Страница 50 из 244
— Да, немедленно впусти, — кивнул Вассарий и, когда офицер вышел, добавил, повернувшись к дяде. — Отложим наш разговор на время.
В кабинет, осторожно ступая по ковру из бантарского лоска, зашел представитель остезейцев сир Де Люми, присланный к признанному Советом претенденту на престол для координации общих действий. Этого человека можно было без всякого сомнения назвать щеголем; очень ухоженный элегантный и подтянутый, в отличие от многих других офицеров и феодалов, он не носил военной формы своего феода, предпочитая следовать последним модным тенденциям. И сейчас на нем был камзол из алого с золотым жаккарда с серебряными галунами и пуговицами, светлые узкие бриджи из эластичной ткани и высокие сапоги из тонкой кожи. Длинные платиновые волосы, явно профессионально уложенные, обрамляли молодое тонкое лицо, на шее был повязан шелковый шарф, затейливый узел которого украшала брошь, а из широких рукавов камзола виднелись манжеты из кружева тонкой ручной работы. Держался он так, словно все вокруг должны были благодарить его только за то, что он вообще удостоил их своим визитом.
— Господа, — он церемонно поклонился феодалам, — потрудитесь, пожалуйста, объяснить причину столь неожиданного вызова?
— У меня есть пара вопросов касающихся позиции Остезейского Союза в настоящее время, — ответил Вассарий, жестом указывая гостю на ближайшее кресло, — будьте любезны, присаживайтесь.
— Я считаю, что Совет уже достаточно четко обозначил свою позицию, — Де Люми сел в кресло так, чтобы случайно не помять полы камзола, положив ногу на ногу и скрестив пальцы холеных рук на колене —и не вижу смысла повторять их снова. Однако, если вы настаиваете…
— Да, я настаиваю, — прервал его Вассарий, от чего представитель Союза удивленно поднял брови. Этот человек не признавал никаких нарушений этикета, особенно в тех случаях, когда переговоры касались серьезных вещей вроде обсуждения политической ситуации и возможных дальнейших действий. — Насколько мне известно, в настоящее время войска фларского графа собираются у границ Остезейского Союза, однако тот не принимает никаких ответных действий. И это идет вразрез с моими представлениями о военных действиях против врагов своего союзника. Вы вообще собирались об этом мне говорить?
— То, что войска графа Фларского собираются у наших границ, вовсе не означает, что они действительно намереваются нас атаковать. По тем сведениям, что у нас уже имеются, у досточтимого претендента на престол нет превосходства ни в количестве, ни в качестве собранных вооруженных сил, нападать в подобном случае было бы чистой воды авантюрой. Но его сиятельство граф Фларский никогда не производил впечатления неразумного беспринципного человека, — Де Люми говорил все совершенно спокойным тоном, при этом внимательно изучая манжеты своего камзола на предмет случайно попавшей на них грязи. — Не стоит паниковать только потому, что кто-то неожиданно может сойти с ума. Если граф Фларский нападет на нас сейчас, то будет банально уничтожен…
— А почему тогда вы не воспользуйтесь такой ситуацией, чтобы покончить с ним прямо сейчас, — все-таки влез в разговор герцог Хлейта. — Совет отлично знает, какова роль и положение графа в этом противостоянии. И как изменится ситуация, если его не станет.
— И Совет так же в курсе, сколько денег он уже вложил в эту войну, — ответил Де Люми, впервые за время разговора подняв равнодушный взгляд на герцога, — и так же не считает необходимым привлекать к конфликту собственные войска в тех условиях…
— И именно в этих условиях необходимо действовать как можно быстрее! — стукнул герцог кулаком по столу. — Совет с самого начала военных действий жевал сопли, прикрываясь нашими войсками. А теперь вообще решил засесть в глухой обороне? — герцог говорил громко, пока сдерживаясь от открытых оскорблений, но уже серьезно разозленный отношением остезейца к ситуации, — Вы думаете, что сможете в одиночку выжить в дальнейшем?
— Господин… Ваше Величество, — поправил сам себя представитель Союза, проигнорировав герцога и повернувшись к Вассарию, — насколько я помню, меня вызвали для аудиенции с признанным претендентом на престол, а не для того, чтобы отчитываться в действиях Совета перед первым попавшимся герцогом…
— Этот человек… — начал было Вассарий, но представитель Союза не дал ему даже договорить, поднявшись со своего места, он одернул полы камзола и положив руку на эфес шпаги, коротко поклонился. Глядя прямо в глаза претенденту на престол, Де Люми произнес:
— Господин… Ваше Величество, — Вассарий нервно дернул плечом, второй раз допущенная ошибка выглядела издевкой, — Совет заключил соглашение с Вассарием Гельским, и именно к этому феодалу я был прислан в качестве представителя. Если же в данном альянсе присутствуют третьи лица, то Совет в известность относительно их существования поставлен не был, и у меня нет соответствующих полномочий, чтобы продолжать наше сотрудничество.
— Третьих лиц здесь нет, — строго заметил гельский граф, жестом велев своему дяде немного успокоиться, поскольку тот уже выглядел так, словно был готов сорваться в любой момент, — Это герцог Хлейта, мой старый друг и верный союзник, в его присутствии вы можете вести себя так, словно разговариваете напрямую со мной.
— Тогда, быть может, мне следует обращаться и к вам… простите, забыл ваш титул, — остезеец явно собирался испытать на прочность нервы Вассария, что раздражало даже больше, чем его попытки увести разговор от темы.
— Герцог, — напомнил Хлейта самым мрачным тоном, на который был только способен, — однако темы нашей беседы это совершенно не касается.
— Как раз самым прямым образом и касается, — возразил остезеец и снова повернулся к Вассарию, — Герцогов много, и все они являются чьими-то родственниками, однако это не дает Совету уверенности в том, что и дальнейшее правление в случае вашего успеха будет независимым от чужого влияния.
— Что вы хотите этим сказать? — Вассарий даже наклонился вперед, глядя на невозмутимого остезейца и своего медленно закипающего дядю, которого практически неприкрыто оскорбляли, однако в словах представителя Союза не было и слова лжи, только правда, которая ранила даже сильнее, чем самое гнусное вранье. И продолжать разговор не было никакого желания.
— Союз поддерживает Вассария Гельского, — напомнил представитель остезейцев спокойным тоном, не обращая внимания на герцога, буквально испепеляющего его взглядом, — и только его претензии на престол. Однако Совет не собирается рисковать собственными войсками и благополучием ради интересов других сторонних личностей.
— Да как ты смеешь называть меня посторонним? — тут гордость герцога просто не выдержала такого оскорбительного отношения, и он все-таки возмутился. Вскочив со своего места, он стукнул кулаками по столу, так что стоявшие там бокалы жалобно звякнули. — Я создал этот альянс! Я поддержал графа первым, когда он заявил о своем праве на престол! А ты теперь смеешь называть меня посторонним?
— Будьте уверены, господин герцог, Остезейский Союз прекрасно информирован о вас и ваших дальнейших планах на будущее, а так же о ваших собственных вложениях в данную компанию и их первых результатах, — Де Люми даже в лице не изменился, отвечая готовому чуть ли не взорваться от возмущения герцогу. Впервые посмотрел ему прямо глаза в глаза, — и Остезейский Союз готов рискнуть финансовыми вложениями, но никак не собственным благополучием ради реализации ваших амбиций относительно будущего престола Рейнсвальда…
— Ты меня обвиняешь? — герцог настолько возмутился, что даже сел обратно, чтобы не сорваться окончательно и не насадить этого франта на висевшую у пояса шпагу. — Ты смеешь меня обвинять в чем-то? И ты это проглотишь? — последний вопрос был обращен уже к Вассарию, с задумчивым видом рассматривающему свои руки на столе. Претендент на престол даже не ответил, только плечами пожал.
— Время продолжительных интриг подошло к концу, господа, — добавил представитель Остезейского Союза, поигрывая пальцами на эфесе, — и тратить свои собственные силы на внутренние разборки, когда нам всем грозит интервенция, Совет не намерен.