Страница 127 из 147
Князь Чернояд
– Пригласите даму в кино! Александр недоуменно обернулся, встретившись взглядом с тщетно пытающейся изобразить на лице что-то вроде приглуповатой умилительности ведьмой Марой. Смысл ее слов дошел до, как обычно, целиком погруженного в свои мысли мужчины далеко не сразу. – В особняке оборудован кинотеатр, – припомнил он, немного поразмышляв. Сам князь кинематографом, особенно современным, не слишком-то увлекался, но позволил слугам оборудовать небольшой зал несколько лет назад. У Сергея была коллекция каких-то фильмов, да и теперь, когда у них поселилась Елена, эта игрушка оказалась не лишней. – если тебя интересует какой-то конкретный фильм, нам поставят любую киноновинку, даже если на дисках его еще не выпускали – понятия не имею, где Сильвер и его компания их откапывает, но по словам Сергея у них можно купить что угодно даже раньше, чем оно всплывет в интернете. Если… – Не хочу я домашний кинотеатр! – капризно протянула ведьма. Александр передернул плечами, уловив в тоне медово-тягучие нотки, обычно звучавшие в голосе Змеи Алексис. – Ты в этом своем особняке окопался, как моллюск в ракушке! Бассейн, кинозал, библиотека… все включено! – А это плохо? – Неужели так лениво сходить куда-нибудь по-настоящему? Князь совершенно не понимал, что «ненастоящего» в домашнем кинозале. Или, с точки зрения Мары, для того, чтобы насладиться фильмом в полной мере, непременно нужно окружение из хрустящих воздушной кукурузой, хихикающих и перешептывающихся соседей, из-за которых в зале не продохнуть?! Хотя она, наверное, судит по кинотеатрам пятидесятых годов, где все было еще не так страшно… зато с одними и теми же «сезонными» фильмами в весьма скверном качестве. Нет, ему точно не понять! – Я-то зачем тебе там нужен? – признаваться в том, как скверно он себя чувствует в местах большого скопления народа, не особенно хотелось. По необходимости время от времени князь готов был это терпеть: детство в приюте с его жилыми комнатами человек на десять-пятнадцать вынудили как привыкнуть, так и особенно люто возненавидеть подобное – но в данном случае он ни малейшего смысла в этом не видел. – Меня полвека никто не приглашал в кино! – трудно было понять, насколько наигранная плаксивость в голосе Мараны была, собственно, наигранной. Александр уже замечал, что многие лучшей маскировкой для чего-нибудь, в чем не хотелось бы признаваться, считали честно высказать это в намеренно фальшиво звучащей форме. Змей так поступал не так уж редко. – В буквальном, между прочим, смысле – полвека! Можешь заодно сестренку выгулять, раз змееныш твой обязанностью ее развлекать последнее время пренебрегает. Александр досадливо поморщился. Он-то считал, что с возвращением Сергея все станет хоть немного проще, но этого… это легкомысленное безответственное пресмыкающееся по-прежнему куда больше занимала бывшая послушница, нежели серьезные дела. И ладно бы он хотя бы потрудился это скрывать… теперь из-за легкомыслия Змея они утратили существенную часть доверия Елены – хоть сам Александр в подобных вопросах был, по большей части, сторонним наблюдателем, он хорошо понимал, что убеждать в чем-то влюбленную девчонку куда проще, чем разочаровавшуюся. А Лена в данный момент балансировала на грани. Сергей же, вместо того, чтобы как-то исправить ситуацию, пропадал в своем магазинчике под предлогом якобы наблюдения за проделками Берегинь, а на самом деле – выискивая повод пообщаться с этой Ольгой. На честное начальственное высказывание, кто он после этого есть, Змей только изображал прижимающего уши кота, на которого замахиваются полотенцем, застигнув за каким-нибудь безобразием. Как будто недостаточно того, что без силы дракона от него вообще мало толку… А тут еще и каникулы начались, лишив девочку возможности отвлечься от своих разочарований. Может, ей действительно нужна возможность развеяться, а домашний кинотеатр, согласно какой-то непостижимой женской логике, тоже чем-то не устраивает. Кажется, Елена любит фильмы-сказки… если в репертуаре этого лета обнаружиться что-то подобное, можно действительно попытаться «выгулять» обеих барышень, по крайней мере, сказки среди исчадий Голливуда были единственным, что Александр готов был терпеть хотя бы в малых дозах – боевики и «ужастики» казались слишком шумными, аж стены вздрагивали от рева динамиков, а все остальные современные жанры – просто на редкость омерзительными. Понадеявшись, что Елену не слишком привлечет «культурная программа» в его и ведьмы обществе, князь хотел было высказать Маре свое окончательное «может быть», но разговор был неожиданно прерван появлением взобравшегося по спинке кресла золотого паучка с брюшком-самоцветом и тремя парами мелких темных изумрудов – глаз. – Прости, – отворачиваясь от ведьмы, Александр поднял руку, позволяя паучку перебраться на пальцы. – ты что-то хотела, Магда? С тихим не то хлопком, не то щелчком живая брошка исчезла, а напротив князя появилась тощая черноволосая девочка лет двенадцати-тринадцати с бледным лицом и неприятным взглядом. – Простите, Великий Князь, – едва слышно прошелестела она. – я подумала, стоит поговорить. О Елене. – Что-то случилось? Конечно, связанная приказом гарпия не оставила бы Ладу в действительно опасном или серьезном случае, но Александр почувствовал слабый укол тревоги. Магда, как и многие ее сородичи, редко высказывала инициативу в чем бы то ни было, конечно, если это не касалось возможности кого-нибудь сожрать. – Нет. Просто поговорить. На ведьму, которой, кстати, была исключительно обязана наказанием, гарпия не малейшего внимания не обратила. Впрочем, Марана тоже предпочла ее не заметить. Интересно, Магда много успела услышать из их разговора? Существу всего с монету размером так уж быстро комнату не пересечь… С другой стороны, сплетничать гарпия не любила, а то не хватало ему еще в добавок к анекдотам на тему, что повелитель сил зла по собственному дворцу с оглядкой ходит, чтобы случайно с драконицей Алексис не столкнуться, разговоров о каких-то его отношениях с ведьмой! В кино ее полвека не приглашали, ну как же! А он при чём? Не лупила бы про свой возраст так откровенно, как будто желающих не находилось бы – все же Мара была красивее не только Алисы, но и, пожалуй, даже Милены. – Мара… потом поговорим! – обтекаемо пообещал Александр, прикинув, что «потом» ведьма и сама может благополучно забыть о своей внезапной причуде. Хмыкнув с непонятной злорадностью, та изящно развернулась и вышла из кабинета – пара кубометров агатово-черных кудрей колыхались за ее спиной грозовым облаком, заставив князя на несколько мгновений невольно залюбоваться. Даже его собственная шевелюра не могла с этим соперничать, а красивые волосы Александр всегда ценил. – Ну, так и что с Еленой? Она все еще переживает из-за этой очередной придури Сергея? Магда поджала бледные губы. Кажется, из-за «очередной придури Сергея» имели обыкновение переживать все существа женского пола, соответствующего возраста и хотя бы относительно антропоморфной природы, с ним непосредственно знакомые, не стала исключением и маленькая людоедка. – И это тоже. Она… сомневается. Сильнее, чем обычно, мне внушает опасения это ее состояние. Какое-то время князю пришлось терпеливо дожидаться, пока гарпия соберется с мыслями и словами. Неужели нельзя делать это до разговора, а не во время? – Надеюсь, Вы простите мне эту дерзость, но, быть может, Вам самому стоит поговорить с Еленой. Рассказать ей все, по крайней мере, то, что Вы сам узнали. Приближается инициация и, если новой Ладе грозит опасность, если гибель прежней была неслучайной… Она сама в первую очередь имеет право знать это. – Зачем? – Александр прищурился. – Это только усилит ее тревогу и недоверие, особенно сейчас. – Сила Елены пробуждается. Она… чувствует, когда с ней не откровенны, даже Вы. – Все, что следует знать Елене – она в безопасности, пока она здесь, под нашим присмотром! – раздраженно отрезал мужчина. – Постарайся донести до нее эту простую мысль, чем больше Елена станет метаться, тем труднее нам будет защитить ее. И твоя обязанность – ее охранять, а не просвещать и не лезть в дела, в которых ты все равно ничего не понимаешь! Мне решать, что кому следует знать, а что не следует, а твое дело – подчиняться приказам. Понятно? – Последним приказом Вы передали меня в ее распоряжение, Князь, – еще тише напомнила гарпия. – может быть, теперь мне и подчиняться следует Елене, а не вам. – Возможно, – закрыв глаза, Александр с усталой полуулыбкой откинулся на спинку кресла. – возможно, я и передал тебя в ее распоряжение. Думаешь, если Елена не знает о твоих милых хищнических слабостях, это будет поводом считать, будто все, что прямо не запрещено – разрешено? Кому бы ты ни подчинялась, я всегда могу с легкостью раздавить тебя, как насекомое, Магда! Заруби это на носу прежде, чем позволять себе еще какую-нибудь самодеятельность. – Прошу меня простить, Великий Князь. Она снова замолкла. Лениво открыв глаза, Александр снова какое-то время ждал продолжения, разглядывая жесткие черные волосы на затылке почтительно склонившей голову девчонки. – Но Вы можете доверять Елене. Не понимаю, почему Вы… – Довольно! – князь взмахнул ладонью перед лицом. На ковер с мягким стуком-полузвоном шлепнулся самоцветный с золотом паучок-брошка. Под влиянием любой из Лад слуги с поразительной скоростью невообразимо наглеют, кажется, Пресветлым чужда сама мысль о необходимости требовать хотя бы элементарной дисциплины. Или просто твердости характера недостает. Быть может, за это подданные их так искренне любят? Он не мог доверять Елене. Александр в полной мере не доверял вообще никому, но, имея дело с Ладой, слишком велик был риск обмануться, даже он прошел через это – прошел и не собирался проделывать этот путь заново. Сестренка успела привязаться к нему и, кажется, даже испытывала симпатию, но это на самом деле не значило ровным счетом ничего. Такова сущность Лады – с любовью относиться к миру и окружающим людям – оттого в этой любви нет ровным счетом ничего исключительного. Она для всех, как воздух, как солнечный свет… Только ребенок способен счесть знаком собственной привилегированности естественную ласку коснувшегося солнечного луча, особенно ребенок непривычный как чувствовать к себе, так и сам испытывать к кому-то любовь и доброту, и только подросток, запутавшийся в чуждом непривычном чувстве способен счесть предательством и почти возненавидеть солнце, обнаружив, что оно с той же теплотой и лаской относится к кому-то еще. Неизвестно, сколько лет на самом деле было Надежде, за почти пять лет их знакомства сохранявшей обличье восемнадцати – двадцатилетней девушки. В последние годы они с подросшим Александром внешне казались почти ровесниками, но это мало что изменило для прежней Лады, почти по-матерински относящейся к юному соправителю. Насколько, конечно, мог судить парень, у которого настоящей матери никогда не было… не то, чтобы его это задевало. Сашка, кажется, и не задумывался о том, что сам влюблен, пока не появился этот Аркадий. Светлый Витязь, оказавшийся даже непригодным для собственного предназначения, не сумевший защитить Надежду, когда возникла необходимость. Аркадий, потом этот их Мишенька… Нельзя сказать, чтобы она стала относиться к юному князю хуже, нет. Просто места для него в ее жизни осталось куда меньше. Но… когда тебе семнадцать и когда «предает» единственный человек, сумевший стать дорогом и близким – как-то не до трезвого взгляда на ситуацию. Теперь Александр прекрасно понимал, что это было глупо. С самого начала глупо. А еще – то, что хорошее отношение Лады – отнюдь не гарантия, что она примет твою сторону, когда возникнет вопрос выбора. Просто она иначе относиться не умеет. Поэтому доверять своей внезапно обретенной сестренке не собирался. Что-то в старой системе изживало себя… яркая по-своему иллюстрация: предыдущие Чернояд и Лада были яркими контрастами и внешне, и по темпераменту, а нынешние похожи, как ближайшие родственники. Как будто стираются – нет, не границы – а просто внешние различия между воплощениями Нави и Прави! Или человеческого представления о зле и добре… Что же, по крайней мере, он не обязан, как темные князья далекого прошлого, отравлять реки, насылать моровые поветрия, развязывать войны и заниматься прочей совершенно бессмысленной чепухой. Это было бы весьма утомительно. Но нет ли во всем этом знака судьбы, что существующий расклад себя изжил, и жернова Тьмы и Света продолжают вертеться просто по инерции? Не зря же Закон уже почти полвека, как отошел от дел и проповедует полное невмешательство во что бы то ни было. Если с Ладой… если с Еленой все же что-нибудь случиться до инициации – что это будет значить для мира. Ведь сила и власть, которые должны принадлежать Ладе, никуда не денутся. Кому-то же это могущество должно будет перейти… Как бы то ни было, до церемонии действительно осталось всего ничего, а ритуал послужит ответом на все вопросы. Стоит только проследить, чтобы Елена не сбилась с нужного пути в последний момент и все сделала правильно!