Страница 3 из 6
Через несколько минут послышался шум шагов и в зал с поклоном вошел придворный пророк, друг и советник Нафан.
- Пусть будут благословенны твои года, - почтительно кланяясь, произнес он. - Как поживают твои жены, господин? Все ли здоровы?
Спасибо, спасибо Нафан, - нетерпеливо воскликнул Давид. - Давай оставим все эти условности на потом. У меня к тебе есть важное дело и негоже тратить время на пустословие.
- Мой повелитель, я слушаю тебя.
- Оставьте нас одних, - распорядился Давид придворным. Дождавшись, когда слуги покинут зал, он нетерпеливо взмахнул рукой и произнес: - Садись, мой друг, справа от меня. - Давид подождал, ожидая, когда Нафан устроится рядом с его троном. - Хочу поделиться с тобой, мой верный друг, своей сокровенной мечтой, которую я вынашиваю уже долгие годы. Извини, что раньше не делился ею с тобой. Не время было для ее воплощения. Но сейчас, мне кажется, настал момент, когда я могу ее осуществить. Я думаю, что многого достиг за свою долгую жизнь, и теперь пришла пора начать воплощение моей мечты - хочу построить достойный Храм Господу Богу в Иерусалиме. Наш старый Храм обветшал и уже не достоин Бога. А мы построим грандиозный, великолепный Храм и из него в мир будет изливаться истина единого бога Сабаота. Я хочу, чтобы этот Храм стал не просто главным, а единственным местом, где осуществлялись бы предписанные Законом Моисея священные службы. После окончания его строительства жертвоприношения и богослужения в любых других местах будут мною запрещены.
Нафан внимательно, не перебивая повелителя, слушал его взволнованную речь.
- Понимаешь Нафан, - горячо продолжал царь, - этот новый Храм должен будет способствовать объединению всего разобщенного, разделенного еще сейчас на племена еврейского народа в непобедимую единую нацию. Обретя этот Храм, Иерусалим превратится в подлинную столицу еврейской нации. Что ты можешь сказать о моих планах, мой друг? Говори только откровенно. Мне очень важно знать мнение и главного дворцового пророка и моего старого испытанного друга, которому я верю, как самому себе.
Взволнованный Нафан вскочил с кресла и заметался перед царем. Такую вольность перед Давидом мог позволить себе лишь придворный пророк и друг, знающий немало секретов из жизни своего повелителя.
- Мой господин и мой старый друг, я горячо одобряю твои замыслы. Ты построишь Храм Господа и будешь восхвалять Сабаота за те блага, что он дает тебе и твоему народу. Ты построишь Храм, и наш Господь будет тебе помогать в этом богоугодном деле. Такого мое мнение.
- Спасибо, Нафан, за твою поддержку, - Давид радостно потер руками. - Я не сомневался, что ты поймешь меня и мои помыслы. Завтра же, не откладывая дело в долгий ящик, я начну искать место для строительства Храма для Бога.
- Да благословит тебя Господь на это дело, мой господин.
- Спасибо, Нафан, за твои слова. Они пролились бальзамом на мою душу. А теперь ступай с Богом. Я хочу еще поразмыслить в одиночестве над воплощением своего плана.
Почтительно поклонившись, Нафан вышел из зала, оставив своего господина сидящим на троне в глубокой задумчивости.
Вечером пророк особенно горячо возносил молитвы Господу Богу и просил его благословить царя Давида на строительство нового храма. Далеко за полночь, он решил, что достаточно убедительно поведал Богу о планах своего господина и друга, и удовлетворенный лег спать. Взволнованный планами царя на строительство Храма, в ту ночь он долго ворочался на своем ложе. Бог сна никак не хотел раскрыть над ним свои крылья. Уже когда солнце начинало просыпаться, сон, наконец, сморил пророка.
Но как только он отдался ему, в его жилище засветился неяркий голубоватый свет, потревожив чутко спящего Нафана. Пророк вскочил с ложа и с трепетом услышал льющийся с неба голос самого Господа Бога. Услышав с небес голос Сабаота, он упал на пол и лежал смиренно распростертый, ловя каждое слово, адресованное ему.
- Любезный мне пророк Нафан, - возглашал голос с небес, - зачем ты поддержал царя Давида в его помысле строить новый дом для меня? Меня огорчило и то, что одобрил ты его от своего и от моего имени.
В своей поддержке царя, ты, мудрец, не принял во внимание, что Храм мой - это символ любви и мира между народами. Как может его воздвигать Давид - царь-воин, царь-тиран, проливший немало людской крови в своей жизни, принесший им несметное горе? Пусть это и была кровь врагов, убитых в честном бою, пусть это и будут исковерканные судьбы недругов его, - голос перестал литься с небес. И только спустя продолжительное время Нафан услышал: - Передай рабу моему Давиду мою волю. Великая и почетная миссия сооружения Храма Господнего будет исполнена не им, а тем, кто унаследует трон Давида.
Когда истекут дни его жизни, и Давид упокоится с отцами своими, Я восставлю после него семя его, которое произойдет из чресл его, и упрочу царство его. Он придет на смену Давиду и станет царем Израиля. И будут чисты его руки и помыслы. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его навеки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном.
Таинственный свет в жилище пророка погас, и наступила тишина, нарушаемая лишь взволнованным дыханием обескураженного и бесконечно огорченного Нафана.
Едва дождавшись утра, не выспавшийся, до крайности утомленный, с воспаленными красными глазами, он прибежал во дворец и попросил повелителя принять незамедлительно своего покорного слугу, чтобы поведать ему об очень важном сообщении для него.
Получив разрешение, он вошел взволнованный в покои царя, где тот отдыхал после ублажения одной из своих жен.
- Нафан, друг мой верный, почему ты так взволнован? - безмятежно поинтересовался Давид, возлежа на ложе. - Что за неотложное дело привело тебя ко мне в столь ранний час? Почему ты не отдыхаешь после своих трудов праведных?
Нафан беспокойно оглянулся, оглядывая многочисленных придворных, замерших в ожидании распоряжений господина.
- Повелитель, вели придворным оставить нас одних. Мое сообщение очень важное и предназначено оно только для твоих ушей.
- Оставьте нас, - повелел встревоженный Давид придворным, весьма обеспокоенный словами друга.
После того, как все придворные покинули покои царя, пророк, не смея поднять глаза на своего повелителя, поведал ему о том, что произошло ночью. Стараясь не пропустить ни одного слова, произнесенного Богом, почти дословно передал он слова Сабаота, произнесенные ему, недостойному слуге повелителя, для Давида.
Царь, крайне взволнованный сообщением Нафана, вскочил со своего ложа, набросил на плечи длинный халат и заметался по покоям, нервно теребя перстень на пальце. В покоях надолго повисла тревожная тишина, нарушаемая лишь звуком торопливых шагов царя по полу. Приняв решение, Давид не спеша подошел и занял свое место на троне. Придворный пророк в поклоне замер, ожидая слова повелителя.
- Я согласен с моим Господом, - хрипловатым от волнения голосом негромко произнес Давид. - Я - царь-воин. За свою жизнь я, действительно, пролил немало людской крови в многочисленных битвах, стараясь создать государство израилево. Говоря фигурально, мои руки по локоть в крови. Но что значат слова Господа Бога "...восставлю после него семя его, которое произойдет из чресл его"? Ты ничего не перепутал, друг мой?
- Нет, мой господин, я передал тебе слова Бога дословно.
- Но из них следует, что ни одному из моих сыновей не дано стать моим наследником. Будущему царю великого государства и строителю Храма во имя Господа Бога еще только предстоит родиться.
- Да, мой господин, Бог ясно высказался по этому поводу.
- Хорошо, Нафан, я исполню Его волю. Не скрою, друг мой, я очень опечален решением Господа Бога. Но я покорно подчинюсь завету Его. Первый из сыновей, который родится от одной из моих жен, будет мною объявлен моим наследником. Он будет помазан на царство и исполнит завет Его. А теперь ступай. Я должен подумать над словами Бога.