Тьма – посвящённым

Однако, Гримо остерегался этого Пейна, и в чем-то даже побаивался. «Док», как называли его подопечные, имел жуткий норов и трудолюбивый желудок, вследствие чего постоянно испытывал как эмоциональную, так и физическую неудовлетворенность, а порой – неполноценность. Как дикий зверь (от которого, собственно, гули тщетно бежали по эволюционному эскалатору), он рыскал по кладбищам в поисках жертв, – сочного и неживого мяса…

Вздрогнув, Гримо очнулся. Всему виной, должно быть, морок.

Несмотря на все перечисленное, главной причиной того, что морлок не желал служить передаточным звеном между вампиром и Пейном, было то, что «Док» слыл на редкость щепетильным и злопамятным. Мало ли, что могло прийти ему в голову, когда к нему обратится некий Гирудо, которого перенаправил не кто иной, как Гримо, пытающийся жить тихой и мирной жизнью вышибалы.

Посему означенный морлок задвинул кандидатуру Пейна, заодно со всеми его плотоядными прихвостнями, в дальний ящик. Тут он вспомнил еще одного сородича – Штангу. Этот подонок подойдет господину вампиру в самый раз.

– Да, господин, – сказал Гримо, когда в его голове прояснилось от мучительных раздумий, – я тут вспомнил кое-кого. Он будет вам в самый раз. Типаж еще тот, но вы не обращайте внимания. Сейчас, насколько я знаю, у него нет постоянной бригады, однако, этот проныра либо сам наберет для дела подходящих ребят, либо передаст заказ кому-нибудь еще. – «И, кроме того, до меня ему не добраться, а если хватит ума задействовать Пейна, отдуваться будет сам».

– Как его зовут?..

– Штанга, господин.

Вампир недоверчиво скривился.

– Имя-то не очень. Не внушает особого доверия, ты не находишь?..

– Он классный специалист, – с поспешностью заверил Гримо. – Сечет в нашем деле будь здоров. У него обширные связи в нашем подземелье, он и прежде находил для парней работу. В данном же случае, с его помощью, РАБОТА найдет парней гораздо быстрее, чем это вышло бы у меня – здесь, на поверхности. А еще, – проникновенно добавил гуль, – он здорово палит из пистолета.

Это, казалось, и решило дело.

– Хорошо, – кивнул вампир. – Свяжись с ним. Немедленно.

Вышибала замялся. Вероятно, было лишено какого-либо смысла (и, в значительной мере, – быстрый взгляд на Смерть, – чревато) врать, что у него, мол, нет с собой ни приборов связи, ни номера Штанги. Вампир, будто рентген, смотрел сквозь него, и видел внутренности умысла под покровом лжи и опаски.

Вздохнув, Гримо достал телефон.

Вдруг на виске забилась предпринимательская жилка.

– Помнится, – дерзко скалясь, и, что было гораздо большей дерзостью, не считая это дерзостью, – вы говорили о комиссионных, если, разумеется, я верно понял.

– Да, ты совершенно прав, – с мягкой, но ничуть не настораживающей улыбкой сказал вампир.

Гримо где-то слыхал, что вампиры не улыбаются мягко, и, тем более, не настораживающим манером (именно по той первородной причине, что они вампиры), но это показалось ему таким далеким, недостоверным, и не имеющим к нему ни малейшего отношения. Кроме того, эта улыбка утверждала, что ему вот-вот дадут денег.

И в самом деле: Гирудо сунул руку во внутренний карман костюма, и одним элегантным, исполненным грации мановением явил миру (а равно грубоватой, небритой части оного – окаменевшему в немом восторге гулю) – о диво!.. – пачку прелестно-зеленоватых купюр, скованных сверкнувшим в ночи невыносимо-прекрасным блеском чистейшей Красоты, на которую способна лишь незамутненная алчность. Зажим прыгнул прямиком в руки Гримо.

Морлок едва не выронил сокровище, но рефлексы капканом сомкнули пальцы. Гримо отстраненно удивился, что не обжег ладонь, и осмотрел зажим. Оная безделушка представляла собой куда более волшебный образ, нежели пачка сложенных вдвое $ (судя по толщине, две с лишним тысячи, около того). Червонное золото: искусно отлитая драконья голова, с чешуей и всем таким прочим, снабженная потайной пружиной. Крошечные зубки оставили на долларах параллельные ряды отмятин, а в глазах дракона, что окончательно и бесповоротно привело Гримо в финансовый экстаз, горели изумруды.

Это зеленое пламя, внутри которого живет демон почище абсентовой феи, навсегда забрало душу гуля.

Некоторое время он ждал, что иллюзия развеется, а зажим станет тем, чем, в сущности, являлся – комом мерзких скользких червей, или крысой с горящими глазами. Но нет: и золото, и деньги по-прежнему радовали своей приятной тяжестью.

Будь Гримо рыболовом, он отнесся бы к этому блеску со здравым подозрением.

– Теперь порядок, господин, – жизнерадостно улыбнувшись, сообщил вышибала, имевший весьма смутное представление о рыбной ловле. – Вот, значит, я звоню…

Вампир терпеливо кивнул.

Морлок нашел в «телефонной книге» номер Штанги. Поднес аппарат к уху.

– Гудки, – проинформировал доверительным тоном. – Значит, Штанга где-то на поверхности. Под землей, как вам известно, от сотовых не больше пользы, чем от весла… – Это была наглая ложь. Ушлые гули оборудовали в Клоаке приемо-передающую антенну радиосвязи, которую стащили из военного бункера, забытого после окончания «холодной войны». – Але, але!.. Связь паршивая, ничего не слышно, – вновь прокомментировал Гримо, и в этот раз сказал правду. – Видать, Штанга засел в каком-то подвале, с пивом и девочками… Але, Штанга, слышишь?!. Это я, Гримо… ГРИМО, говорю… Да. Ага, звоню как раз чтобы вернуть долг. Слушай, у меня к тебе разговор. Тут такое дело… Короче, нужно подыскать толковых ребят, чтобы накрыть одну лавочку… Не для меня. Для одного господина. Из БЛЕДНОЛИЦЫХ, в общем. Да. Что за лавочку?..

Господин, условно обозначенный как «бледнолицый», покачал головой.

– Да небольшую такую, уютную, – смекалисто отшутился Гримо. – Что ты будешь с этого иметь?.. Полагаю, весьма недурственную плату за услуги посредника, или, если лично поучаствуешь в деле, еще больше, как ты понимаешь… Да плевое дело, за ночь обернетесь. В этом ломба… Короче, там вообще ерунда. – «Бледнолицый», будто лазером, прожег его ненавидящим взглядом. – Кто сказал «ломбард»? Нет, я хотел сказать, что «Ламборджини» ты себе, конечно, не купишь, но кое-что заработаешь… – Гуль с нежностью полировал дракона пальцем.

Некоторое время вампир сосредоточенно вслушивался в нестройный поток угуканий, даканий, «ну, не вопрос», «само собой, старина», и прочих фраз, служащих своего рода фоном, подтверждающим, что тот, кто занимал противоположный конец провода или радиоволны, по-прежнему внимает тому, кто засоряет оный провод – либо радиоволну – чрезвычайно важным акустическим шумом.

Наконец Гримо подытожил переговоры следующей фразой: «Ну ладно, дружище, приглядывайся к выпивке», и отключил телефон. С улыбкой повернулся к вампиру.

– НУ?! – осведомился тот тоном убийственно-ледяным, вызвавшим бы зависть у самой Снежной Королевы.

– Все тип-топ, шеф. В смысле, я выполнил вашу высочайшую просьбу. Штанга встретится с вами, чтобы обсудить детали – сами понимаете, это не телефонный разговор.

Морлок кивнул с видом в высшей степени компетентным.

– Да-да, конечно, – задумчиво ответил вампир. – А что, собственно, он согласен?..

– Это, господин, вам и предстоит выяснить, – Гримо пожал плечами. – При личной встрече.

– Безусловно, – признал собеседник, и буднично спросил: – А кстати, вы условились, кто придет на встречу?.. Я хочу сказать, он не настаивал на твоем участии?..

Тут-то вышибале и следовало обеспокоиться (собственно, это был его последний шанс), однако, из пучин зеленого пламени все выглядит таким безопасным, что Гримо не составило никакого труда беспечно отмахнуться от сомнений.

– Да куда ему, увальню… Нет, не настаивал. А что?..

– Нет-нет, ничего… Где, говоришь, мы со Штангой встретимся?..

Морлок алчно замешкался. Драконья голова в руке, как и ожидалось, решила дело.

– На старом юго-западном кладбище, знаете такое? – Гирудо кивнул, и гуль продолжил: – У склепа Форбсов, что у восточной ограды. Место тихое, вам никто не помешает. – «Если только не объявится какой-нибудь кретин, вроде Пейна, с лопатой».