Lurk

Прикосновения достаточно. Всего пара секунд — и отчаянье отступает. А потом рука Киры выскальзывает, хотя Стайлз все еще чувствует прохладу на пальцах.

Отрезвляюще.

Он берет ручку и начинает списывать материал с доски, намеренно не смотря в сторону Скотта. Ему не хочется новых вопросов, и вообще, ему больше не хочется ничего. Ему надо побыть одному.

Или с Кирой.

Это тоже неплохой вариант.

4.

Скотт-таки догоняет Стайлза после уроков. Уже на парковке и именно в тот момент, когда Стайлз собирается выезжать.

— Эй, с тобой ведь все в порядке? — спрашивает он, опираясь о джип и заглядывая внутрь. Стайлз натягивает улыбку в его фирменном стиле и совершенно не смотрит на друга. Он просто глядит в никуда и видит что-то, что остается незаметным для других.

— Да, все в порядке, Скотт.

МакКолл только сейчас замечает, что в машине Стайлз не один. Рядом с ним девушка. Та самая, что подошла к нему на вечеринке, а потом сжимала его руку на уроке. Скотт не видит в ней ничего сверхъестественного или плохого, он даже не против той идеи, чтобы его друг отвлекся от былых проблем и от Лидии.

— Тогда до завтра?

Стайлз на это ничего не отвечает, он просто жмет на газ, вынуждая Скотта отступить на несколько шагов назад. МакКолл провожает взглядом удаляющийся автомобиль, решает не надоедать Стилински, решает дать ему немного времени, а потому возвращается к взволнованной из-за Лидии Эллисон и заверяет, что все наладится.

Стилински надо просто прийти в себя.

========== Глава 4. Что-то не так со Стайлзом. ==========

1.

Кира, наверное, единственная, кто курит из всех знакомых. Стайлз не может не сравнивать ее с Лидией, от которой пахнет свежими духами (сладкие запахи Мартин не выносила, и Стилински, если признать, тоже) и прохладой. Если честно, то этот никотин — все, что сейчас нужно. Стайлз вдыхает его полной грудью, иногда увлекаясь процессом и начиная чувствовать из-за этого головокружение. Он крепко сжимает руль, смотрит вперед и понятия не имеет, куда едет.

Кира же восседает рядом, раскуривая свою сигарету уже минут пятнадцать, словно намеренно не желая скуривать до фильтра. Она покачивается в такт плавной музыке, тихо раздающейся из динамиков, и молчит. Ее тоже не волнует, куда они едут. Стилински слишком взволнован и подавлен, чтобы придавать этому значение. Ему нужно прийти в себя. Ему нужно немного времени — час или лучше два — и все снова встанет на свои места.

Они направляются прямиком к загородной трассе. Стайлз не знает, что он там хочет найти, просто жмет на педаль газа и не поворачивает на развилках. Ему едва-едва хватает внимания, чтобы замечать светофоры и дорожные знаки, чего уж там.

Кира поворачивает голову в сторону парня, наверное, впервые за время их молчаливого общения. Не сказать, что Стилински был бы недоволен — его вполне устраивала… такая контаминация. Может, он Киру вообще не замечал, кто его знает?

Но Кира замечала Стайлза. Еще с момента той вечеринки. Она видела его взвинченность, а потом угрюмость у костра. Она видела его взгляды, брошенные вскользь на Мартин. Она видела его злость и отчаяние пару уроков назад в школе. Она замечала в нем все — его повадки, его мотивы, его поведение.

И его внешность.

Кира искренне не понимала, что Стайлзу мешает быть таким же как Эйдан? Зацикленность на Лидии? Или наплевательское отношение к себе?

Кира вглядывается в Стайлза, но видит перед собой лишь хорошего парня, и единственный изъян, который она в нем может подметить, заключается в том, что сам Стайлз не умеет себя преподносить. Он простой, люди на него могут положиться, но люди видят в нем лишь опору, плечо, и только. Большего они в нем совершенно не замечают.

Но замечает Кира. И она заставит остальных это заметить.

Девушка делает еще одну затяжку, потом чуть поворачивается в сторону Стайлза и вновь оглядывает его. Она видит, что его руки напряжены, а взгляд сосредоточен. Сам Стилински находится за миллионы световых километров отсюда — в другой Вселенной.

Может, даже в другой реальности.

— Куда мы едем? — спрашивает она, сжимая между пальцами сигарету. Джип едет плавно, но сильно барахтит, и, кажется, что вот-вот заглохнет. Стайлз вопроса не слышит. Кира его повторяет, на этот раз, произнося его имя.

Стилински смотрит в сторону с удивлением, будто он успел позабыть о Кире. Потом он снова концентрирует внимание на дороге и громко, но растеряно отвечает:

— Не знаю, — пожимает плечами. У Стилински болит голова. От сигаретного дыма и подавленного состояния. Честно, ему хочется просто оставить на время учебу, Скотта и даже эти расследуемые дела, и просто привести себя в порядок. Ему бы пару часов. Или пару дней.

— Я полагаю, что в никуда, — отвечает она непринужденно, снова ловит на себе озадаченный взгляд Стилински, природу которого — как и Малия — понять не может.

— Это как? — спрашивает он, продолжая бессмысленный диалог. Ну и ладно. Меньше действий — больше слов. Надо чем-то заняться мысли — надо отвлечься.

— Я думаю, это по прямой, — отвечает Кира, снова затягиваясь. Она не спеша выпускает дым из легких, в отличие от Стайлза, который поперхнулся никотином, застрявшим в горле. Никотин — дурацкая влюбленность в Лидию, которая слишком озабочена своим положением в обществе, чтобы заметить правду.

Она же умна.

Умна, черт возьми, почему же тогда так глупо поступает?

— А что думаешь ты, Стайлз? — она намеренно выделяет его имя, будто желая подчеркнуть. Головная боль становится сильнее, мышцы — напряженнее, мысли — спутаннее. Стайлз мчит вперед, стрелка спидометра плавно ползет верх, терпение начинает постепенно таять под натиском угнетения и подавленности.

— О… о ч-чем? — Стайлз старается концентрироваться на голосе Киры. Зачем он вообще потащил ее в свою машину?

— О дороге. Может, мы остановимся? — ее осанка идеальна, а слова четко подобраны. Стилински почему-то вспоминает о пощечине и ловит себя на мысли, что ему неприятно думать о своих взаимоотношениях с Лидией в дальнейшем. Может, их не станет после произошедшего?

— Нам надо остановиться, Стайлз, — это приказ, холодный и бесчувственный. Совсем как приказ Мартин. Так похоже… так… нереально. Стайлз делает глубокий вдох, выпрямляется, прижимается к спинке сиденья и чувствует боль и напряжение в позвоночнике. События, произошедшие в классе, зациклены как gif-изображение. — Остановись, Стайлз!

Он лишь крепче сжимает руль и едет все дальше и дальше. Ему удается чудом проскакивать на светофорах — дорога ему благоволит, — и включается только зеленый свет. Стилински осознает, что не может разжать пальцы, что не может убрать ногу с педали — его словно парализовало.

— Ты погибнешь, если не остановишься! — она повышает тон голоса. Стрелка поднимается выше. Давление тоже подскакивает. Головная боль стучит по затылку и сдавливает виски. Джип проезжает еще пару метров, — и город остается позади.

— Тебе надо остановиться! Ты разобьешься! — она не кричит, просто констатирует очевидное. Стайлз не замечает «ты» вместо «мы» в ее предложениях. Он понимает, что ему плохо, что он в состоянии сказать лишь:

— Я не могу! Не могу!

— Ты должен сделать выбор — мгновение или жизнь. Не выбирай мгновение, нажми на педаль, Стайлз!

Стилински зажмуривается, потом распахивает глаза и переводит взгляд на пальцы. Всего на мгновение. Затем он снова концентрирует внимание на дороге. Ему нужно лишь разжать пальцы, и станет легче. Но он не может.

— Ты слишком хорош для того, чтобы погибнуть! Неужели ты позволишь чувствам взять над тобой верх?

Эти предложения слишком длинные, они совершенно не подходят для сложившейся ситуации. Стилински понимает посыл, но сам слышит лишь обрывки — вырванные слова и конструкции, которые соединяются в нечто хаотичное. Позвоночник болит так, что Стайлза прошибает пот — он пытается сделать глубокий вдох, но осознает, что снова не помнит, как дышать.