Страница 40 из 244
— Им займутся карийские войска, — заметил Квенти. — Без поддержки Остезейских банков он не протянет долго. И на помощь вам он прийти не успеет. Как было сказано, он «буксует» в Карийском феоде.
— Применить оружие Судного дня? — Линк недоверчивым взглядом посмотрел на тристанского барона, в надежде, что Эдвард блефует, но убедившись в твердости намерений собеседника, тяжело вздохнул: — Эдвард, если бы мы говорили о ком-то другом, я бы засомневался в подобных словах, но я очень хорошо тебя знаю. Ты действительно выполнишь обещанное, если сказал об этом вслух. Только знай, Союз сделает все, чтобы ты не прошел дальше нынешних границ, тебя остановят уже здесь, какими бы потерями это не далось. Это уже вопрос нашего выживания…
— И что вы будете делать? — Эдвард усмехнулся, — Вы остановите меня ценой огромных потерь, я процежу ваши силы через одного, если не чаще. И даже если я отступлю, следом придет Саальт. Чем останавливать его будете тогда?
— Матерь земная! Мы опять вернулись к тому, с чего начали! — взмахнул Линк руками. — Эдвард, это не переговоры! Это ультиматум!
— Значит, считай это ультиматумом, — кивнул Эдвард, — Я хочу спасти королевство, и для этого готов пожертвовать очень многим, в том числе и человеческими жизнями. И, если потребуется, даже своей. А чем готов пожертвовать ты? Готов ли ты пожертвовать своим феодом ради Вассария Гельского?
— Нет, — сразу же ответил Линк, даже не задумавшись, — он не достоин того, чтобы жертвовать ради него всем, что создал Союз за всю свою историю. Я не стану жертвовать ради его интересов всей Остезеей, и никто из Совета не станет делать то же самое.
— И нужен ли вам такой король? — спросил неожиданно Квенти — Нужен ли вам такой король, за которым вы идете только потому, что он должен вам денег? Каким королем он будет? И насколько вы уверены, что признает эти долги, когда сам станет королем?
— Простите, — Линк внимательно посмотрел на молодого человека. — Что вы сейчас имеете в виду? Он уже признал эти долги, и Остезейский банк потребует свое, когда все закончится. Это даже не вопросы экономики, это вопрос чести, он не посмеет отказаться от того, что уже признал собственноручно.
— Чести? Вассарий уже нарушил законы чести, когда казнил моего отца, — сказал Квенти. — Он вообразил, что смеет решать судьбы других феодалов, сам еще не став королем. Он обесчестил память карийского барона просто потому, что захотел этого. За то, что мой отец не встал перед ним на колени. Как вы думаете, какова вероятность того, что став королем, Вассарий не потребует у Остезейского Союза такого же раболепства?
— Небо! — вздохнул Линк. — Остезейские банки уже не одно поколение играют в такие игры. И еще ни один должник не ушел от нас с невыплаченными долгами. И у нас уже были споры с королями многих государств. Мы их выиграли. Все до единого!
— И с королем Рейнсвальда? — усмехнулся Эдвард, попав в самую точку, — Хоть раз Остезейский Союз шел против короля? Хотя бы один единственный раз? — в этот раз Линку нечего было ответить, так что Тристанский барон довольно кивнул. — Ни у кого из нас нет опыта гражданской войны, как и того, что может случиться после. Линк, я сейчас хочу спросить тебя не как представителя другого феода, а как друга… Я ведь все еще могу называть тебя другом? — поднялся Тристанский барон со своего места и подошел ближе к остезейцу. Линк нервно кивнул головой, позволяя продолжить, — Что ты хочешь? Спасти свой феод и все королевство или отдать его Саальту? Решай…
— Я должен переговорить с остальным Советом, — вздохнул Линк, — Принимать подобные решения самостоятельно я не могу. Эдвард, твое появление просто все смешало… И ты заставил меня посмотреть на вещи совсем под другим углом.
В этот момент шлюз открылся, и в комнату вошел тристанский гвардеец, убрав оружие за спину. Поклонившись всем феодалам, он обратился к Эдварду.
— Господин, у нас срочные известия от флота. В ближайших двух точках выхода были зафиксированы мощные энергетические вспышки меньше двух часов назад, параметры возмущения соответствуют выходу в реальное пространство целой флотилии. На сигнал определения не отвечают, идут в боевом порядке. Сейчас нашими аналитиками ведется расшифровка перехваченных записей для более точного определения принадлежности кораблей.
— Это Вассарий, — вздохнул Эдвард, — все-таки решился прибыть сюда самостоятельно. Остезейский Союз ему слишком важен…
— Если это Вассарий, — Линк впервые с начала их разговора позволил себе усмехнуться, — тогда ситуация, мой добрый друг, резко меняется. Условия теперь диктовать начинаем мы…
Эдвард ничего не ответил, он просто продолжать смотреть на шлюз, куда только что вышел охранник, даже не повернул голову в сторону Линка, слишком занятый собственными мыслями.
***
Розмийский феод значительно вырос за время правления Иинана Третьего, который приложил колосальные усилия к тому, чтобы у его сына все сложилось как можно удачнее и после смерти короля не требовалось бы бороться за свое место под солнцем. Так что уже на дальних рубежах при подлете к феоду сканеры корабля начинали засекать станции слежения и орбитальные модули, охраняющие окружающее пространство графства. Тяжелые, хорошо бронированные и защищенные станции, огнем собственных батарей способные уничтожить крупные корабли, бдительно охраняли границы, а с того момента, как в королевстве началась война, только ужесточили пограничный контроль. Каждый прибывающий корабль задерживался для досмотра не зависимо от статуса судна и титулов пассажиров. И только после него — если на борту не было обнаружено ничего, что могло быть хотя бы потенциально опасно для графства, и если у пассажиров и экипажа была действительно веская причина для визита на территорию феода — открывали границу.
Корабль Келвина остановили на еще дальних рубежах, заставив выйти из прыжкового режима и подойти к одной из защитных станций, державшей его на прицеле орудийных батарей. С самого момента выхода в реальность его еще сопровождали два корвета, готовые атаковать в любой момент. Наследника Тоскарийского графства удивили такие чрезвычайные меры и такое количество кораблей на границах, но размахивать своим флагом и титулом, требуя, чтобы его немедленно пропустили, не торопился. Информация была едва ли не важнейшим ресурсом в войне, незнание основных причин происходящего могло все нарушить, так что он велел капитану точно следовать всем указаниям.
Состыковавшись с орбитальной станцией, его корабль отключил все орудийные системы и опустил дефлекторные щиты, после чего на борт поднялась команда проверки — несколько групп штурмовиков с боевым вооружением и целым комплексом сканирующей аппаратуры тут же распределились по отсекам корабля.
— Почему так ужесточили контороль на всех границах? — все-таки поинтересовался Келвин у офицера розмийской армии, оставшегося вместе с немногочисленными пассажирами корабля. Стивки словно не каалось происходящее, он углубился в чтение инфопланшета, ни на что не обращая внимания, так что в разговоре не участвовал, предоставив все дела своему новому сюзерену.
— Война, милорд, — пожал плечами офицер, уже осведомленный, с кем разговаривает, но сейчас мы вынуждены еще прочнее закрывать все уязвимые места… Вы ведь еще не в курсе, что на наши приграничные колонии напали войска Саальта?
— Уже? — наследник тоскарийского графства был неприятно удивлен таким известием. — Неужели они смогли так быстро прорваться?
— У меня нет нужной вам информации, господин, — офицер отрицательно покачал головой, — нам тоже далеко не все докладывают, больше слухи и сплетни, какие разносят по торговым путям… однако, я понимаю, именно из-за войны вы здесь?
— Об этом я буду разговаривать с вашим командованием, — ответил Келвин. — Как долго будет продолжаться осмотр корабля?
— До нескольких часов, — пожал плечами офицер, — Крупный крейсер… При всем моем уважении к вам, господин, я вынужден следовать данным приказаниям, поэтому придется проводить полный досмотр.