Страница 185 из 244
— Богов? Серьезно? И вы в это верите? — даже не пытаясь скрывать сарказм, произнес остезеец, посмотрев на своего лорда.
— Эдвард-старший был прагматиком до мозга костей, — согласно кивнул головой Таннар, — он вряд ли поверил бы в такую историю, не имея весомых доказательств. А участие в организации экспедиции королевских вооруженных сил лишь доказывает то, что там действительно было нечто вполне материальное и способное подарить нашедшему огромное преимущество перед всеми соперниками. Иначе тристанцы за ним не охотились бы. А возможно еще и невероятно опасное, раз данные были засекречены, а новых, даже спасательных, экспедиций так и не организовали…
— И вы считаете, что нынешний тристанский барон, получив корону, передаст вам эти сведения? — удивился Де Люми.
— Конечно, он не настолько глуп, — уверенно ответил лорд, — он должен сам найти эту информацию, мы ему лишь немного поможем. Эдвард считает своего отца без вести пропавшим, упорно не говоря о нем как о погибшем. Если дать ему хоть малейшую надежду на то, что его отец все еще жив… Нет, даже просто шанс на то, что сможет найти его тело, барон бросится на его поиски.
— И приведет нас к цели экспедиции? — понимающе кивнул Де Люми.
— А сейчас возвращайся, — вместо ответа велел лорд Таннар, еще сохраняя облик Линка, — отныне твоя роль изменилась, но ее значение сохранилось.
Мир вокруг снова померк, когда лорд Остезейского Союза прервал связь, а Де Люми почувствовал, что возвращается в собственное тело. Первой вернулась боль. Только в этот раз он все равно нашел в себе силы улыбнуться. Де Мордер даже не подозревал, в какую игру вмешался.
========== Глава 21. Сожженные мосты ==========
Глава 21. Сожженные мосты
Между местью и наказанием есть разница: наказание производится ради наказуемого, а мщение ради мстящего, чтобы утолить его гнев.
Аристотель.
Через пустую городскую площадь медленно ползла колонна танков в сопровождении тяжелых шагоходов, длинной цепью растянувшихся по обе стороны строя. Боевые машины шуршали гусеницами по покрытому воронками и трещинами дорожному полотну или, с шумом опуская тяжелые металлические ступни, шли по дорожным полосам, где раньше ездили только гражданские автомобили и составы наземных монорельсов. Позади бронетанковых частей в походном построении двигались бронетранспортеры и пехотные части. Войска двигались дальше, на передовую. Этот город был очищен от саальтских войск всего несколько часов назад, но бои все еще продолжали идти в пригородах, где были сформированы серьезные оборонительные рубежи, для штурма которых потребовалось больше войск, чем предполагалось ранее.
Эдвард стоял рядом со статуей одного из предков Розмийского рода, выдержавшей артиллерийские обстрелы города, разрушение внешнего защитного купола и даже затяжной бой, прокатившийся через площадь и превративший большую часть окружающих зданий в нагромождение камня и бетонных обломков. Лишенная руки с оружием, испещренная многочисленными попаданиями, статуя все же устояла на постаменте, пустыми глазами грустно глядя на разоренный войной город. Сложив руки на груди, барон смотрел на танки, невольно просчитывая в уме, через сколько часов от них останутся только сожженные остовы.
Отступая, саальтские войска применяли тактику выжженной земли. Входящих в город победителей никто не приветствовал, большая часть гражданского населения была уничтожена, а выжившие отправлены в трудовые лагеря глубоко за линией фронта. Освободителей встречали лишь подвалы, чуть ли не доверху забитые трупами, расстрельные стены, покрытые выбоинами от пуль и залитые кровью, да бесконечно длинные ряды виселиц. Это были наглядные результаты политики тотального геноцида, проводимой саальтским королем. Однако они не вселяли в защитников должного страха, наоборот, следы столь бессмысленной и жестокой бойни побуждали солдат, видевших это своими глазами, на такие же действия. Пленных не брали, раненых добивали, не обращали внимания ни на санитарные, ни на гуманитарные конвои, истребляя всех, кого находили. Война на истребление высасывала силы как из Рейнсвальда, так и из Саальта.
Пока армии Аллирда не оправились от понесенных под Карратсом потерь, Эдвард предпринял несколько контрнаступлений в самых уязвимых местах линии фронта. Отказавшись от задачи уничтожить силы противника в одном крупном сражении, тристанский барон использовал свои возможности командующего объединенными войсками для нанесения целого ряда точечных ударов на разных участках. Там, где продвигающиеся вперед войска достигали наибольшего успеха, тут же вводились резервы, увеличивающие прорыв и закрепляющие успех. Нехватку количественного и качественного превосходства Эдвард старался заменять тактическим, удерживая инициативу и все глубже загоняя Саальт в оборону.
Штаб центрального командования сдвигался вперед вместе с линией фронта, поддерживая оперативную связь с ближайшими войсками. Эдвард почти все время находился в оперативном тылу, часто выезжая на передовую для личного контроля за продвигающимися вперед войсками, в отличие от Дэлая, который в тылу прилагал максимум усилий к тому, чтобы заставить феодалов принести ему клятву верности как новому королю Рейнсвальда. Казнь Вассария открыла ему путь к престолу, и теперь граф Фларский уже не собирался дожидаться конца войны и стремился ускорить процесс подготовки к собственной коронации, пользуясь тем, что политических противников и других претендентов на престол больше не осталось.
Эдвард наблюдал за проходящими мимо войсками и невольно раздумывал, с чего начнет свое правление Дэлай Первый в своем имени, но не забывал и о более насущных делах. Наступление продолжалось по целому ряду направлений и потенциально продвигающиеся вперед войска могли выйти на направление для удара по Кастерфакту. В том, что сейчас хватит сил для штурма города, который саальтские войска наверняка будут удерживать, используя все свои возможности, тристанский барон сомневался, но если такой шанс все-таки выпадет, то намеревался им воспользоваться.
— Господин барон, только что поступила информация, что оборона противника в промышленных зонах с пятой по девятую прорвана. Большая часть вражеской техники и артиллерии уничтожена, а уцелевшие силы отступают к магистрали номер шесть, — прерывая его размышления, по внутреннему каналу с ним связался один из адъютантов. — Поступили сообщения от командующего гельской группой войск на западном фланге. Он докладывает о прорыве вражеской обороны в районе Кильтерона-3 и фактического окружения вражеской группировки Кильтеронского сектора.
— Немедленно перебросьте десантные группы Пятой воздушной дивизии к магистралям, ведущим из города. Их необходимо отсечь как можно быстрее, — приказал Эдвард, не задумываясь. — Нам нельзя выпускать вражеские войска из города. Если это произойдет, они смогут вернуть себе боеспособность и вернуться в строй…
Ситуация изменялась — саальтское командование, утратив стратегическую инициативу, не могло серьезно влиять на ход событий, а отсутствие необходимых резервов на линии фронта заставляло их отводить войска назад, выравнивая линию соприкосновения и не допуская окружений. Рейнсвальдское командование старалось сохранять такое положение вещей как можно дольше, имея подтвержденную информацию, что в саальтском тылу формируются резервные армии, готовые выдвинуться на передовую. Встречать их Эдвард собирался на своих условиях.
— Господин барон, — к нему подошел один из его офицеров связи, — сообщают из службы порта. Радары засекли челнок с неопознанными идентификационными кодами. Он был перехвачен, но сдался без сопротивления. На борту обнаружен человек, представившийся как Стивки и утверждающий, что прибыл для встречи с вами. В настоящий момент он задержан и находится под контролем службы безопасности порта.
— Стивки? — Эдвард удивленно выгнул бровь, что было заметно через прозрачное внутреннее забрало, не закрытое внешним. Череда последних событий отодвинула их недавнюю встречу и разговор на второй план, и барон не ожидал, что этот человек так скоро снова появится в его жизни. — Этот наемник? Вернулся так быстро? Только не говорите, что у него все получилось…