Тьма – посвящённым

Собеседник поморщился.

– Оставь эти свои профессиональные речевки, хорошо?.. Мы к тебе по делу, я же говорил. В противном случае ты оповещал бы Краулера о нашем визите, а не наоборот. – Улыбка спорхнула с бескровных губ, словно бледная ночная бабочка, посещающая преимущественно мертвецов в их старых склепах. – А нужно нам следующее. Информация. Ты еще поддерживаешь отношения с родичами?..

– Ну, мы не устраиваем семейных пикников, если вы об этом, – сказал Гримо, невольно представив один из таких «пикников» (кладбище, залитое лунным светом, лежащие в сторонке лопаты, обглоданные кости и потроха на могильной плите; семейка у разрытой могилы, облизывающая пальцы), и – содрогнулся.

Да, он уже не тот, что прежде. Система подспудно сделала свое дело. Мясо из супермаркета не вкуснее картона, однако, его не в пример легче и безопасней добыть.

– Не совсем. Ваши кладбищенские посиделки – сугубо личное дело, – тактично сообщил вампир, явно бывший в курсе кое-каких деталей, и – не только особенностей гульей кулинарии. – Меня, вернее, НАС, интересуют дела твоих родичей несколько иного свойства – не вполне законного, если ты понимаешь, о чем я.

О, Гримо понимал. Его сородичи постоянно что-то тащили, угоняли и вымогали, то и дело кого-то обчищали, грабили и похищали. Гули были самой криминализированной нацией в мире, хотя о самом их существовании мало кто знал.

– Э-э… Что именно, господин?.. – осторожно спросил Гримо.

– Видишь ли, мне… НАМ необходимо уладить одно щекотливое дело. Заполучить кое-что, формально принадлежащее не нам, из, опять же, формально частного владения. Как ты понимаешь, ни я, ни мой друг не можем совершить это собственноручно – всему виной несовершенные условности закона, строящие мудреные ловушки даже тем, кто пережил множество законодателей, и, по-видимому, переживет еще больше. Однако, я слышал, – вампир эффектно поднял брови (впрочем, ВСЕ, что он делал, было на редкость эффектным), – твои соплеменники достигли невиданного мастерства в такого рода предприятиях, верно?..

– Ну-у… – протянул Гримо.

Некоторое время он пережевывал услышанное, гадая, каким образом, к примеру, шумный взлом двери винного магазина, с последующим – куда более шумным – распитием спиртных напитков, был связан с невиданным мастерством.

Ну да ладно. В конце концов, – морлок покосился на высокую фигуру в капюшоне, – особе, у которой в телохранителях ходит сама Смерть, всегда виднее.

– Пожалуй, – не особо уверенно ответил Гримо. – Они проворачивают кое-какие делишки, но я не думаю, что господина вроде вас устроят их услуги.

– Устроят, устроят, – с поспешностью заверил вампир. – Об этом даже не тревожься. Все, что от тебя требуется, это подыскать подходящих ребят, и – я настаиваю!.. – получить свои комиссионные. Что скажешь, дружище, ты согласен?..

Гуль переступил с ноги на ногу. Его бросало в дрожь от одного лишь факта, что старый и чрезвычайно опасный кровосос, потрошитель и душегуб с сердцем черным, как карбюратор тягача, зовет его «дружище». Почти то же, как если бы Гримо влюбился в опасную бритву. Но в голове уже работал кассовый аппарат, приведенный в действие волшебным словом «комиссионные».

– Ну, согласен?.. – поторопил его вампир.

– Гм… Точно не знаю, но, наверное… – Ощутив на макушке пудовый взор собеседника, вышибала протараторил: – Словом, изложите, в чем суть да дело, а там поглядим.

Вампир сощурился, – между век полыхнуло белое пламя, – и, по всей видимости, в высшей степени сдержанно изрек вовсе не то, что ему бы хотелось:

– Что ж, дело вот в чем. Один… торгаш получил в свою номинальную собственность некий предмет, который ему совершенно ни к чему, однако для меня, напротив, сей предмет имеет поистине неописуемую историческую и культурную ценность… Упомянутый же коммерсант, в силу своего вопиющего невежества, и, чего уж, бесстыдной алчности, наотрез оказался от сделки.

– Очень некрасиво с его стороны, – подумав, сказал Гримо. – А кто тот барыга, говорите?..

– Это несущественно, – грубовато отмахнулся крововосос, но, словно о чем-то вспомнив, о чем-то СУЩЕСТВЕННОМ, добавил: – Впрочем, тот тип держит ломбард.

– Ломбард?.. – Гуль мысленно перебрал знакомых ему ростовщиков, и интенсивно скреб затылок, будто стимулировал этим мысленный процесс. – Родригес, что ли?..

/Он сразу понял, что попал в точку./

Вампир дернулся, застигнутый врасплох такой прытью, предпринял попытку сделать невозмутимую физию, и, очевидно, покачать головой, но, в итоге, кивнул.

– Он самый. Как ты догадался?..

Польщенный, Гримо надулся от гордости.

– Ну, его лавочка находится не так далеко, я знаю его лично, и, кроме того, он и прежде водился с вашим братом… Я хочу сказать, с Истинными из Гирудо.

– А ты, часом, – собеседник пристально на него посмотрел, точно пытался на глазок определить, что гуль ел на ужин, – не слышал, в последнее время, еще чего-нибудь?..

– Это про Родригеса-то? Нет, – «но непременно выясню», – добавил он про себя.

Вампирский морок ослабел – не иначе, от пережитого «генератором» короткого замыкания.

– И – что?.. – лукаво допытывался оный иллюзионист. – Раз уж ты понял, о ком идет речь, теперь, полагаю, тебе будет… впрочем же, и вовсе не составит труда составить для нас краткий – да-да, предельно краткий список лиц, каковые наилучшим образом подошли бы для нашего маленького дельца.

– Список рыл?.. – Гримо поднес руку к носу, дабы поковыряться в левой ноздре (такое с ним случалось в моменты глубочайшей задумчивости), но, опомнившись, отдернул. – Для дельца?.. Выпотрошить тот несчастный ломбард?..

– Ну, если воспользоваться твоей терминологией… – Собеседник скосил глаза в сторону, – …то, допустим. В самом деле, мы нанимаем гулей, а не филологов.

– Вот и верно, – буркнул Гримо. – Давно пора поставить того урода на место. – Он заметил, что вампир бросил на него какой-то странный взгляд (в иных обстоятельствах это выражение глаз можно было толковать как «не гоже так говорить о покойниках», но вышибала, как поступил бы любой на его месте, не придал значения). – Вам нужны толковые ребята?.. Дело ведь в том, собрались ли вы выпотрошить только ломбард, или еще и Родригеса впридачу.

Фигура в черной хламиде будто бы переступила с ноги на ногу, хотя сказать наверняка было затруднительно. А у вампира расширились зрачки – это Гримо отметил безошибочно. По долгу службы он каждую ночь имел дело с наркоманами.

– Нет, – последовал несколько напряженный ответ. – Это лишнее. Мы попадем в ломбард ночью, в самую глухую пору. Тем не менее, нам нужно учитывать, так сказать, и человеческий фактор – единственный, как ты понял, в этой истории. Если Родригесу вздумается засидеться допоздна, твои родичи должны поступить единственным возможным образом. Свидетели ныне не в чести. Убить его, – с нажимом пояснил вампир. – Хладнокровно застрелить. Из пистолета, полагаю.

Морлок переводил глаза с одного на другого.

– Чего это вы?.. Он еще жив, насколько я понимаю. И вообще – к чему пистолеты? Я понимаю, клиент всегда прав, но стволы – штуки хлопотные и малоэффективные. Шуму от них, разбрасывают там и сям улики, да и сами, ясное дело, конкретные такие улики. На дело с паленым стволом идти стремно, а выбрасывать жалко. Лучше уж топор, или те же ножи – поверьте моему опыту.

Вампир, как ни странно, был непреклонен.

– Нет, они должны уметь обращаться с оружием. Крайне желательно – иметь свое.

– Вроде как со своими инструментами, да?.. – заухмылялся Гримо, но, наткнувшись на взгляд, уже почти обросший ледяной коркой, и уже почти имевший массу, заткнулся.

Посерьезнел. Призадумался. Вновь принялся терзать многострадальный затылок.

Принялся перебирать соплеменников, и поныне остающихся в седле вооруженной, плачевно организованной подземной преступности. Не тот, не те… Кривой, Костлявый, Горбатый, Слепой – пичуги мелкого полета. А вот Пейн сотоварищи – баллистическая ракета дальнего радиуса действия, самонаводящаяся на цель, на старте в любое время дня и ночи. Головорезы отъявленного происхождения: Ворон, Доберман, да Баламут. Папу за доллар прикончат (кто-то, по слухам, именно таким образом и поступил). Что примечательно, они чуть что пускали в ход свои пушки – старые «Кольты». Особенно этим славился то ли Ворон, то ли Доберман. Чуть что не по ним, сразу пиф-паф.