Бессердечный повеса

– На самом деле. У меня большая задержка.

Он коснулся рукой её лица, его длинные пальцы дрожали.

– Ты можешь быть беременна? – хрипло спросил он.

– Я практически уверена в этом.

Девон посмотрел на неё с изумлением, его лицо покрылось румянцем.

– Моя милая, прекрасная любовь, мой ангел... – он начал внимательно осматривать Кэтлин, целуя её вдоль тела, лаская живот, – Мой Бог. Всё сходится: я самый удачливый мерзавец в Англии, – он тихо рассмеялся, его руки блуждали по ней с благоговейной нежностью. – У меня есть несколько хороших новостей, но они бледнеют в сравнении с твоими.

– Что за новости? – спросила она, её пальцы запутались в его волосах.

Он собирался объяснить, но его вдруг посетила новая мысль. Улыбка Девона поблекла, выражение лица стало озадаченным. Повернувшись так, чтобы он мог смотреть прямо в её глаза, сказал:

– Твоё положение вскоре стало бы очевидным. Что ты собиралась делать? Когда собиралась мне рассказать?

Она застенчиво посмотрела него:

– Я рассматривала возможность... куда-нибудь уехать... до того, как ты всё узнаешь.

– Куда-нибудь уехать? – он выглядел ошеломлённым. – Бросив меня?

– Я не приняла окончательного решения... – начала она извиняющимся тоном.

Её прервал низкий рык, не оставляя сомнений, что он думал по поводу этой идеи. Девон склонился над ней, излучая яростный жар.

– Я бы нашёл тебя. Ты никогда не избавишься от меня.

– Я и не хочу... – начала она и сказала бы больше, но он накрыл рот Кэтлин глубоким, настойчивым поцелуем.

Схватив её запястья, Девон прижал их над её головой, и она полностью растянулась под ним. После того, как он пригвоздил Кэтлин весом своего тела, он вошёл в неё одним толчком. Пока Девон вонзался глубже, снова и снова, она пыталась восстановить дыхание, которое мешалось со звуками удовольствия, вырывающимися из её горла, стонами и обрывками слов. Раскрываясь шире, она старалась вобрать его в себя, как можно глубже.

Он заявлял права на неё, медленно двигаясь, Девон почти незаметно замирал перед каждым толчком, позволяя ей прижаться к нему. Его пальцы переплелись с её, его ненасытные губы расточали поцелуи. Удовольствие накатывало волнами, заставляя её извиваться, пока тело Кэтлин не выбилось из их общего ритма.

Он дотянулся до её бёдер и крепко прижал их к кровати, чтобы они не могли пошевелиться. Она всхлипнула, принимая каждый толчок без отдачи, при этом её внутренняя плоть конвульсивно сжималась, восполняя неподвижность Кэтлин.

У него перехватило дыхание, когда он почувствовал, что она достигла пика, судороги физического удовольствия заставляли её прижиматься к нему так отчаянно, что стройные бёдра, практически приподнимали его. Застонав, он вонзился глубже и замер, его жар наводнил её, пока она цеплялась за него каждой частичкой существа, принимая каждый импульс его разрядки.

Спустя долгое время, они лежали в объятиях друг друга и сонно разговаривали.

– Расскажешь завтра Хелен, что она больше не обязана выходить замуж за Уинтерборна? – пробормотал Девон.

– Да, если ты так хочешь.

– Хорошо. Существует лимит тому, сколько может вынести мужчина обсуждений помолвок за один день, – взяв золотые часики, которые всё ещё висели на шее Кэтлин, он лениво провёл их гладкой стороной по её груди.

Она выпятила нижнюю губу:

– Ты всё ещё должен сделать мне предложение.

Он не мог побороть порыв и наклонился, накрыв её губы своими, нежно потянув.

– Я уже сделал.

– Я имею в виду, как полагается, с кольцом.

Часы поднялись по её груди, согретое кожей золото проскользнуло через тугой пик.

– Кажется, завтра я отправлюсь к ювелиру, – Девон ухмыльнулся, увидев, как в её глазах вспыхнуло предвкушение. – Тебе это нравится, не так ли?

Она кивнула, обвивая руками его шею.

– Люблю твои подарки, – призналась Кэтлин. – Никто не дарил мне таких прекрасных вещей.

– Любимая, – пробормотал он, проводя своими губами по её рту. – Я осыплю тебя сокровищами. – Позволяя часам расположиться между её грудей, он поднял руку, чтобы ласково дотронуться до её щеки. С ироничной ноткой в голосе, он сказал: – Я подозреваю, ты захочешь полноценное предложение на одном колене?

Кэтлин кивнула, уголки её губ растянулись.

– Потому что я обожаю, когда ты говоришь "пожалуйста".

В глазах Девона заблестело веселье.

– Тогда я думаю мы прекрасно друг другу подходим, – накрывая её своим телом, он занял позицию, прижавшись к ней, прежде чем прошептать: – Потому что я обожаю, когда ты говоришь "да".

Эпилог

«Снова в безопасности», – думала Хелен, бесцельно блуждая по комнатам верхнего этажа дома Рэвенелов. После утреннего разговора с Кэтлин, она понимала, что должна бы почувствовать облегчение, потому что больше не обручена с мистером Уинтерборном. Но вместо этого чувствовала себя потрясённой и сбитой с толку.

Кажется, ни Кэтлин, ни Девону не приходило в голову, что она сама должна принимать решения насчёт её отношений с Рисом Уинтерборном. Она понимала, что они это сделали из любви и опасения за неё. Но всё же…

Она чувствовала себя такой же подавленной, как и её жених.

– Когда я говорила, что чувствую себя так, будто больше никогда не захочу видеть мистера Уинтерборна, – грустно сказала она Кэтлин, – это было то, что я чувствовала на тот момент. Моя голова раскалывалась, и я была очень расстроена. Но я не имела в виду, что совсем никогда не захочу с ним увидеться.

Кэтлин пребывала в таком необычайно приподнятом настроении, что, казалось, не могла понять разницы.

–Что сделано, то сделано, и всё вернулось на круги своя. Можешь снимать обручальное кольцо, и мы немедленно вернём его.

Однако Хелен всё ещё не сняла кольца. Она посмотрела на свою левую руку, рассматривая, как массивный гранёный бриллиант поймал свет, который проникал из окна гостиной. На самом деле, она терпеть не могла большой вульгарный камень. Он был невероятно тяжёлым и то и дело соскальзывал из стороны в сторону, сильно затрудняя выполнение даже самых простых задач. С таким же успехом к её пальцу могли привязать дверную ручку.

«Пианино», – подумала она, страстно желая ударить по клавишам и извлечь из них звук. Бетховен или Вивальди.

Её помолвка была разорвана, а никто даже не спросил, чего хочет она.

Даже Уинтерборн.

Всё вернётся на круги своя. И теперь ничто не будет пугать или волновать её. Не будет темноглазого поклонника, желающего вещей, которых она не знает, как ему дать. Но она не испытывала того облегчения, которое должна была почувствовать. В груди возникло тяжёлое, давящее чувство, худшее, чем когда-либо раньше.

Чем больше она думала о последней встрече с Уинтерборном… о его нетерпеливости, требовательных поцелуях, его горьких словах… тем больше убеждалась, что им следовало поговорить о том, что случилось.

Ей, по крайней мере, хотелось бы попытаться.

Но, наверное, всё разрешилось к лучшему. Она и Уинтерборн не смогли бы стать хорошей парой. Она терялась в его присутствии и была уверена, что он находит её скучной. Так же она не знала, как смогла бы найти своё место в его мире.

Только… ей нравилось, как звучал его голос, и то, как он на неё смотрел. И то чувство, которое он ей давал, будто ты находишься на грани открытия чего-то нового, и пугающего, но в то же время чудесного и опасного… ей будет не хватать этого. Она беспокоилась, что его гордость пострадала. Возможно, он чувствует себя потерянным и одиноким, как и она.

Пока она мучилась и мерила шагами комнату, её взгляд зацепился за предмет, стоящий на столе возле окна. Её глаза широко распахнулись, когда она поняла, что это Голубая Ванда, которую она ему подарила. Орхидея, которую он не хотел, но был вынужден взять. И он её вернул.

Хелен поспешила к орхидее, чтобы посмотреть, в каком состоянии находится растение.