Страница 42 из 55
Героизм газеты (без иронии и без кавычек) заключался в том, что эту мою статью напечатали (17 и 18 декабря 1976 года), когда полторы полосы в каждом номере было отдано материалам, славящим генсека Брежнева в связи с его семидесятилетием.
Приведу только заголовки в номере газеты от 17 декабря: «Вручение кубинской награды товарищу Л.И. Брежневу» (вручал сам Фидель Кастро), «Биография страны – биография коммуниста. Общественный просмотр нового документального фильма». В следующем номере: «Вручение награды ПНР товарищу Л.И. Брежневу» (вручал партийный лидер Польши Эдвард Герек), и фотоочерк «Вся жизнь – служение народу».
Отчёт о просмотре лизоблюдочного фильма начинается со слов самого юбиляра: «Наша дорога – это дорога правды, дорога свободы, это – дорога народного счастья». Ну, по поводу «свободы» тут и комментировать нечего: коммунистическая власть ведь всегда считала нашу страну самой свободной в мире; и это несмотря на объявленную «диктатуру пролетариата»! А вот каким был счастливым наш народ, как ему служили Брежнев и его команда, я показал в своей статье, расположенной в том же номере по соседству со славословиями в честь второго Ильича.
Возможно, это сочетание несочетаемого: жёсткой статьи и юбилей Брежнева сыграло особую роль в реакции на мою публикацию. Утром, когда вышла вторая часть статьи «Честь мундира и честь отрасли», я проснулся…
Нет, я не о том, что стал знаменитым. Я проснулся от раннего звонка. Была суббота, и я хотел отоспаться после напряжённой работы в предыдущие дни. Два вечера подряд я дежурил в редакции до полуночи, пока номера не были подписаны в свет. Звонил мне спозаранку генеральный директор объединения «Якутзолото» Тарас Гаврилович Десяткин.
Мы были хорошо знакомы. Я неоднократно делал интервью с ним. Причём он их не читал: «Я тебе верю». Он знал, что я ничего не искажу. Все нужные цифры о золотодобыче, о работе подопечных комбинатов и приисков я брал у компетентных сотрудников. Но то были дежурные материалы – как правило, перед промывочным сезоном или после его завершения. А тут я понаписал такое…
Тарас Гаврилович не ругался. И был даже не обижен, а, скорее, сильно огорчён. Я понимал его. Конечно, любому руководителю обидно получить такую публичную оплеуху от прессы. Он к тому же единственный якут, который руководил столь мощным индустриальным предприятием. Он – национальная гордость автономной республики. Герой Социалистического Труда, это звание ему присвоили всего за пять месяцев до моей публикации. Лауреат Государственной премии.
И вот мой разгромный материал. Хотя в статье ни разу его фамилия не упоминалась, и вообще остриё моей критики было направлено главным образом в сторону Москвы. Но я понимал, как ему было больно.
Он сорок пять минут (!) объяснял мне, почему возникла такая ситуация, что пришлось продлить промывочный сезон до крутых якутских морозов. Дело не столько в отставании объединения от плана по добыче золота, утверждал гендиректор. Секретарь ЦК КПСС Владимир Долгих, который курировал металлургическую промышленность, попросил (это как приказ) добыть как можно больше золота в ближайшее время. Не исключаю, что с этой просьбой тот обратился и к другим золотодобывающим предприятиям страны, но сейчас не о них речь. Советскому Союзу надо было позарез купить в Канаде зерно, иначе возникли бы проблемы и с продовольствием, и с кормом для скота. А купить у проклятых капиталистов можно только за твёрдую валюту или за золото.
Излив мне свою горечь – скорее от ситуации, в которую он попал, чем от моей статьи, Тарас Гаврилович остался со мной в нормальных деловых отношениях. Не пытался добиться сатисфакции через партийные органы. Да и что он мог бы доказать? Я же был во всём прав. К тому же ему, полагаю, было больно за родную Якутию: ведь по его личному приказу совершались экологически вредные действия. А мог ли он в той планово-командной системе ослушаться, решать производственные задачи разумно, исходя их реальностей, а не по прихоти «верха»? Мог ли отказаться от, по сути, преступной сверхнормативной осенне-зимней добычи золота на открытых участках?..
И если бы мы оба знали тогда, что потом случится с «передовым» заполярным предприятием «Якутзолота» – прииском «Кулар», носившим гордое имя 50-летия СССР!
Современная история Кулара и его окрестностей оказалась весьма печальной.
Вскоре после моего отъезда из Якутии было принято решение построить возле центрального посёлка прииска золотоизвлекательную фабрику. Фабрику возвели. Но достаточных запасов сырья не нашли. Как же тогда закладывали предприятие, на основании каких данных?
С переходом экономики на рыночные отношения золотодобычу прииск «Кулар» здесь прекратил. Стало экономически не выгодно. Горняки, у кого были деньги на проезд и место для продолжения жизни, поразъехались. В 1998 году посёлки Кулар, Власово (там была шахта «Омолой») и Энтузиасты постановлением якутского правительства были упразднены, а земли переданы в распоряжение Омолойского наслега (сельского округа).
Часть местных горняков на какое-то время оставались в старательских артелях. Одна из них организовала добычу на месте центрального посёлка. О том, что Кулар буквально стоит на золоте, мне говорили ещё тогда, в 1970-е годы.
Когда главой правительства Якутии был Владислав Штыров (впоследствии президент компании «АЛРОСА»), он попытался оживить Куларский золотоносный район. Геологической экспедиции из бюджета выделили десятки миллионов рублей на дополнительные изыскания. Чем завершились эти изыскания, не знаю. Но добычу золота там в больших масштабах по-прежнему не ведут. Немного промышляют местные жители.
Некоторые специалисты иногда ещё выступают со статьями в защиту Кулара, пытаясь доказать, что район перспективен, что есть там золото. Однако для возобновления производства, для воссоздания социальной базы теперь потребуется очень много средств. Едва ли в рыночных условиях это теперь возможно. Если только снова не обнаружат там очень богатые месторождения…
Куларские неудачники, те, кто никак не смог выбраться оттуда, превратились в «асоциальный элемент». Жить было где: хотя большинство построек было сломано и сожжено, всё же некоторые дома остались. А вот где они «добывают» деньги на житьё-бытьё, одному якутскому богу известно.
Бывшие жители Кулара создали сайт, на котором делятся своими воспоминаниями, своей тоской по северному краю. Рассказывают, как покидали обжитые в суровой тундре места. Самым впечатляющим оказался для меня рассказ о том, как закрывали школу. Учителя и ученики, завершив последние занятия, в прямом смысле закрыли её и… подожгли… Трудно представить, что было на душе у тех, кто там учился и учил, а теперь лично уничтожил. Наверно, на всю оставшуюся жизнь в душе этих куларцев осталась зарубка.
Якутские горняки на шхуне Маннергейма
В каком непростом географическом месте находилась плавучая фабрика «Горняк», можно судить по тому, что лишь на шестой день сентябрьская погода смилостивилась, и вертолёт прорвался к побережью Ледовитого океана. Я стремился туда, чтобы познакомиться, как идёт этот уникальный эксперимент: оловянную руду (касситерит) добывают в море с помощью плавсредств.
Я уже бывал здесь, но зимой. Помню, я сюда летел тогда на воздушном вездеходе «Ан-2» и не мог понять, как лётчик посреди абсолютно белой, искрящейся распластанной заснеженной тундры при чрезвычайно ярком мартовском солнце увидел точку, куда надо было приземлиться. Собственно земли-то не было видно. И я понял, что мы прилетели лишь тогда, когда винтокрылое «такси» пошло на посадку. А он опытным глазом давно уже рассмотрел ориентир – тёмную крошку на гигантском пространстве, буровую установку на льду Ванькиной губы. Но сели мы на берегу, на расчищенной местными обитателями заснеженной площадке. Тогда геологи Полоусненской партии Янской экспедиции вели здесь разведку Чокурдахской прибрежно-морской россыпи касситерита.
Яркое солнце, ослепительный снег располагал к праздничному настроению: наконец-то после полярной ночи начинается нормальная жизнь. Нормальная? Нормальная, когда нет пурги. А подует – если надолго, то отрежет буровиков не только от всего мира, а даже от берега, до которого всего несколько сотен метров. В пургу эти «всего» могут превратиться в непреодолимое расстояние.