Страница 46 из 244
Аллирд развернулся, направившись обратно к портовой зоне, единственной части города, имевшей важное стратегическое значение для наступающих армий Саальта и поэтому не подвергшейся тотальному разрушению. Там был устроен перевалочный пункт, через который направили коммуникации Саальта, связывающие ударные части с тылом, грузопоток здесь исчислялся миллионами тонн, и через него должны были двигаться дальше королевские войска. Потому Аллирд и прибыл сюда, заодно лично поприсутствовав на зачистке захваченного города.
Его приказы, отданные войскам, были коротки и ясны. Живых подданных Рейнсвальда на пути продвижения армий оставаться не должно, только смерть и разрушение. Передовые части должны были наносить максимальный урон всем поселениям, через которые проходили, а за ними, во втором эшелоне, шли уже отряды зачистки, чьей основной задачей было тотальное уничтожение населения и инфраструктуры королевства. Действовали самыми варварскими методами, начиная от показательных расстрелов и заканчивая распылением радиоактивных веществ в жилых кварталах. Как захваченная территория, Рейнсвальд Аллирду был неинтересен, не интересовали его и ресурсы, которыми богаты эти земли. Достаточно просто того, чтобы там не оставалось никого, кто смог бы потом возродить здесь жизнь.
Ставка короля расположилась на флагмане флота Саальта. Уникальный корабль, построеный специально, чтобы возглавить поход на Рейнсвальд, до этого стоял в доках и никогда не участвовал в боевых операциях. Огромный корпус линкора покрывали ряды бортовых батарей рельсовых и лазерных орудий, над ними возвышались угловатые башни, выстроенные в четыре ряда, по два в верхней и нижних плоскостях. А корабельные надстройки сверкали яркими огнями, снаружи напоминая иглы небоскребов. Флагман стоял на приколе у одного из причалов, занимая его почти полностью, окруженный целой эскадрой кораблей сопровождения.
Аллирд провел брата прямо в свои покои, которые сейчас пустовали — не было ни старших офицеров командования, ни вездесущей назойливой свиты. Просторные комнаты с высокими потолками богатством убранства не уступали его апартаментам в королевском замке. Стены из белого мрамора украшали древние гобелены и большие барельефные панно, потолочные фрески кисти искуснейших мастеров изображали картины славного прошлого Саальта, когда короли древности одерживали победы над жуткими и жестокими врагами. Отдельное панно, покрывавшее весь потолок в рабочем кабинете Аллирда, посвящалось их отцу, как правителю, кровью и мечом объединившему все королевство. Редрик даже задрал голову, внимательно его разглядывая. В странных одеяниях, напоминавших тогу, отец спускался по мраморной лестнице в облаках, а по обе стороны, прямо на ступенях, художник изобразил князей и феодалов королевства, самопровозглашенных царьков, решивших отделиться, и даже глав нескольких соседних государств, решивших оторвать от Саальта кусок в момент его слабости. Все они стояли на коленях, опустив головы и сложив оружие к ногам своего нового, всеми признанного правителя, словом и делом доказавшего свое право на престол.
— Он навсегда останется в истории Саальта, — проследив за его взглядом, заметил Аллирд, уже снявший шлем. Активное наступление, сопряженное с постоянными переходами, бессонница, нервное напряжение и груз ответственности за будущее королевства наложили свой отпечаток. Король похудел, некогда мягкие черты лица заострились, углубились прежние и появились новые морщины, потяжелели движения и даже немного сгорбилась спина. Прежде всегда ухоженные и аккуратно причесанные волосы из-за постоянного ношения шлема потускнели и были совсем коротко острижены. Не изменился только взгляд, все такой же живой и энергичный, буквально пронизывающий собеседника и заглядывающий в самую душу. После всего, что Аллирд видел, чуть ли не с младенчества находясь рядом с отцом, не зная практически ничего, кроме войны и смерти, такой взгляд приобрести несложно. Даже те несколько лет относительного покоя, прошедшие с момента, когда раскрыли заговор и подавили последний очаг сопротивления короне, фактически завершив гражданскую войну, не смогли смягчить этот взгляд.
— Я бы предпочел, чтобы он и сейчас был с нами, — вздохнул Редрик. — Его мечтой было увидеть горящий Рейнсвальд…
— Будем верить, что сейчас он наблюдает за нами с Небес, — мрачно добавил Аллирд. Разговоры о том, как братьям не хватает отца, ему не нравились, он сразу начинал чувствовать себя чужим на престоле, который по праву занял на следующий день после смерти отца. Начинало казаться, что люди шепчутся за его спиной о том, что недостойный наследник не сможет удержать все завоевания отца, соответствовать ожиданиям и оправдать возложенные на него надежды. Подойдя к широкому голографическому столу с черной матовой поверхностью проецирующего экрана, он нетерпеливо постучал пальцами по металлическому краю. — Он видит, что мы завершаем то, что он сам не успел. И гордится сейчас нами… Однако я позвал тебя сюда не для того, чтобы рассуждать о том, чему не суждено сбыться. Редрик, зачем ты снова прибыл в Центральную Ставку? Я отправил тебя завоевать мне дорогу на сам Рейнсвальд, в Розмийские земли, но почему-то ты здесь…
— Именно поэтому я и здесь, — сказал брат, снимая шлем. Несмотря на сильное внешнее сходство, лицо младшего было другим. Жесткое, волевое, обветренное во время долгих походов в Пустошах лицо солдата, а не политика. Эти два человека разительно отличались, но в то же время прекрасно дополняли друг друга, прикрывая слабые стороны своего брата и выделяя сильные. Идеальный тандем у престола, где каждый отлично понимал свое место. Редрик знал, что должен защищать Саальт, пока брат им правит, но, как не старался отделить Аллирда от военных дел, король, будучи главнокомандующим, участвовал в них, и право первым получать трофеи признавалось за ним безоговорочно. — Брат мой, розмийские войска, выступившие против нас, разбиты и рассеяны. Границы Розмии сейчас открыты, и нам уже ничто и никто не помешает, но я хочу, чтобы первым саальтцем, ступившим на землю Рейнсвальда, был ты. И я буду по правую руку от тебя, когда этот момент войдет в историю. Это момент Истины, который должен принадлежать только тебе…
— Ты пытаешься и меня втянуть в свои религиозные бредни? — усмехнулся Аллирд без всякой злобы. — Для тебя это так важно?
— Это важно для нас, — Редрик особенно выделил последнее слово, чуть не стукнув бронированным кулаком по столу, — Это война не просто двух королевств, это важнейшая веха в истории всего человечества, я чувствую это точно так же, как и остальные последователи Истины. Сложно даже представить, сколько судеб связано здесь в один узел…
— Конечно, в обоих королевствах живут миллиарды и миллиарды людей… — отмахнулся Аллирд, но Редрик оборвал его жестом руки, что случалось крайне редко. Младший брат обычно не решался спорить с королем, не говоря уже о том, чтобы столь грубым образом перебивать его.
— Нет, ты не понимаешь! — выдохнул Редрик, — Я говорил с Видящим, и он поведал мне то, что сумел увидеть среди Нитей. В этой войне связаны не просто два наших королевства, все Известное Пространство изменится, когда эта война закончится. Понимаешь? Все! Здесь и сейчас мы творим саму историю, и останемся в ней, поэтому ты должен быть первым!
— Я в это не верю, — Аллирд покачал головой, но все же усмехнулся, — однако, если это для тебя так важно, я последую твоему совету. Я стану первым, кто ступит на землю острова Рейнсвальд. Король Саальта положит начало концу всего Рейнсвальда.
— Спасибо, брат, — Редрик поклонился. — Ты никогда не пожалеешь об этом решении, но уверен, что еще не раз будешь его вспоминать.
Аллирд же не видел в этом ничего особенного, так что порой хотелось просто отдать приказ и разогнать весь этот цирк с Истиной, Видящими и прочим бредом, столь прочно засевшим в мозгу брата. Останавливало только то, что Редрик никогда не сможет понять и простить этого, а жертвовать своими доверительными отношениями с братом Аллирд не решался, поскольку достаточно будет одного предположения о том, кто причастен к уничтожению культа, чтобы разделить их гигантской пропастью, преодолеть которую уже не получится никогда.