Тени Рагнарека

– Внутренняя сущность Фобоса – белый волк, – очень тихо сказала Элион. – мы все видели после той истории с Хаосом.

– МЫ, Элечка, это видели не так давно и гораздо… ладно, это неважно.

В зале повисло тяжелое безмолвие: Оракул не торопился каким-либо образом комментировать происходящее, а остальные не решались заговорить первыми. Наконец, у Вилл не выдержали нервы:

– И что нам делать теперь? – осторожно спросила она.

– Для начала – попытайтесь успокоиться. Само по себе пророчество не имело никакой силы, оно начало исполняться лишь оттого, что ВЫ – даже не спросив совета – спровоцировали события.

– Каждый раз, когда мы спрашиваем, – недовольно пробурчала Ирма. – то слышим нечто весьма уклончивое общим смыслом «думайте сами и сами делайте выбор»! Нерисса…

– Нерисса не являлась причиной того, что происходило в вашей жизни, Стражницы. Она только воспользовалась этим. Для человека большой соблазн обвинить во всем и вся кого-то постороннего, но это в корне неверно. Поэтому вы позволили этим воспользоваться.

– Хорошо, хорошо, мы непременно задумаемся над своим поведением, – картинно закатила глаза девчонка. – но проблемы это не отменяет!

Воспитанием Ирма никогда особенно не отличалась, но сейчас Эндарно готов был с ней согласиться. Нравоучения и чтения морали сейчас были, по меньшей мере, неуместны: следовало не анализировать первопричины, а решать, как поступить с последствиями! Но Химериш, привыкнув существовать в прошлом, настоящем и будущем одновременно, совершенно различал удачного и неудачного времени. Да и эта его вечная позиция «непротивления злу насилием».

– Девушки правы, нам следует принять меры, пока еще не слишком поздно, – стараясь избегать взгляда светлых, как вода, глаз Оракула, согласился Эндарно. – Думаю, нам не стоит дожидаться очередного нападения. Пока эти трое еще не успели осознать и целиком подчинить своему контролю всю Силу Теней, первое время столь резко возросшие способности скорее мешают, чем помогают – этим следует воспользоваться.

– Отчего-то у меня не возникло такого ощущения, – пробормотала Вилл. – Они же едва по стенке нас не размазали. Это Вы называете «не в полной мере осознанной Силой»?

– Едва. Но они предпочли скрыться, значит, не были так уж уверены. Не забывайте, что полная Сила Теней дает даже не магическое, а божественное влияние, так что и малая ее толика… впрочем, действие ее вы уже испытали на себе. Но, повторяю, пока у нас есть шанс на победу: если объединить усилия всех воинов и магов.

– Вы собираетесь напасть первым? – нейтрально уточнила Элион. Стражницы с легким недоумением расступились, пропуская вперед девочку, на фоне преобразившихся подруг выглядящую еще более маленькой и хрупкой, чем всегда. – Простите, но это исключено.

– Почему?

– Вы соображаете, во что магическая бойня подобного масштаба превратит Меридиан? Только десанта воинства небесного там для полного счастья еще и недостает! Или ради спасения Кондракара маленьким захолустным мирком можно и пожертвовать?

От взгляда этой похожей на растрепанного воробья девчонки Эндарно стало не по себе. Страж Башни Туманов очень не любил вспоминать об этом, но взгляд в точности таких же глаз преследовал его с некоторых пор в кошмарах с редкостной настойчивостью.

– Если у Вас личные счеты к моему брату, то признайтесь в этом хотя бы самому себе, а не притворяйтесь, будто печетесь о всеобщем благе – это на редкость жалко смотрится.

– Боюсь, ты… Ваше Величество, Вы не понимаете, о какой угрозе для всех идет речь, – отводя взгляд, попытался ровно произнести Эндарно. В конце концов, позицию юной королевы тоже можно понять. – Меридиан в любом случае оказывается в зоне наибольшего риска и с этим трудно что-либо поделать.

– Ничуть, – в тон, ровно ответила девочка. – я не меньше вашего могу рассказать о своем брате… хотя, безусловно, никто не знал его настолько глубоко, как Вы. Дабы не рисовать портрет одними только черными красками замечу только, что слово свое он держит ВСЕГДА. Не так уж важно, какие на то причины, но Меридиан если и подвергнется опасности, то лишь со стороны Ваших же… миротворцев. Чего я допустить не могу ни в коем случае, даже если ради этого мне придется поддержать сторону брата и… остальных, чтобы не допустить этого вторжения.

Стражницы что-то невнятно зажужжали, но короткий взгляд Элион через плечо заставил всех замолкнуть.

– Ты сумасшедшая? – тихо спросил Эндарно, окончательно растеряв вежливость. Кто их знает, может, это что-то семейственное: столько поколений в изолированном мирке среди рептилий… трудно даже предположить, какие врожденные отклонения у этой королевской династии могли выработаться за это время.

Химериш молчал (на правах давнего приятеля Эндарно знал, что Оракул давно наловчился спать с открытыми глазами на особо долгих и нудных заседаниях Совета, не теряя при этом всепонимающе-одухотворенного вида), с сожалением во взгляде наблюдая за перепалкой. Разумеется, он же высказался против каких-либо действий, значит, переубеждать упрямую девчонку не станет. Самое паршивое, сам Эндарно этого не умел абсолютно – он был воином, а не мудрецом!

Створки высоких дверей в Зал Совета Старейшин неожиданно с небывалым здесь грохотом распахнулись, и на клубящийся бело-розовыми облаками пол комком взъерошенных перьев выкатился Сокол Михаил. Очень большим комком перьев, в чем Эндарно мог убедиться, когда Михаил едва не сбил его с ног, вынудив поспешно отскочить в сторону. По залу жизнерадостно закружились мелкие пушистые перья, словно кто-то распотрошил подушку.

– Ишвините… – сдавленно пробормотал Михаил, тяжело поднимаясь и расправляя крылья. Так своротить челюсть набок при ударе об мягкий облачный пол ему не удалось бы даже при самом большом невезении, поэтому все, не сговариваясь, снова посмотрели на распахнувшиеся створки в высокой арке. Стоящая там с несколько смущенным видом Оруби сперва смутилась было еще сильнее, потом упрямо вскинула голову и походкой с претензией на решительность прошествовала через зал. Претензия на решительность смотрелась довольно забавно при том, что девушка заметно хромала и украдкой морщилась от боли, наступая на явно вывихнутую ногу. Поравнявшись с Элион, Оруби едва не потеряла равновесие, но только не решительный вид.

– Согласна, – недовольно прошипела она и, не встретив на лицах окружающих должного понимания, пояснила. – Согласна с Элион. Некоторые тут явно путают интересы Кондракара со своими личными счетами!

– Иштеритщка! – угрюмо буркнул пытающийся установить на место челюсть Михаил.

– Вы бьете людей ногами по лицу только для того, чтобы заявить о своей позиции? – поинтересовался Оракул, глядя почему-то в потолок. Оруби скрипнула зубами.

– Только в самых крайних случаях, – уклончиво ответила она. После гибели Любы эта девица все больше и больше отбивалась от рук. – и вообще он сам виноват!

– Майк имел неосторожность, – охотно пояснила Белая Ламия, изящными извивами проскальзывая в зал мимо повисшей на одной петле створки. Судя по довольному виду, Гигейя наблюдала этот интересный разговор с самого начала. Глубоко вдохнув пахнущий вишней дым ароматической палочки, ламия сочла эффектную паузу достаточно выдержанной и продолжила. – В резкой форме высказаться о сферах несколько личного характера, не имеющих отношения к сути дела…

– А по-моему, так как раж и имеющых, – хмуро пробубнил себе под нос Сокол. Оруби снова скрипнула зубами, янтарно-желтые глаза угрожающе сверкнули, словно девушка примерялась лишить Михаила и всех оставшихся зубов заодно.

– Да что вы себе позволяете? – опомнился Эндарно. – Вы обе?! Неужели непонятно, насколько все серьезно, а вы ведете себя, как маленькие дети. Существование Кондракара обуславливает порядок и равновесие во всей Вселенной, ни один мир не может остаться в стороне. И ни один человек.

– Все, что я хотела сказать, я уже сказала, – качнула головой Элион, отворачиваясь. – я возвращаюсь в Меридиан и в ваших интересах, если никого из вас я там не увижу. Оруби?