Страница 14 из 17
Обед, короткий отдых и вновь тренировки. В предвкушении нового и после случая с сараем Анаркона пребывал в какой-то странной эйфории. Сегодня отметили многие преподаватели. В метании ножей, в схватках одной рукой – вторая привязана за спиной, в акробатике (превзошёл даже фаворитов преподавателя дисциплины Аса и Аспида), прыжки, драки в тесноте, везде победил Анаркона. Крама свирепел, багровел, скрежетал зубами, а сделать ничего не мог – сегодня только второй. И если бы Анаркона был внимательней, то заметил бы сгущающиеся тучи.
На ужин подчевали тушёным кроликом и фруктами. Кормили маргов отменно всегда. При таких нагрузках тело обязано получать лучшее. Ушастого приготовили превосходно. Насыщаясь, Анаркона урчал котом, после долго грыз кости, не желая оставлять даже хрящей. После истории с сараем открылось второе дыхание, стало интереснее жить, всё получалось легко, настроение превосходное! Ужин – последнее совместное мероприятие, проводимое учениками вместе. После трапезы, час свободного времени и отбой.
Покинул столовую Анаркона в приподнятом настроении. Двинувшись к казармам, уже представлял, как взбивает подушку и устраивается в углу своей комнаты с начатой книгой. Мимо проплыли каменные здания, библиотека, склады, тренировочные залы, тело лёгкой поступью рассекает вечерний воздух – Анаркона любил вечер. Дневная жара отступает, приглушённый свет медленно переходит в сумерки, даже к ночному зрению прибегать не хочется, и так приятно. Полутёмные переулки всегда таинственны и загадочны, иногда простая прогулка доставляет огромное удовольствие, но не в этот вечер. Свернув в очередной переулок, юноша буквально налетел на Краму с компанией. Все широкоплечие, высокие с мощными мускулами, с противными ухмыляющимися рожами, высокомерные и жестокие.
– Опаньки. Это кто тут у нас? – прогнусавил знакомый голос.
Анаркона всегда поражался, как Крама при такой комплекции может разговаривать так высоко и гнусаво. То ли в подражание уличной шпане сознательно завышал тембр, то ли на самом деле с рождения такой противный.
Крама притворно выпучил глаза и вывернул ладони наружу:
– О, да это же наш чемпион, безоговорочный победитель во всех категориях, – театрально усмехнулся бугай, видя вытянутое лицо Анарконы. – Ой, парни! А чего это мы так растерялись?
Анаркона судорожно сглотнул. В компании злобного упыря, все как на подбор, противные, здоровые, наглые. Двое уже заходят со спины, ещё двое – с боков. Крама с шестым застыли спереди.
Затравлено оглядевшись, юноша выдавил:
– Ребят, я просто мимо… – хрипло выдавило враз пересохшее горло. Такие встречи всегда заканчивались отбитыми органами и кровью. Анаркона был одним из лучших бойцов Лиги Воинов, но в том-то и дело, что был один. Найти общий язык ни с кем так и не получилось, и самовлюблённому отпрыску аристократии это было только на руку.
– Да ты не волнуйся так, не переживай, Ашыт, дай нашему чемпиону горло-то промочить.
Крама – сама любезность. Стоящий слева верзила, шея с ведро, бицепс – пудовая гиря, протянул Анарконе маленькую баклагу с жидкостью.
Анаркона стрельнул глазами.
«Взяли в кольцо, скоты! И подворотня удобная, патруль здесь появляется редко. Дурень! Зачем срезать решил?!»
Сердце застучало загнанно, неожиданная предательская мыслишка растеклась по черепу пискливым голоском.
«А, может, обойдётся? Просто попить предложили и сейчас отпустят?»
Мозг лихорадочно цеплялся за надежду, блокировал опасность, отказывался верить в то, что к нему, такому хорошему, замечательному, ни в чём не повинному могут вдруг отнестись плохо. Осторожно взяв баклажку, Анаркона благодарно кивнул, сделал большой глоток, второй… Неожиданный удар под дых, справа, заставил ягодную настойку вылететь изо рта фонтаном. Крама и стоявший рядом приняли веер брызг на себя.
Вытирая щеку, недруг Анарконы довольно осклабился, загнусавил:
– Вот, господа, как нас благодарит соплюшка эта. Да он просто плюёт нам в лицо.
Анаркона сжался, оправдания бесполезны, удар может прилететь с любой стороны.
– Э… ты чё, сиротка… совсем опух?! – зарычал стоящий рядом с Крамой Агхет.
Этот ниже Крамы наголову, зато намного шире, откровенно басит. Короткие толстые пальцы сжаты в кулаки. Анаркона натянулся тетивой лука, сейчас прилетит… Приятный вечер стремительно превратился в отвратительный. Обострённое восприятие уловило резкий шорох за спиной. Всё случилось быстро. Натренированные рефлексы бросили тело чуть влево, глаза скользнули на звук. Точно! В спину летел пендель. С линии атаки Анаркона уже ушёл, с разворота сам врезал пяткой в солнечное сплетение. Не успел разглядеть кто там, да и неважно. Главное, скрючившийся враг отлетает назад. С места сорвались сразу трое. Хозяин баклажки метит в лицо, Агхет в пах, стоящий справа снова под дых. Наработанные навыки мгновенно определили, какой удар опасней. Ногой отбил ногу летящую в пах, одновременно втянул голову в плечи, закрылся ладонью, удар в челюсть всё же пропустил, но получил вскользь – голову не сотрясло. Под дых залимонили со всей дури. Выдержал, дыхание не сбили. Сам дёрнулся вправо, въехал локтем в челюсть, не успел обрадоваться, видя оседающего противника, получил сзади под коленку. Ноги подогнулись, больно ударился голенью о камень. Ашыт уже бил носком ноги по носу, стоя на коленях, закрылся предплечьем. Сзади вновь ударили, уже по затылку. Сознание поплыло. В полуобмороке успел заметить кулак Крамы у носа, саданул наотмашь в пах. Падая в обморок успел услышать надсадный хрип недруга: «Мочите тварь!»
Сквозь град боли и стремительно гаснущее сознание, понял, что Краме таки досталось.
Тройка здоровяков ещё долго месила бесчувственное тело ногами. Поймавший локоть Анарконы лежал в отключке, пропустивший удар в солнечное сплетение до сих пор хватал ртом воздух – не мог встать; Крама валялся на спине, держась за пах, поскуливал. Под Анарконой натекла небольшая лужица крови и медленно впитывалась в натоптанную землю.
Крама, наконец, поднялся, с оттяжкой пластанул носком сапога обморочного по рёбрам, плюнул на спину.
– Тварь паскудная! – заорал вожак шайки, задыхаясь в приступе злобы. – Ты посмотри, он ещё сопротивляется! Сука! На! – теперь сапог саданул уже по лицу, хрустнуло.
Крама с удовольствием оглядел окровавленного соперника.
– А вот это я, пожалуй, себе возьму, – злорадно процедил гнусавый голос. – Похоже, ценная штука.
С этими словами Крама стащил с запястья Анарконы браслет. Рассмотрел. Шесть круглых камней полусфер разного цвета, закреплены на равном расстоянии друг от друга. Камни вшиты в плотную ткань на завязках. С помощью регулировки браслет подходил к запястью любой ширины.
– Всё уходим, скоро патруль прочёсывать начнёт, – пропыхтел вор, завязав трофей на руке.
Очнулся Анаркона от дикой головной боли, при попытке шевельнуться, вскрикнул. Рассечённая губа присохла к утоптанному камню. Движение оторвало корку, хлынула кровь. Одновременно в рёбрах что-то скребануло внутренности, вспышка боли пронзила до макушки.
В голове мелькнуло:
«Опять рёбра сломаны! В последнее время это становится нормой».
Во рту солоно, ощупал правую сторону лица, ужаснулся – распухла. Стиснув зубы, перевернулся на спину, давя рвущийся наружу крик. С трудом открыл слипшиеся от крови глаза. Ясная ночь уже властно вступила в свои права. Сколько же он тут пролежал? Вставать не хотелось. Прохладная земля приятно холодила измахраченное тело. За углом послышались шаги. Патруль! Анаркона притих, распластался, не хотел быть обнаруженным. Увидят, сразу доложат учителям, начнутся расспросы, кто, за что. Не скажешь – самого накажут, скажешь ещё хуже – стукач…
Часть стражи делает обход с вечера, сейчас ночь – значит, обходят не впервой, не заметили раньше, тогда и суетиться не стоит. Так и случилось, патруль прошёл мимо. Анаркона выждал несколько минут и, скрипя зубами, поднялся. В планах добраться до ближайших деревьев, кустов, чего-нибудь растительного, повторить фокус с сараем, восстановиться, перекачать живительную силу в себя. Юноша почувствовал непривычное ощущение на левом запястье. Всмотрелся, но надбровные дуги распухли, вздутые веки накачены кровью из лопнувших капилляров, глаза не видели чёткой картинки, наконец просто коснулся запястья пальцами. Вздрогнул. Браслета нет!