Страница 226 из 244
— Ваше Величество, — голограммное изображение Квенти из-за помех на большинстве основных используемых каналов плыло и моргало, — мы вышли к приграничным районам Террон-Один и вступили в контакт с силами наших союзников. В настоящее время завершаем окружение части группировки противника…
— Барон, постарайтесь вернуться как можно скорее, нас здесь самих скоро в кольцо возьмут, — вздохнул Дэлай. — Правый фланг разбит, приходится оттягивать все силы назад, и до сих пор никакой связи с Эдвардом. Он обещал контрудар, но его резервов мы так и не видим…
— Ваше Величество, я постараюсь сделать все, что в моих силах, — сразу кивнул Квенти, — однако в настоящий момент я просто не могу вывести свои части из боя. Отступление может превратиться в бегство, у саальтцев еще достаточно сил на этом рубеже, чтобы ударить нам в спину…
— Ваше Величество! — прервал его связист, от волнения даже снявший шлем. — Экстренный вызов от герцога Лаэрона с левого фланга! Противник ввел в бой новые силы в воздухе, ударные эскадры крейсеров и дредноутов. Его войска разбиты, и он не может восстановить контроль! Линия фронта прорвана, часть кораблей отрезана от основных сил и пытается вырваться! Его собственный корабль серьезно поврежден и не может двигаться!
— Квенти! Возвращайте свои корабли, немедленно! — бросил Дэлай, моментально изменившись в лице. Отключив этот канал связи, он пальцем указал на связиста. — Переведите канал с герцогом на голограммный проектор! Быстро!
Изображение моргнуло, но потом снова появилось, показав лаэронского герцога. Старый рейнсвальдский дворянин с обветренным и покрытым морщинами вытянутым лицом с острым подбородком выглядел усталым, но в глазах, смотревших из-под выступающих кустистых бровей, не было смятение или страха, а только спокойная решимость.
— Герцог! — Дэлай поднялся, вцепившись в край стола руками так крепко, что тот едва не треснул под металлическими пальцами королевской брони, — Докладывайте, что у вас происходит.
— Ваше Величество, — усталым голосом приветствовал его герцог Лаэрон, — я не могу скрывать от вас правду. Положение критическое. В этом несомненно моя вина, как командующего, я готов понести ответственность. Правый фланг полностью уничтожен. Я пожертвовал большей частью кораблей первой и второй линий, чтобы спасти хотя бы часть линкоров и отвести их назад. Отдельные группы «призраков» еще действуют, но связи с ним нет. Королевские эскадры смогли сохранить строй, но теперь отрезаны от наших сил и находятся в окружении. Последние сообщения от них указывают, что группа кораблей собирается предпринять попытку прорыва больше ничего не известно. Как не прискорбно признавать, но сейчас я командую крупнейшим поражением в истории моего герцогства.
— Лаэрон, отводите все корабли, какие можете, — приказал Дэлай, — перегруппируйтесь и попытайтесь прикрыть центр. Мне нужно время, чтобы перестроиться…
— Ваше Величество, я не в состоянии выполнить ваш приказ, — отрицательно покачал головой герцог, опустив взгляд, — под моим контролем сейчас меньше пятнадцати процентов кораблей от изначального количества. Я уже передал командные полномочия одному из старших офицеров. У крейсера, на котором я сейчас нахожусь, повреждены двигатели, и мы вынуждены лечь в дрейф. Как только на борт высадится вражеский десант, реактор будет взорван…
— Никаких шансов выбраться не осталось? — Дэлай почувствовал твердую уверенность в словах герцога, но все равно не мог не задать этот вопрос, надеясь спасти представителя столь древнего рода. — Спасательные капсулы?
— Большая их часть была уничтожена после того, как вражеский залп разворотил наш левый борт, — снова покачал головой герцог, отказываясь и от такой возможности, — и даже если бы они оставались, я не покину свой корабль, не оставлю своих подчиненных. Не оправдать ваше доверие — позор для имени герцога Лаэрона, но, Ваше Величество, позвольте сказать — для меня было честью присутствовать на вашей коронации, я горжусь тем, что был вашим подданным. Видят Небеса, в этом бою мы сделали все, что могли, но потерпели поражение. И теперь, когда нам суждено погибнуть, мы заберем с собой как можно больше врагов…
— Для меня было честью знать вас, герцог, — кивнул Дэлай, понимая, что решения уже не изменить, — вы сделали все от вас зависящее, вам нечего стыдиться. Я передам вашему сыну, что его отец погиб как настоящий дворянин Рейнсвальда, верный короне.
— О большем я не осмелился бы даже просить, — поклонился герцог и, прежде, чем отключится, добавил: — Прощайте, Ваше Величество.
Разгром правого фланга основной армии под командованием самого короля стал поворотным моментом в этом сражении. Отдельные группы кораблей, старавшиеся прорваться из окружения и выйти из боя, уничтожались перекрестным огнем, другие, рассеянные и уже не способные вновь собраться, отчаянно отбивались от атак вражеских корветов и перехватчиков, отогнанные к дальним рубежам и уже никак не способные повлиять на ход продолжавшегося сражения.
Многие, особенно крупные корабли, поврежденные в ходе длительных артиллерийских дуэлей, становились жертвами абордажей. Лишенные возможности маневрировать и с разбитыми зенитными батареями, они превращались в дрейфующие мишени, к которым один за другим пристыковывались абордажные капсулы. Уцелевшие члены экипажей сопротивлялись, стремясь уничтожить как можно больше вражеских солдат, но гибли в неравном бою с опытными штурмовиками абордажных команд.
Торжествующие силы второго и третьего эшелонов Второй Резервной армии соединились на этом участке в единый фронт, круша остатки фланга королевских войск Рейнсвальда и окончательно сминая войска тристанского барона на этом направлении. Попавший под удар центр не был готов к отражению атак одновременно с двух сторон, но все же принял бой. Подразделения крейсеров и фрегатов, теряя корабли один за другим, старались прикрыть тяжелые линкоры и супердредноуты, ведущие беглый огонь по приближающимся эскадрам противника, превратившись в последние точки опоры, за которые цеплялась рейнсвальдская оборона. Чтобы хоть как-то спасти положение, лучшие королевские части выдвинулись вперед, прикрывая оказавшийся на передовой флагман, тоже вынужденный втянуться в общее сражение.
Сверхкрупные орудия главного калибра «Орфея», разрывая воздух гулом заряженных направляющих рельс, выпускали снаряд за снарядом на пределе своей скорострельности. Каждое попадание подобной болванки, выпущенной на максимальной скорости, при которой сама масса уже начинала переходить в энергию, несло страшные разрушения в ряды саальтских кораблей, но все же не могло их остановить. На каждый залп силы наступающих флотов отвечали двумя своими, и все больше пылающих изуродованных остовов с гербами Рейнсвальдского королевства наполняли воздушное пространство над полем боя.
В сражении, развернувшемся на поверхности, ситуация складывалась также не лучшим образом. Потерявшие воздушное прикрытие наземные силы подвергались постоянным ударам бомбардировщиков и ураганным ракетным ударам с эсминцев, сметающим с земли целые подразделения.
Неся большие потери, и почти истощив все свои резервы, армия Рейнсвальда больше не могла сдерживать удары саальтской армии, но отступать было некуда, с другой стороны их прижимали войска третьего эшелона, добивавшие части тристанского барона, все еще упорно державшиеся за свои оборонительные рубежи. Защитников оставалось слишком мало, чтобы рассчитывать на что-то, кроме героической смерти в бою.
На пепельных пустошах, освещаемых только вспышками ядерных взрывов и пламенем плазменных пожаров, с одинаковой легкостью пожиравших песок, бетон и сталь, рейнсвальдские войска, выполняя полученные приказы, приняли последний бой обреченных. Сжав зубы, откинув сомнения, забыв обо всем человеческом, солдаты теперь просто дрались за собственные жизни, окруженные и разрозненные, порой нередко потерявшие связь с командованием и слабо представлявшие общее положение дел.
***
— Фронт прорван! Они прорвались! Попытки закрыть прорыв ничего не дали, командование полка не отвечает, вероятно, уничтожено. Связи с полевыми офицерами нет, необходимы новые силы, чтобы прикрыть отступление! Запрашивают эвакуацию! — штаб командования постепенно сходил с ума. Операторы не успевали перерабатывать весь поток поступающих сообщений, уже граничивших по характеру с паническими воплями о помощи. Генералы, собравшиеся вокруг голограммных карт, отчаянно пытались спасти хоть какие-то части, но прорыв фронта разрастался прямо на глазах, и вся линия обороны разваливалась на части, когда мобильные группы противника, прорывались в тыл, не оставляя после себя практически ничего.