Бессердечный повеса

Она подошла и встала у камина, где горел огонь, протянула холодные пальцы, грея их в лучистом тепле.

Через несколько минут дверь открылась, и в комнату зашёл Девон.

Сердце Кэтлин начало так тяжело стучать, что она могла чувствовать, как вибрируют рёбра от ударов.

Если алкоголь и успокоил Девона, то этому не было никаких видимых признаков. Цвет его лица стал интенсивнее и начал походить на оттенок розового дерева. Он двигался слишком осторожно, будто если он расслабится, то выпустит наружу бурю насилия, которая бушевала внутри него.

Кэтлин прервала тишину первой.

– Что случилось в Гэмпшире?

– Мы обсудим это позже, - Девон снял пиджак и отшвырнул его в угол с пренебрежением, которое заставило бы зарыдать его камердинера. – Сначала мы поговорим о твоём безрассудном порыве, который заставил тебя подвергнуть себя риску сегодня вечером.

– Но я не была в рискованной ситуации. Уинтерборн не причинил бы мне вреда. Он твой друг.

– Ты настолько наивна? – его выражение лица было решительно диким, пока он снимал жилет. Деталь одежды была отброшена с такой силой, что Кэтлин смогла расслышать, как пуговицы ударились о стену. – Ты пришла в дом к мужчине без приглашения и разговаривала с ним наедине. Ты знаешь, что большинство интерпретировали бы это, как сигнал делать с тобой, всё, что им заблагорассудится. Чёрт возьми, ты не осмеливалась навещать даже Тео, когда он был твоим женихом.

– Я сделала это ради Хелен.

– Тебе следовало прийти сначала ко мне.

– Я не думала, что ты выслушаешь меня или согласишься с тем, что я должна была сказать.

– Я всегда выслушаю. Но не всегда соглашусь, – Девон дёрнул узел галстука и оторвал съёмный воротничок от своей рубашки. – Пойми вот что, Кэтлин, ты больше никогда не поставишь себя в такую ситуацию. Видеть, как Уинтерборн нависает над тобой... Боже мой, ублюдок даже не знает, насколько я был близок к тому, чтобы убить его.

– Хватит так поступать со мной, – прокричала она яростно. – Ты меня с ума сводишь. Ты ведёшь себя так, будто я принадлежу тебе, но это не так, и никогда не будет. Твой худший кошмар стать мужем и отцом, и поэтому ты, похоже, полон решимости построить какие-то отношения с наименьшей степенью привязанности, которых я не хочу. Даже если бы я была беременна, и ты бы чувствовал себя связанным обязательствами сделать предложение, я бы всё равно отказала тебе, потому что знаю, что это сделало бы тебя таким же несчастным, как и меня.

Напряжённость Девона не ослабла, но его злость превратилась во что-то другое. Он смотрел на неё горячими, бездонными голубыми глазами.

– А если бы я сказал, что люблю тебя? – спросил он мягко.

Этот вопрос отозвался уколом боли в её груди.

– Не надо, – её глаза начали жечь слёзы. – Ты не тот человек, который мог сказать и иметь это в виду.

– Я не был таким человеком, – сказал он твёрдым голосом. – Но теперь я такой. И всё благодаря тебе.

Как минимум полминуты, единственным звуком был треск и трепет огня в очаге.

Кэтлин не понимала, что на самом деле он думает или чувствует. Но она будет дурой, если поверит ему.

– Девон, – в конце концов, сказала она, – когда дело касается любви... ни ты, ни я не можем доверять твоим признаниям.

Она не могла видеть сквозь блестящую дымку страдания, но чувствовала, что он отошёл, наклонился подобрать пиджак, который он отшвырнул в сторону и начал рыться в поисках чего-то.

Девон подошёл к ней, взяв нежно за руку, он подвёл её к кровати. Матрас был такой высокий, что ему пришлось обхватить её за талию и подсадить наверх. Затем он что-то положил ей на колени.

– Что это? – она посмотрела вниз на маленькую деревянную коробочку.

Его выражение лица было непроницаемым.

– Подарок для тебя.

Кэтлин не смогла придержать свой острый язычок.

– Прощальный?

Девон нахмурился.

– Открывай.

Повинуясь, она подняла крышку. Изнутри коробочка была выложена красным бархатом. Потянув в сторону защитный слой ткани, она обнаружила маленькие золотые карманные часики на длинной цепочке, на корпусе были изящно выгравированы цветы и листья. За стеклянной откидной крышкой спереди был виден эмалированный циферблат с чёрными рисками, обозначающими часы и минуты.

– Они принадлежали моей матери, – услышала она слова Девона. – Это единственная её вещь, которая у меня есть. Она никогда их не носила, – его слова окрасила ирония. – Время никогда не имело для неё значение. – Кэтлин в отчаянии посмотрела на него. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но он нежно прижал пальцы к её губам. – Время, вот, что я тебе даю, – сказал он, глядя на неё. Он взял её за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. – Это единственный способ доказать, что я буду любить тебя и буду верен тебе до конца моих дней. Даже если ты меня не захочешь. Даже если ты решишь не быть со мной. Я даю тебе всё время, отведённое мне. Я клянусь тебе, что с этого мгновения, я никогда не прикоснусь к другой женщине, и никому, кроме тебя, не отдам своего сердца. Если мне придётся ждать шестьдесят лет, ни одна минута не будет потрачена зря, потому что я проведу их, любя тебя.

Кэтлин изумлённо смотрела на Девона, внутри неё начала разливаться опасная теплота, отчего её глаза наполнились слезами.

Обхватив её лицо обеими руками, он наклонился поцеловать Кэтлин, словно опалив её нежным огнём.

– Тем не менее, – прошептал он, – я надеюсь, ты решишь выйти за меня замуж, чем раньше, тем лучше, – последовал ещё один медленный и сокрушительный поцелуй, – потому что я страстно желаю тебя, Кэтлин, моя драгоценная любовь. Я хочу засыпать с тобой каждую ночь и просыпаться каждое утро, – его губы начали ласкать её настойчивее, пока Кэтлин не обняла его за шею. – И я хочу, чтобы у нас были дети. Скоро.

Правда была в его голосе, в глазах, она могла попробовать её на вкус.

С удивлением Кэтлин поняла, что каким-то образом за последние месяцы, он действительно изменился. Девон становился таким человеком, каким задумала его судьба... истинным самим собой... человеком, который мог взять на себя обязательства и ответственность, и что самое главное, безоглядно любить.

Шестьдесят лет? Такой мужчина не должен ждать даже шестидесяти секунд.

Немного повозившись с цепочкой, она подняла её и надела на себя через голову. Мерцающие золотые часики расположились около её сердца. Кэтлин подняла глаза, полные слез.

– Я люблю тебя, Девон. Да, я выйду за тебя замуж, да...

Он схватил её в объятия и поцеловал, не сдерживая себя. И Девон продолжал жадно целовать Кэтлин, раздевая, терзая нежными и страстными губами каждый обнажённый дюйм тела. Он снял с неё всё, кроме маленьких золотых часиков, на чём настояла Кэтлин.

– Девон, – сказала она, затаив дыхание, когда они были оба раздеты, и он опустился рядом с ней. – Я... Я должна признаться в небольшой лжи, – она хотела, чтобы они были полностью честны друг с другом. Не держали ничего в себе и не имели никаких секретов.

– Да? – спросил он, прижимаясь к её горлу губами и втискивая одну ногу между бёдер Кэтлин.

– До недавних пор я не проверяла свой календарь, чтобы удостовериться, что... – она замолчала, когда он кончиками зубов нежно прикусил кожу на её горле, – ... правильно считала дни. И я уже решила взять на себя полную ответственность за то ... – его язык играл в углублении основания её шеи, – ... что случилось в то утро. После завтрака. Ты помнишь.

– Я помню, – сказал он, прокладывая дорожку поцелуев вниз к её груди.

Кэтлин обхватила его голову руками, побуждая обратить внимание и посмотреть на неё.

– Девон. Я пытаюсь сказать, что, возможно, ввела тебя в заблуждение прошлым вечером... – она с трудом сглотнула и заставила себя закончить, – когда сказала, что мои месячные начались.

Он застыл. Его лицо было лишено всяких эмоций, Девон уставился на неё.

– Они не начались?

Она покачала головой, изучая его взгляд тревожными глазами.