Страница 7 из 17
А потом я проснулась следующим утром. Было 15 июля 2010 года.
Кто-то очень громко стучал в дверь моего номера. Я перекатилась на другую сторону кровати и стала шарить по прикроватному столику в поисках часов, которые оставила на нем вчера вечером. В комнате стояла кромешная тьма. Я нажала на кнопку на торце часов, и маленький циферблат озарило свечение. Я прищурила глаза: 6.53.
Дерьмо.
Я проспала, не услышав шестичасового будильника.
Я сбросила с себя одеяло, спрыгнула с кровати на пол и отворила дверь номера. Передо мной стоял маленький мужчина чилиец. Он был молодым, может, лет двадцати, а в его темно-карих глазах проглядывала паника.
«El coche. Su coche esta aqui»[6], – сказал он.
«Cinco minuto[7], – сказала я, подняв пятерню, чтобы подтвердить, что в действительности озвучила цифру пять. – Дайте мне пять минут».
Я жестом указала ему на свою лыжную сумку, которую он поспешно схватил. Он выволок ее за дверь и начал тащить по маленькой спиралевидной лестнице. Я была благодарна ему за то, что он избавил меня от хлопот с сумкой.
Я повернулась лицом к комнате, и мои глаза незамедлительно обратились к куче одежды, навешанной на спинку стула. Синие джинсы, белая хлопковая футболка, одна пара розового нижнего белья и спортивный бюстгальтер неоново-желтого цвета. Я стянула с себя пижаму и запихала ее в чемодан, а потом надела всю ту одежду, в которой была днем ранее. Почистила зубы, провела шариковым дезодорантом под каждой из подмышек и бросила сумку с туалетными принадлежностями в чемодан.
Пока надевала часы, мысленно прогоняла себя по воображаемому списку вещей.
Ноутбук, камера, бумажник… паспорт.
Я схватила оставшиеся сумки и поднялась по лестнице.
Перед входом в отель был припаркован большой белый фургон. Мою лыжную сумку уже погрузили в заднюю его часть, а водитель жестом показал, что позаботится об остальных вещах. Дверь с пассажирской стороны была широко открыта, и я увидела троих мужчин, сидевших внутри, каждый из которых приветливо мне ухмылялся. Один из них указал мне на переднее сиденье, которое, по всей видимости, было полностью в моем распоряжении. Я открыла дверь и забралась внутрь.
«Привет. Я Рикардо, – сказал один из парней в фургоне. – Я говорю по-английски. Не волнуйся, мы куда-нибудь заедем, чтобы позавтракать». Сумрак раннего утра сделал лицо Рикардо чуть старше, чем оно было, но румяные щеки и нетерпеливый взгляд выдали его молодость. Ему было двадцать, двадцать пять максимум.
«Это Hugo», – сказал он – буква h осталась беззвучной – указывая на человека с самой широкой улыбкой из всей компании. Лицо Уго было круглым и полным энергии. Его глаза были огромными, над губой виднелись тонкие усики, а гладкую, как шар для боулинга, голову скрывала черная шапочка-бини.
«Он из Буэнос-Айреса», – добавил Рикардо.
«Привет, Уго», – сказала я, следя за тем, чтобы не произносить h.
«Это Алонсо, – продолжал Рикардо. – Он работает в Портильо. Кажется, он инструктор по аэробике». Он обратился к мужчине в задней части фургона. «Aerobicos, si?» – спросил он.
«Uno, dos, tres, cuatro! – сказал Алонсо, прежде чем захлопать в ладоши. – Si!»
Алонсо был довольно загоревшим, и хотя на дворе была зима, он был облачен в спортивный костюм ярких цветов, немного блестевший на свету. На шее у него свободно болтался шарф, соседствовавший с золотой цепочкой средних размеров. Как только мы доберемся до гор, он непременно отморозит себе зад.
«И наш водитель, – сказал Рикардо, указывая на человека, забиравшегося на переднее сиденье. – Его зовут Нико».
Нико вежливо мне кивнул, жестом попросил Рикардо закрыть боковую дверь фургона, а потом завел автомобиль.
«Vamonos», – сказала я, и хотя это не было шуткой, каждый мужчина, сидевший в машине, рассмеялся, прежде чем вступить в оживленный обмен репликами с соседями на неистовом испанском. Быстро стало ясно, что в Сантьяго на испанском говорят гораздо быстрее, чем в классе испанского второго уровня в ванкуверской школе, который я посещала, готовясь к своему путешествию.
Спустя примерно двадцать минут после начала нашей поездки Нико остановился у заправки, к которой примыкал мини-маркет. Я зашла туда и купила себе огромную чашку кофе и взяла загадочно выглядевший йогуртоподобный напиток, стоявший в одном из холодильников. Поскольку мне еще только предстояло привыкнуть считать в чилийских песо, я заплатила за взятые товары, протянув кассирше кучу монет в ладони и позволив ей самостоятельно выбрать нужные. Прежде я клялась никогда больше не делать так в путешествиях, но я знала, что некоторыми своими правилами мне придется поступиться, если хочу выжить в следующие десять месяцев.
Кассирша закатила глаза, глядя на меня, тогда я на поросячьей латыни[8] сказала ей, что она ничуть не лучше меня. Это наполнило меня гордостью. Я сочла, что умение бегло говорить на свинском латинском означает, что я на несколько шагов приблизилась к освоению его лингвистического родственника, испанского языка.
Я забралась обратно в фургон и стала наблюдать, как остальные мужчины занимают свои места. Рикардо залез последним, в одной руке он нес огромную бутылку водки Absolut, а в другой большую упаковку миниатюрных шоколадок Kit Kat. Такое сочетание одновременно впечатлило и заинтриговало меня.
«Интересная комбинация», – сказала я. Рикардо улыбнулся, и его идеальные зубы принялись аккуратно извлекать из обертки первый из многих Kit Kat’ов. Впереди нас ждала двухчасовая поездка, и, судя по тому, что я слышала, последний из двух часов предполагал движение нон-стопом по серпантину с крутыми поворотами. Пока мы катились по автостраде, я думала только об одном: представляла, как по всей машине разлетается рвота со вкусом шоколада. Я была благодарна, что оказалась на переднем сиденье.
«Итак, – сказал Рикардо, – ты уже бывала в Портильо раньше?»
«Нет. Это первый раз».
«На неделю?» – спросил он.
«Угу. На неделю».
«А потом куда? Домой? Где дом? Соединенные Штаты?» – спросил он.
«Ну… – Я взяла паузу, раздумывая о том, стоит ли рассказывать ему всю историю целиком. – Нет, не домой. После этого я поеду дальше на юг, а потом в Аргентину. Дом в Канаде».
«Вау! Круто! Серьезное путешествие! Несколько месяцев, а?» – спросил он, прежде чем перевести разговор остальным мужчинам в машине.
«Ну, на самом деле немного дольше. Я… слушай, давай я попытаюсь сказать это по-испански, и, если сделаю ошибку, ты меня поправишь».
Рикардо с энтузиазмом закивал:
«Yo esquiar todo el mundo».
«Ты катаешься на лыжах по всему миру? – спросил он недоуменно. – Думаю, ты где-то ошиблась».
«Хммм… не-а. Никакой ошибки, – сказала я. – Я катаюсь на лыжах по всему миру. Портильо – моя первая остановка.
Я собираюсь преодолеть четыре миллиона футов перепада высот за следующие десять месяцев. Я пока еще не научилась говорить эту фразу на испанском».
«Сколько это, четыре миллиона футов?» – спросил он. Я видела, что он делает расчеты в уме.
«Много, – ответила я. – Это все равно что спуститься с горы Эверест, с самого ее пика, к морю примерно 135 раз. Это больше, чем я преодолела на лыжах за всю свою жизнь, наверное, а катаюсь я с трех лет».
Рикардо затряс головой, не веря своим ушам, а затем принялся переводить мои слова остальным членам группы. Не знаю почему, но я немного нервничала по поводу их возможной реакции. Многие люди знали о моем путешествии, но они были по большей части друзьями и членами семьи. Я впервые рассказала о своих планах людям, с которыми только что познакомилась.
Уго выпрямился на своем сиденье. Его глаза стали еще больше. Они были так велики, что я подумала: сейчас они выпрыгнут из орбит.
«Mierda, señora! Estas loco».
6
«Машина. Ваша машина здесь» (исп.) – Прим. пер.
7
«Пять минут» (исп.) – Прим. пер.
8
«Тайный язык», представляющий собой зашифрованный английский. Чаще всего используется в шутливом или полушутливом контексте. – Прим. пер.