Южный полюс

Как курьез можно упомянуть, что местные фунчалские газеты без всяких околичностей поставили нашу экспедицию в связь с Южным полюсом. Туземные газетчики не имели никакого представления о ценности выпущенной ими на рынок животрепещущей новости. Эта газетная утка была придумана на основании предположения, что если какое-то полярное судно идет на юг, то, стало быть, дело касается Южного полюса. Утка на сей раз случайно оказалась правдой! К счастью для нас, она не вылетела за пределы берегов Мадейры.

К вечеру девятого сентября мы могли начать подготовляться к уходу. Машинисты поставили винт на место и проверили его работу; все запасы были погружены на судно, хронометры выверены. Оставалось только избавиться от назойливых лодочников, облепивших роем «Фрам» в своих маленьких посудинах. Каждая такая посудина походила на плавучую лавочку. Живо мы спровадили всех торгашей за борт; кроме нас, на судне оставался только один мой брат. Таким образом, мы полностью изолировались от внешнего мира.

И вот наконец настала долгожданная минута, когда я мог сообщить всем своим товарищам решение, принятое мною уже год тому назад, – решение идти на юг. Мне кажется, что все, бывшие тогда на «Фраме», долго будут помнить этот удушливо-жаркий вечер на рейде в Фунчале. Все были вызваны наверх; не знаю, о чем они думали, во всяком случае, едва ли об Антарктике и Южном полюсе; лейтенант Нильсен держал в руках большую свернутую карту; я заметил, что эта карта служила предметом многих вопрошающих взоров.

Немного потребовалось слов для того, чтобы каждый понял, откуда ветер дует и каким курсом мы теперь пойдем. Помощник начальника развернул большую карту Южного полушария, и я в кратких чертах рассказал о расширении своего плана, а также и о причинах, заставивших меня молчать об этом до сих пор. Изредка я поглядывал на лица слушателей. Сначала они, как и следовало ожидать, обнаруживали самые недвусмысленные признаки величайшего изумления, но такое выражение на лицах скоро изменилось. Я не успел еще окончить, как лица у всех уже сияли и улыбались. Теперь я был уверен в ответе, который получу, когда в заключение стану спрашивать каждого в отдельности, хочет ли он идти со мной. И по мере того как я выкликал фамилии, вce до одного отвечали мне решительным «да»! И хотя я, как уже упоминалось раньше, ждал, что все пойдет именно так, а не иначе, все же трудно выразить радость, которую я почувствовал, видя, с какой живой готовностью мои товарищи предлагали свои услуги, когда им представился столь знаменательный случай. Впрочем, по-видимому, не только я один был доволен. В тот вечер у нас царило такое оживление и такое веселье, что можно было бы подумать, что мы уже закончили благополучно свое дело, тогда как оно целиком еще было впереди и мы только-только за него принялись.

Но пока у нас не предвиделось особенно много свободного времени для обсуждения новостей; надо было прежде всего скорее двигаться в путь; позднее у нас еще будет много месяцев впереди!

Был предоставлен двухчасовой срок, чтобы каждый мог написать домой своим близким о происшедшем. Письма, видимо, были не очень длинные, во всяком случае, они были быстро написаны. Собранную почту вручили моему брату, который взял ее с собой в Кристианию, откуда и разослал письма по соответствующим адресам; это произошло, однако, лишь после того, как изменение нашего плана было доведено до всеобщего сведения через печать.

Сообщить новость моим товарищам оказалось довольно легко, и нельзя было принять ее лучше, чем они ее приняли; другой вопрос – что скажут об этом у нас в Норвегии, когда сообщение дойдет до сведения публики. Позднее мы узнали, что по этому поводу говорилось и хорошее и дурное. В данный момент мы не могли особенно тревожиться об этой стороне дела. Мой брат взялся передать сообщение о том, куда мы направлялись; я, само собой разумеется, не позавидовал его задаче. Мы все обменялись с ним последним крепким рукопожатием, и он покинул нас; этим прервалась наша связь с суетным миром.

Мы были предоставлены самим себе. Никто не скажет, что положение очень тревожило нас; мы приступали к своему долгому путешествию, как приступают к танцу: не было и следа сколько-нибудь грустного настроения, всегда сопутствующего всякому прощанию. Команда шутила и смеялась, кругом сыпались более или менее удачные остроты по поводу оригинальности нашего положения. Якорь был поднят быстрее обычного, и едва успели мы с помощью двигателя выйти из угнетающе жаркой гавани, как, к своему полному удовлетворению, увидели, что все до одного паруса надулись свежим и прохладным северо-восточным пассатом.

Собаки, наверное считавшие пребывание в Фунчале несколько более жарким, чем это было им по вкусу, выразили свою радость по поводу желанной прохлады, устроив нам концерт. Мы сочли на этот раз возможным разрешить им это удовольствие.

Приятно было выйти на палубу на следующее утро после нашего ухода с Мадейры: все желали друг другу доброго утра с особой любезностью; в уголках глаз у всех сияла улыбка. Дело приняло совершенно новый оборот, и внезапный переход к совсем другим областям мыслей и представлений благотворно подействовал на всех тех, кто еще накануне думал о плавании к мысу Горн.

Многие потешались над тем, как это они не пронюхали ничего раньше. «Каким я был болваном, что не догадался об этом раньше, – сказал Бек, сплевывая за борт жвачку, едва успев взять ее в рот. – Ведь в конце концов все было чертовски ясно! Все эти собаки, прекрасный «дом для наблюдений» с огромной плитой и чудесной клеенкой на столе, да и все остальное. Каждое животное должно было бы понять, к чему это клонилось». Я утешил его словами, что всегда бываешь задним умом крепок, а по-моему, очень хорошо, что никто не открыл раньше времени, куда мы пойдем.

Те из нас, кто до тех пор принужден был молчать о том, что им было известно, и прибегать ко всякого рода уловкам, чтобы не проговориться, тоже, конечно, были не менее рады отделаться от тайны. Теперь мы могли свободно говорить обо всем сколько душе угодно. Если раньше нам приходилось играть втемную, то теперь ничто не мешало выложить все карты на стол. Сколько разговоров за истекшее время не могло состояться, потому что одни, которым о многом хотелось спросить, не смели расспрашивать, а другие, которые могли кое-что порассказать, не желали говорить! Зато теперь много должно было утечь времени, пока у нас истощился бы запас тем для разговоров. Сразу на нас свалилась такая богатая и обширная тема, что сначала даже трудно было решить, с чего нам начать. На борту «Фрама» было много людей, приобретших богатый опыт за время своего долголетнего пребывания в областях за Северным полярным кругом. Однако почти для всех большой антарктический материк был terra incognita. Один лишь я был единственным на судне, кто видел Антарктику; из моих товарищей, быть может, один-другой в былые дни во время плавания вокруг мыса Горн и побывал поблизости от какой-нибудь антарктической ледяной горы, но на этом дело и кончалось.

Вероятно, у очень немногих из экипажа «Фрама» были время и случай хорошенько ознакомиться с той работой по изучению южных областей, которая уже была выполнена, и с отчетами о тех людях, которые еще до наших времен старались расширить сведения об этой негостеприимной части света. Вероятно, для этого у моих товарищей не было и особых причин. Зато теперь явились всяческие причины. Я считал настоятельной необходимостью, чтобы всякий и каждый основательно изучал отчеты прежних экспедиций. Это было единственным средством хоть сколько-нибудь ознакомиться заранее с характером нашей задачи и условиями, в которых нам придется работать. Для этого на «Фраме» была целая библиотека антарктической литературы. Все, что было написано длинным рядом путешественников-исследователей этих областей от Джеймса Кука и Джеймса Кларка Росса до капитана Скотта и Эрнеста Шеклтона. И этой библиотекой мы усердно пользовались. Особенно ценились книги двух последних исследователей; все, кто мог, прочли их от корки до корки; прекрасно написанные и замечательно иллюстрированные, эти отчеты оказались для нас чрезвычайно поучительными. Посвятив много времени и труда теоретическому изучению своей задачи, мы вместе с тем не забывали и практической к ней подготовки.