Страница 99 из 158
-Поклянись самым дорогим и любимым для тебя человеком, что это правда!
-Клянусь отцом и мамой, - она надеялась, что Хуан не успел раскрыть той, которую сумел полюбить с первого взгляда, кто они такие и что Ванноца, Родриго им не родные, - что Хуан наслаждался каждой секундой агонии твоего любимого Пьетро Луиса...
Мария истерично закричала. Ноги подвели её и она осела на пол, закрыв лицо руками.
Услышав топот ног, Креция поняла, что к ним бежит Катанея. Нужно правильно выстроить разговор, чтобы эта дура Энрекез дэ Луна укрепилась в её убеждении.
-Что здесь произошло. Лукреция, почему Мария сидит на полу и плачет?
-Я рассказала ей правду о том, как умер Пьетро Луис. - Ванноца побежала за подмогой. Мария заплакала ещё горше. Кеси присела рядом с ней. - Я солгала тебе только в одном. Хуан сделал это из зависти к более удачливому брату. Ты для него, как удавка на шее.
***
29 сентября 1493 года. День горького отрезвления. Свадебная церемония.
Понадобилось 3 часа и 19 минут, несколько настоек успокоительного (спасибо Нони), убедительная речь Папы (Хуан не мог сделать этого!), двусмысленное нежелание Цезаря и Хоффи отвечать на вопросы, мольбы отца и матери (не позорь честь нашей семьи!), бутылка вина Ванноцы (или две?), "обнимание" с горшком фуксий, чтобы невеста соблаговолила "выйти" к алтарю. Хотя описать происходящее действо словом "выйти" мог только слепоглухонемой. Марию вынесли под белы рученьки её родители, пару раз едва не уронив, цепляя платье за сиденья, буквально всучив белому, как сама смерть, жениху. Лукреция едва сдержала смех, наблюдая, как Хуан отшатнулся, когда невеста дыхнула ему в лицо перегаром, и чуть не уронил её. Даже фата не могла скрыть серое, опухшее от слез и выпитого вина лицо Марии. Папа брезгливо закрыл нос и начал вступительную речь, перемежая её цитатами из Библии...
-Готов поспорить, что скоро из ушей Хуана повалит пар, - заговорщически прошептал Цезарь, склоняясь к Лукреции, - таким злым я его не припомню... Он не был так зол даже когда ты прикончила его пса. Тебе не кажется, что ты перегнула палку?
Они располагались в небольшой ложе, возвышаясь над присутствующими.
-Мне кажется или он и вправду выглядит так, будто готов на убийство? - в тоне Кеси скользило неприкрытое довольство собой. - Жаль, что это случится не сегодня...
-Что? - Цезарь стал выглядеть так, будто она его обухом по голове огрела.
-Думаю завтра. - Продолжала она вслух, будто сама с собой. - Завтра все закончится.
-Что всё? - раздраженно прошипел Цезарь, задетый игнорированием его реплик.
-Завтра утром, после самой отвратительной на свете брачной ночи, а точнее, своего полного фиаско, в приступе неконтролируемой ярости Хуан попытается убить меня...
-Что? - Воскликнул парень, привлекая к ним внимание сидящих снизу гостей. Папа, измученный долгим монологом, недовольно посмотрел на сына. Борха что, мало на сегодня скандалов? Цезарь показал жест, что рот его на замке и, стоило всем от них отвернуться, оттащил сестру в темную нишу, едва ни силой усадив на скамью. - Ты совсем слетела с катушек? Только ты можешь говорить о смерти так спокойно, будто обсуждаешь меню на завтрак, но то, что ты сейчас сказала...
-Я ждала этого много лет, - Креция казалась поразительно спокойной, ни волнения, ни страха, ни ужаса от ожидания предстоящей кончины, - мы этого ждали. Или ты успел смириться с участью быть до конца своих дней слугой бога - кардиналом? Не ты ли говорил мне, как жаждешь встать во главе папской армии и соединить разрозненные земли Милана, Венеции, Флоренции и Неаполя воедино под руководством Рима? Тебе больше не хочется испытать себя в бою и показать, на что ты способен?
-Проклятье, Кеси, ты словно змей искуситель, - на лице Борха застыла ядреная смесь неуверенности в себе и зарождающейся паники, - чего ты от меня хочешь?
-Чтобы спасая мою жизнь, ты отнял его. - От этих слов Цезарь невольно вздрогнул. Сохраняя невозмутимое выражение лица, Креция внимательно наблюдала за реакцией брата. Он явно оказался не готов к такому повороту событий. Он сильно покраснел, стал суетливо пытаться присесть рядом с ней, нервно заламывать руки. Ещё немного и он заплачет. Креция воздела глаза к потолку и еле слышно добавила: - Завтра ты продемонстрируешь нам, кто такой Цезарь Борха. Либо ты убьешь его и получишь все
, о чем так долго мечтал, либо умру я и ты всю жизнь проведешь в молитвах о моей грешной душе, зная, что я никогда не обрету покоя...
-Зачем ты поступаешь так со мной? - Боги, его веки увлажнились. - Ты же знаешь, что я ни за что не могу потерять тебя! Но убить брата? Я не смогу...
-Ты посмел бы сказать подобное посреди поля боя? Да тебя бы засмеяли! А откуда тебе знать, что один из бастардов нашего плодовитого Папы не вступит в бой против тебя? И если так, ты позволишь ему убить его, потому что сам не сможешь?
-Это не одно и то же! - Возмутился Цезарь. - Того бастарда я не знаю лично, я не прожил с ним бок о бок восемнадцать лет, его я убью не моргнув и глазом!
-Хорошо, - почти ласково прошептала Креция, - тогда я спрошу тебя по-другому. Если Хуан пойдет на тебя с ножом, ты позволишь ему убить себя или убьешь сам?
-У меня не останется выбора. - После минуты мучительного раздумья ответил брат.
-Ты не сможешь убить его, поэтому позволишь прикончить себя? Правильно поняла?
-Нет, мой инстинкт выживания заставит меня убить его прежде, чем он меня.
-Чудно! Значит убить его, спасая себя, не одно и то же, когда нужно спасать меня?
Шах и мат! Лицо парня стало землисто серым. Он открыл рот и тут же закрыл его.
-Ты говорил, что любишь меня больше всех на свете. Настало время это доказать.
***
В ночь с 29 по 30.09.1493 г. Одним горечь поражения, другим радость в сердце.
На протяжении целого часа Цезарь ворочался с одного бока на другой, не в силах заснуть. Обычно из покоев брата доносились женские стоны и крики, извещающие домочадцев об очередной "победе" Хуана (братец предпочитал юных жен старых богатеев, считая их особо изголодавшимися по плотской любви особами). Но сегодня ночью через стенку слышно было лишь, как Хуан разгневанно кричит на бьющуюся в истерике Марию.
"Ты действительно думал, что никто никогда не узнает, что ты сделал с братом?"
Звук глухого удара о стену заставил Цезаря обернуться: кажется, это новый раунд в их первой семейной ссоре, скоро они начнут бросаться предметами мебели...
"Я уже сказал тебе, что не делал этого! - злобно закричал Хуан, послышался ещё один удар. Он что, её бьет там? - Моя сестра, злобная сука, солгала тебе. Она всегда меня ненавидела, поэтому не упустила случая насолить. Но ты... взяла и сразу ей поверила!"
"А ты не спрашивал себя, почему твоя сестра тебя так не любит? Нет дыма без огня. Ты что-то сделал в своей жизни, чтобы она так сильно возненавидела тебя. К тому же, это не только её слова. - Господи, пусть эта дурочка поскорее заткнется! Цезарь не знал, чем новобрачную накачали, но коктейль получился убойным. Глупая красотка не заботилась взвешивать свои слова. Что думала, то и выдавала. - Все в городе сплетничают, что ты завидовал моему Пьетро Луису. Тому, что он более успешен в глазах Папы, что народ его любит больше. Ему прочили место главнокомандующего..."
"-Единственное, чему я завидовал, это была ты! - Хуан снизил тон, его стало едва слышно, - Но даже ради тебя я не пошел бы на братоубийство. Я не так устроен, ясно?"
Послышался топот ног, визг новобрачной и звуки возни. Что-то брякнуло.
"Тогда скажи, что ты оплакиваешь смерть брата... - последовала минута тишины - не можешь? Так я и знала! Ты совершенно не горюешь по нему. Ты даже на похоронах не проронил ни слезинки, а мог, хотя бы из приличия, притвориться скорбящим..."
Мария истерично закричала, но звук заглушил скрип пружин на постели. Цезарь зло сузил веки, понимая, что за этим последует. Вытащив из-под головы подушку, он опустил её поверх лица, пытаясь заткнуть уши, но все равно их было слышно: