревенскую дурочку, то ли Лолиту, дожившую до двадцати шести лет, но так и оставшуюся подростком. С собой у меня была спортивная сумка, в которой была пижама, кое-какие вещи и зубная паста с щёткой. Я была предупреждена, что меня ждут на все выходные.

Подъезжая к дому, я позвонила Жене, и он вышел встречать меня на улицу. Когда машина остановилась, он открыл мне дверь, взял мою сумку и подал мне руку.

— Прикольно выглядишь, — с улыбкой сказал он. — Необычно для тебя.

— Главное, чтоб твоя семья оценила, — мой сарказм он проигнорировал и, взяв меня за руку, повёл в дом.