Страница 44 из 55
В начале февраля 1975 года я отправился в командировку в Томпонский район, целью которой было сначала побывать на угольной шахте «Джебарики-Хая», а потом проехать по зимнику до центра Верхоянского района. Сохранились путевые заметки:
4 февраля
Якутский аэропорт. Туман… Морозище под 50 градусов… Бесконечные переносы рейса «по техническим причинам»… Объявляют о посадке на 31-й рейс до Тикси за 1 февраля. Ушла группа «оленеводов» с рюкзаками и солдаты.
Малыши среди толпы гоняют мяч.
Сижу за буфетным столом. Других свободных мест в аэропорту нет. Буфетчица не протестует – привыкла. Рядом со мной сидят трое. Супружеская пара и якутка в белом полушубке – администратор концертно-эстрадного бюро Лида. Она провожает Киселевых. Анатолий – скрипач, лауреат международных конкурсов.
– Вот недавно я в Стамбуле был…
Наташа – концертмейстер, пианистка. Едут на два дня. Спрашивают меня, кто живет в Хандыге, какие предприятия. Я бухнул:
– Автобаза.
Наташа даже глаза закатила:
– Кто же там будет слушать камерный концерт?
– А я собирался в Швейцарию. Нет, говорят, надо в Якутию. Надо план выполнять. А здесь, похоже, никому камерная музыка не нужна. Здесь большей популярностью пользуются лилипуты и цыгане.
…Летим. Анатолий рассказывает:
– Я был в геологическом музее на Сахалине. Увлекаюсь минералогией. Видел прекрасный образец: множество представителей флоры и фауны внутри кристалла. Я говорю геологам: давайте дам вам шефский концерт… Через минуту рядом со мной ни одного человека уже не было…
«Як-40» быстро доставил нас до Тёплого Ключа [ближайший к Хандыге аэропорт]. Вышли на жуткий холод. Едва влезли в заполненный автобус. Вдруг Киселевых просят вернуться. Позвонили из Якутска: надо завтра срочно улететь в Иркутск. Нет, такое может быть только в нашем богатом государстве. Гнать людей «прокатиться» из Москвы до Хандыги… За семь тысяч километров…
5 февраля
Хандыгская автобаза. Один из её руководителей – Михаил Саловский рассказывает о моём предстоящем маршруте:
Всего до Батагая [это был центр Верхоянского района] – 1029 км.
72-й км от Хандыги – Тёплый Ключ. Там: дорожник, гараж, автопункт, гостиница, столовая.
Ещё 42 км. Улах: заправка, пункт отдыха на шесть коек, теплый гараж дорожников – для экстренных случаев.
Через 28 км – зимовье Минкула (искажённое Минкюель): старик обслуживает пост, нары, можно обогреться при аварийной ситуации… [И так про все предстоящие точки опоры в безлюдном пространстве].
6 февраля
Сосед по комнате в общежитии, куда меня пустили на ночлег, – шофёр Василий Бочка. 4 февраля ездил на лесоучасток завода стройматериалов Министерства местной промышленности. «Урал» с прицепом берёт 12 тонн. До участка – более 100 км. Приехали в 13.00. Постояли до 17.00. Грузчиков нет. Позвонили на завод. Говорят, ждите до утра, чем-нибудь загрузим. А бруса для «Индигирзолото», за которым приехали, ещё и не заготовлено…
7 февраля
Среди шоферов есть и инженеры, бывшие главные механики или главные инженеры автобаз, завгары. Понесли наказание за чьи-то срывы, а теперь не хотят возвращаться на командные должности.
По ТВ – «Семнадцать мгновений весны». «Мгновенья раздают – кому позор, Кому – бесславие, а кому – бессмертие!» Совсем, как на трассах Якутии…
В шофёрской нет газет. Сосед переживает это по-своему: – Я даже не знаю, что по телевидению будет…
8 февраля
Перед отъездом ещё она деловая встреча. Главный инженер ХЭЛУАД (Хандыгское эксплуатационно-линейное управление автомобильных дорог) Анатолий Буртов рассказал, где какая дорожная техника имеется: бульдозеры, автогрейдеры, скреперы, роторный снегоочиститель, для расчистки от кочек соорудили «утюг», сваренный из рельсов…
– Самое больное место – отсутствие тяжёлой техники типа ДЭТ-250. Не хватает грейдеров. Обслуживающие машины слабые. Дали БАТ – большой артиллерийский тягач, но этого мало.
На технике – сменные экипажи. Работают по две недели. Потом возвращаются в Хандыгу.
Всего ХЭЛУАД обслуживает 1635 км [как от Москвы до Урала!], в том числе чистый зимник – 843 км. Всего рабочих – 341 человек. Чистых дорожных рабочих 65, которые ведут подсыпку, остальные зимой становятся истопниками, дизелистами и прочим обслуживающим персоналом.
– Магаданская трасса, – продолжает Буртов, – строилась в сороковые годы. Деревянные мосты пришли в негодность. Да и рассчитаны на старые нагрузки. Ведем укрепительные работы… Лишь девять мостов – железобетонные. Не достаёт труб, не соответствуют водостоки. На Агаякане строится мост: надо 450 т цемента, дают только 200. В Кюбюме всё падает: электростанция, котельная. За что раньше хвататься?.. Хандыгская автобаза хорошо помогает. Иначе не справимся со своими задачами. Ежегодно надо высыпать 400 тысяч кубометров грунта для восстановления полотна, не считая того, что сносят паводки. А укладывалось лишь 200 тысяч. И лишь в 1974 году уложили 340 тысяч. Так что дорога ежегодно ухудшается. Не говоря о том, что не отработаны повороты…
На автобазе перед дальней дорогой, как бы заранее извиняясь, меня предупредили:
– Вам наши ночлеги не понравятся. Бичарни…
Представили моего персонального водителя: Столяров Анатолий. Точность – вежливость королей… трассы. Приехал за мной точно в 14.00. Даже на две минуты раньше. Но ещё не обедал:
– Всё возились с машиной.
Едем по посёлку очень медленно, тяжело. «Урал-377» поскрипывает, как старичок от ревматизма.
– Замёрз мой ермачок… Застоялся. Ни черта не тянет.
Не тянет не только из-за почти 50-градусного мороза. Плохой бензин. На трассе нет Аи-93. [ «Урал», предназначенный для армии, ездил на самом дорогом в те годы 93-м бензине, а не на 80-м, как большинство грузовиков и не на солярке! Но «Урал» лучше других отечественных машин справлялся с северным бездорожьем.]
– В Хандыге есть, и в Батагае. А на трассе нет. Головки горят. Октановое число ниже. А нагрузка зимой больше. Мороз давит. Да и мотор круглые сутки молотит, – незлобиво жалуется Анатолий. И по-хозяйски рассуждает: – Шесть тысяч литров – на рейс. Дизель был бы выгоднее…
Вдруг, спохватившись, спрашивает, словно мы к Чёрному морю едем:
– Темные очки взяли? Без них сейчас нельзя.
Да, если выглянет солнце, в этом белоснежном царстве можно и «зайчиков» нахватать, как при электросварке. Пока пасмурно.
В гараже Анатолий знакомит с попутчиками. Алексей – без прицепа. Оставил его на 120-м километре. Мотор застучал, и вернулся. Второй – Виктор Белый, тоже с Кубани, с одного села. Он действительно весь белый. Третий – Николай Пострихин. Ему около сорока лет. Из них восемь лет ковырял уголёк в Донбассе. Потом плавал на Камчатке. Был на могиле Беринга.
Столяров с Кубани. Работал на заводе. С 1960 г. – шофёр. Приехал сюда с женой. Здесь родились две дочки. Люду приняли сегодня в пионеры. А галстук носит младшая – Маринка. Совсем как мальчишка – в шортиках. Вертится вокруг отца:
– Папа, салфетки возьми…
Жена собирает Анатолию в дорогу: кладёт банку солёных огурцов, лечо… Всё – своего приготовления.
По дороге Анатолий рассказывает:
– Ехали в Якутию на три года. Деньжонок поднакопить. Вроде всё уже есть. На Кубани домик построили. Под Ейском – отец, мать. У них большой дом с удобствами. Даже газ будет… А уезжать отсюда не хочется. Деньги держат?.. Да нет. Уже привыкли. Восемь лет здесь. Природа какая! Картина есть «На севере диком». Так то – картина, а здесь – жизнь… Снег такими шапками лежит на деревьях!