Страница 42 из 44
Ого говорит, я стояла и думала несколько минут напролет. Мой разум перескакивал с одной части гимна на другую: «Я – лосось, перепрыгивающий водопад… я – мелодия птицы… Хитрость кота поистине во мне… Во мне огонь, который дарит дракону крылья, и я использую его, когда цель того стоит».
Я встала на колени рядом с теленком и подняла ленты водорослей с его намокшего бока.
- Золотой, - произнесла я, - Повелитель Востока, позволь использовать твою магию. Я не хранитель, но где-то во мне таится сила. Помоги мне, если можешь.
Вначале ничего не происходило, и я почти позволила себе поверить, что и никогда не произойдет.
- Продолжай. Продолжай, - повторял Ого. – Что ты делаешь?
Невероятно тяжело было одновременно сосредотачиваться и объяснять, что я пытаюсь развернуть поток силы и притянуть его от Вальдо обратно к теленку. К тому же это звучало немного нереально. Я продолжала менять направление в своем внутреннем зрении, но сила просто растягивалась, как хорошее тесто, или утекала сквозь мои пальцы.
Вместо объяснений я спросила:
- Ты знал, что ты сын короля и наследник трона Логры?
- Вначале, да. Но некоторое время спустя я решил, что придумал эту историю для утешения, когда все дразнили меня огром с Логры. Хотя я по-прежнему хотел, чтобы она была правдой. Один из замковых детей сказал мне, что дворцовый колодец на самом деле является колодцем желаний, и если загадать желание в полнолуние…
- Будь благословен, Ого, - перебила я. – Вот как надо это делать!
- Рад помочь. Делать что?
Я сотворила в уме большой ворот – того типа, который держит веревку, опускающую и поднимающую ведро в колодце – и поместила его в поток силы. Он жадно обернулся вокруг ворота – прямо как делал Вальдо. Я поймала его, развернула, чтобы укрепить, после чего начала крутить ручку так, словно вытаскивала ведро колодезной воды. Он сопротивлялся, но я продолжала крутить. Это было тяжело, словно я вытаскивала ведро с камнями, но я крутила и крутила, пока пот не побежал по мне ручьями.
Я услышала, как Ого шепчет мое имя. Он указывал на теленка, который перестал дрожать, а переплетение темной магии, приковывавшее его к земле, съеживалось, точно горящая шерсть. Вдруг он с усилием оперся на лоб, собрал под собой копыта и, оттолкнувшись, встал на дрожащие ноги. Я продолжила крутить поток силы быстрее и энергичнее, и на лбу теленка появилась маленькая звездочка золотых завитков, потом два комочка черных как смоль рогов проклюнулись между его ушей. Он медленно повернул голову, чтобы посмотреть на меня с такой жаждой жизни, что я улыбнулась и принялась работать еще энергичнее. Маленькие крылья распрямились, и их цвет стал насыщенно лазурным – не перья, не чешуя, а нечто среднее. Я крутила и крутила ручку в моем внутреннем зрении, и теленок рос.
Он вырос в два раза к тому моменту, когда поток силы со щелчком подошел к концу. Ручка вырвалась из моей ладони, когда сила начала разматываться обратно в теленка, вертясь быстрее и быстрее, а он всё рос и рос.
Ого поднял меня на ноги и хлопнул по спине. Я не могла перестать улыбаться, так я была рада. Мы чуть ли не танцевали, празднуя успех, когда я заметила, как со ступеней, по которым мы спустились, по полу к нам течет вода. В тот момент, когда мы ее заметили, она начала заполнять комнату. Должно быть, фонтан оказался заблокированным после того, как Вальдо закрыл рот рыбы. Воде некуда было деться, кроме как вниз по лестнице и сюда. Теперь она уже хлынула потоком. Мы утонем.
Я так разозлилась из-за того, что все наши труды и усилия пошли прахом, что почувствовала внутри силу, которая едва не разорвала меня. Я кинулась к стене, через которую ушел Вальдо, и закричала, приказывая ей отодвинуться. И она отодвинулась. Я была так поражена, что с плеском села на землю, и Ого пришлось кричать мне, что надо идти. Я думала, он идет за мной, но когда я обернулась, остановившись в проеме, он по-прежнему стоял рядом с быком, который к этому моменту вырос до уровня его груди.
- Я остаюсь здесь с хранителем Логры, - сказал Ого. – Мы присмотрим друг за другом, - вода уже заливала его ботинки, но он ухмыльнулся и махнул мне идти. – Кроме того, ты создала не совсем наш тип двери, Эйлин.
Мне была почти невыносима мысль о том, чтобы бросить их здесь. Если бы не ведущий меня гнев, я могла остаться. Однако я поняла, что он имел в виду насчет двери, когда прошла через проем и со шлепком вошла в землю. Она была холодной, но доброжелательной, и расступалась, когда я проталкивалась сквозь нее наверх. Будто взбираешься по рассыпающейся лестнице. Потом моя голова уперлась в потолок, и мой гнев с треском отодвинул его. Ступив в темную спальню, в которой не было ничего, кроме кровати с балдахином, я поняла, что это пол, а не потолок. На кровати, опираясь на подушки, сидел худой, слабый с виду мужчина, укутанный в шали, и пытался читать при свете убогой лампы. Он удивленно уставился на меня.
- Прошу прощения, - произнесла я, тяжело дыша.
Это единственное, что я смогла придумать, пока он разглядывал меня в полумраке. Должно быть, я представляла собой хорошенькую картину – в мокром, перепачканном землей платье и с грязными растрепавшимися волосами.
- Этим путем обычно приходит мой брат Вальдо, - произнес он. – Но вы определенно не он. Кто вы?
- О! Вы король? – выдохнула я.
- Я был королем, - кротко ответил он. – Но сейчас я слишком болен.
- Вовсе нет, - резко произнесла я. Возможно, я и правда стала походить на тетю Бекк. – Вы только думаете, будто больны. Позвольте взглянуть на вас как следует.
Я подбежала к окнам и распахнула ставни – одни за другими.
- Пожалуйста, не надо! – вскрикнул он. – Вальдо говорит, свет убьет меня.
- Он лжет, - возразила я и распахнула последние ставни; король моргнул на заливший комнату свет. – Видите? – выдохнула я. – Солнечный свет! И вы по-прежнему живехоньки как блоха. Но посмотрите, в каком вы состоянии! Вы придавлены дурной магией.
Я бросилась к балдахину кровати и разодрала его. Он был набит чарами, которые свисали над королем коричневыми комковатыми нитками, словно грязная, плохо спряденная шерсть.
- Как вы полны энергии! – сказал он, когда балдахин рухнул вокруг его кровати.
- Извините, - сказала я. – Она нашла на меня только сегодня – энергия, я имею в виду, – и я пока еще не уверена в собственной силе.
Он слегка улыбнулся:
- Она кажется значительной.
Я могла только надеяться, что она будет достаточно значительной.
- Вставайте, ваше величество, - велела я, и он, пошатываясь, встал на кровати. – Перепрыгивайте через балдахин.
- Перепрыгивать? – спросил он, с сомнением посмотрев на него через край кровати.
- О, давайте же! – ободряюще произнесла я и взяла его за локоть.
Мне не следовало этого делать. Он проворно перепрыгнул через гадкую магию, но она поднялась и ударила в мою правую руку шипящим ожогом, от которого задымилась плоть. Даже без силы быка Вальдо был чародеем, с которым следовало считаться. Я произнесла Ризовы чары тушения, и горение растворилось в жгучем паре. Мой гнев удвоился.
Король предлагал мне одну из своих шалей, чтобы перевязать руку, но на это не было времени.
- Где происходят публичные казни? – торопливо спросила я.
- Их больше нет. Но раньше их проводили на въездном дворе.
Я понеслась к двери, а потом заколебалась, представив Ого, который сейчас должен был уже наполовину погрузиться в воду. Его отец казался таким грустным и разбитым, что я рискнула возродить его надежды:
- Хьюго здесь.
Его лицо засияло, а я побежала дальше.
Я поймала себя на том, что бегу гигантскими зигзагами, и это вызывало легкое головокружение, одновременно заставляя чувствовать себя сумасшедшей, пока я не поняла, что в этом есть смысл. Я избегала толп народа, которые валом валили по лестницам, чтобы посмотреть казнь во дворе. Значит, я еще не опоздала.
Добравшись туда, я обнаружила ужасную картину. Всех выстроили в ряд, связав руки за спиной: тетя Бекк, Айвар и принц Аласдейр, Риз, няня Ого Люселла и все остальные. Бедный Финн оплакивал потерю Зеленого Привета, которого нигде не было видно. Отцу и Райаннэн заткнули рот кляпом. Видимо, чтобы они не заколдовали пением палача в черном капюшоне. Он стоял с топором в руках на помосте в центре двора – рядом с колодой для казней. Два солдата как раз устанавливали деревянную лестницу, чтобы пленники могли подняться. Вокруг них стояли шеренги солдат.