Страница 29 из 37
– Скажет мне еще кто-нибудь, будто идиотизм не заразен. – негромко, словно бы про себя, но достаточно отчетливо пробормотал Седрик. – Кажется, это приобретает масштабы эпидемии!
Сахарница взлетела прямо из-под носа Ирмы, заставив девочку испуганно отпрянуть, и врезалась в стену над головой зажмурившегося змеелюда, брызнув мелкими осколками и песком во все стороны. Тот, судя по всему, ожидал, что, по меньшей мере, получит этой сахарницей по лбу, со слегка недоверчивым видом мотнул головой, стряхивая песок и осколки с волос.
– Молчать, – ровным голосом потребовал Фобос. Потом едва заметно поморщился и провел над столиком ладонью другой руки, заставив осколки исчезнуть, а пролитое кофе испариться. – ну что за день такой, все из рук валится… Готов поспорить, леди Корнелия, лет через пять вам будут смешны ваши собственные слова.
– С чего вы взяли?
– Вы умная девушка, а говорите сейчас просто редкостную чушь. Впрочем, даже если это и соответствует действительности, последнее, что вам стоит делать, это расстраиваться по этому поводу: родители всегда любят больше неудачных детей, которые сильнее нуждаются в их помощи и защите. Вы же в большинстве случаев можете сама о себе позаботиться.
Впервые в жизни Ирма предпочла воздержаться от комментариев. Вот вам философский вопросик: могут ли у воплощенного зла быть детские комплексы? Впрочем, Ирма всегда говорила, что счастье – это быть единственным ребенком в семье, но те, кому в этом смысле повезло, почему-то не верят!
– С твоей рукой все в порядке? – осторожно спросила Элион.
– С рукой? – князь рассеянно посмотрел на свою ладонь. Пара крупных осколков довольно глубоко врезались в кожу. – А, это… я не заметил.
– Не заметил?
– Я боли от несерьезных ранок с детства не чувствую. Это всегда не столько боль, сколько самовнушение, тут лучше просто внимания не обращать.
Встав с кресла, Фобос прошел мимо Седрика, притихшего в ожидании заслуженного нагоняя, и достал из-за книг на одной из многочисленных полок, глиняную бутыль и два посеребренных бокала, один из которых вручил змеелюду.
– Я не пью на работе, – попытался откреститься тот.
– Пока что твоя работа заключается в том, чтобы делать, что я говорю. Хочешь, чтобы я пил в одиночку, что ли? Не школьников же угощать.
Князь, не глядя, плеснул в оба бокала густой темно-красной жидкости.
– Между прочим, я был как раз в их возрасте, когда решил, что с выпивкой пора уже завязывать, – припомнил Седрик. – хотя, думается мне, после той истории продолжать алкогольный опыт пропало желание не у меня одного. В упор не помню, с чего меня вдруг угораздило спьяну принимать боевую ипостась – наверное, в ней передвигаться ползком как-то привычнее… но вечер всем посетителям той корчмы надолго запомнился… правда под утро от упомянутой корчмы единственным, что не было разнесено по бревнышку, осталась только барная стойка, из-под которой корчмарь категорически отказался вылезать, что не помешало вкатить ТАКУЮ сумму за возмещение понесенного ущерба… а мне с ним даже спорить неохота была, судя по непередаваемым ощущениям, которые на меня утром свалились, меня кто-то просто взял за хвост, как селедку сушеную, когда ее от чешуи почистить хотят, и так же постучал обо что-то! И это, заметьте, еще не худшее, поскольку шуточки насчет “зеленых змиев” (заметьте, во множественном почему-то числе!) ходили по городу еще долго, и даже, кажется, как-то просочились в соседние миры!
– Седрик, выруби звук, – кисло потребовал Фобос, неодобрительно косясь на сдавленно хихикающих девчонок. – Ценю твои усилия, но обстановка – не дробовик, чтобы ее разряжать!
– Зная вас, господин, я бы сказал, что не дробовик, а что-то ближе к атомной бомбе. И то лишь потому, что ничего более разрушительного пока не придумали.
– Ладно, с котом все понятно, – тон князя явно говорил о том, что тема закрыта и дальнейшему рассмотрению не подлежит. – а крыса откуда взялась? Тоже из вашей квартиры?
Корнелия оскорблено фыркнула и заявила, что отродясь такой пакости в ее доме не было.
– Седрик, вытащи крысу из-под стеллажей и покажи мне. – потребовал князь.
– Она же кусаться будет, – капризно заявил змеелюд, но снова спорить со своим господином не решился и с брезгливой гримасой вытолкнул кончиком хвоста перепуганную зверушку из укрытия. Декоративная крыска с темно-коричневой шерстью и черными глазками-бусинками обреченно прижалась к полу…
Раздался тихий хлопок – и на месте крысы оказалась темноволосая девчонка с не слишком приятным личиком, мелкими острыми чертами и небольшими темными глазками действительно напоминающем мордочку грызуна. Потрясенно оглядев всех присутствующих, Бесс Грампер остановила взгляд на Седрике и, тихо пискнув, хлопнулась в обморок.
========== Глава третья. Именем Света и Тьмы. Бесс Грампер ==========
Обморок выдался не слишком глубокий и совсем уж недолгий, Бесс позволить себе не могла отключиться надолго, когда вокруг столько невероятных фактов! К тому же девочка собиралась стать журналистом, специализирующимся на “горячих” темах, и была не робкого десятка. Но открывать глаза не торопилась. По крайней мере, до тех пор, пока не убедилась, что есть ее заживо в лучших традициях голливудской “Анаконды” не собираются. А заодно решила сперва вслушаться в курс дела.
– …А потом доказывай, что не били ее по башке злобные оборотни, а сама грохнулась! – приятный шелковый голос совершенно не подходил этому жуткому чудовищу. Более того, где-то Бесс уже абсолютно точно слышала эти интонации! Но сосредоточиться помешало куда более хорошо знакомое хихиканье Ирмы:
– Вот что я называю “производить потрясающее впечатление”! Неважно, что потрясено: психика или чувство прекрасного – но девчонки скопычеваются неизменно!
– С-с-заткнись! Нет такого слова “скопычеваются”, и вообще… а ты, крыска, хватит изображать обморок!
Досадливо вздохнув, Бесс открыла глаза и огляделась. Если бы не вполне реальное чудовище в непосредственной близости, она решила бы, что все присутствующие собрались на какой-то непонятный карнавал. Элион – Элион-то откуда вообще взялась, она несколько лет назад уехала из города?! – одетая в какое-то белое с золотым шитьем одеяние, наверное, крайне элегантно выглядящее на вешалке, но на невзрачной девчонке, не особенно изменившейся почти за четыре года после «исчезновения», смотревшееся гибридом савана со смирительной рубашкой. Блекло-русые волосы, привычно заплетенные в растрепанные косички, правда, заметно прибавившие и в длине и в объемности, венчал серебряный обруч с крупным фиолетовым камнем. Корнелия напоминала одну из тех ненормальных, что в день Летнего Солнцестояния собираются на Стоунхендже, подражая древним кельтам, а на Ирме – узкое облегающее платье, совершенно не годящееся для, политкорректно выражаясь, девушки, склонной к полноте!
– Корнелия, что с твоими волосами? Вот уж не ожидала такой глупости от натуральной блондинки – краситься в какой-то вульгарный лягушачий цвет. После этого кто-то еще будет уверять, что у тебя чувство стиля лучше всех в школе! Это никто пока не знает, какой свинарник творится у тебя дома! А Лили еще заявляет, будто вас всех похитили инопланетяне и подменили клонами! Тебя, Ирма, это тоже касается…да, кстати, тебе же никто из твоих подружек не соизволил сказать, что узкие платья с твоей фигурой противопоказаны! Да еще блестки! Одежда должна скрывать недостатки, а не выпячивать! Элион…
– Тихо, – одетый в черное молодой мужчина с потрясающе красивыми серебристо-пепельными волосами поднял руку и начертил в воздухе какой-то знак. Треугольное лицо с острым подбородком и большими миндалевидными глазами показалось знакомым. Бесс хотела что-то на этот счет спросить, но неожиданно обнаружила, что у нее пропал голос, и испуганно схватилась рукой за горло. – в качестве крысы эта юная леди была мне более симпатична. Как же утомительно общаться с дневной публикой, им до всего есть дело.