Страница 12 из 15
Сравнивая нормативную лексикографию с орфологической, необходимо отметить, что эти словари находятся в разном отношении к литературному языку как системе норм, как нормированной форме общенационального языка. Это обстоятельство также носит не случайный, а закономерный характер. Оно обусловлено задачами указанных лексикографических типов. Нормативный словарь создается как результат исторического завершения (или относительного завершения) процесса формирования национального литературного языка. Например, в России первой попыткой создания такого словаря нужно считать не словарь Я.К.Грота, как это принято считать, а Словарь Академии Российской, созданный в конце XVIII в.
Конечно, никто не будет ставить под сомнение тот факт, что та часть академического словаря, которая была подготовлена и издана Я.К.Гротом, представляет собой первую попытку строго нормативного словаря русского языка. Однако дело в том, что Словарь Академии Российской явился осознанной попыткой создания именно словаря литературного языка. В это время не сложилась еще теория нормативной лексикографии. Ведь сам дискурс нормативной лексикографии складывался на протяжении всего XIX века, захватив и первую четверть следующего ХХ в. И Словарь Грота в структуре разных своих частей со всей очевидностью свидетельствует о том, что этот дискурс не завершился и в начале ХХ в.
Несмотря на отсутствие представлений о норме и нормативной системе, М.В.Ломоносовым и другими учеными того времени ощущалась необходимость создания словаря литературного языка. Сама теоретическая дифференциация лексики русского языка, проведенная М.В.Ломоносовым, есть теоретизирование в контексте дискурса национального литературного языка. Мысль о необходимости создании словаря литературного языка, построенного на подобном понимании дифференциации лексики, имеет непосредственное отношение к нормативной лексикографии.
Нормативный словарь по отношению к литературному языку носит абсолютный характер. Это обстоятельство в наиболее жесткой форме было сформулировано и реализовано в конце XIX в. в подготовленной Я.К.Гротом части академического словаря. Но уже теория трех штилей М.В.Ломоносова, термины, используемые им, говорят о сознании приоритетности одних языковых средств по сравнению с другими, а также о необходимости создания словаря этих приоритетных средств языка. Это входит в задачу нормативного словаря. Он фиксирует норму, для этого он и создается. Тот факт, что нормативный словарь иногда отходит от этой своей абсолютной позиции по отношению к нормированному языку и отмечает для сравнения рядом с нормой и ее устойчивое нарушение, свидетельствует о двух вещах. С одной стороны, о нарушении принципов нормативной лексикографии, с другой, – об интуитивном понимании необходимости фиксации в словаре и фактов нарушения норм.
В отличие от нормативного словаря, занимающего по отношению к норме и нормированной форме языка абсолютную позицию, словарь орфологический, в задачи которого также входит утверждение нормы, по отношению к нормированной форме языка носит относительный характер. Особенно выпукло это проявляется в идее словаря вариантности как одной из разновидностей орфологического словаря. Фиксация в специальном словаре вариантов словоупотребления, а также указание их частотности чаще всего не позволяет делать выводы относительно нормы и ненормы. Ценность такого словаря в демонстрации состояния соотношения вариантов на определенном синхронном срезе. По сути дела, такие словари вариантов должны выходить постоянно время от времени. Только это и позволяет судить о характере движения в языке.
Относительность орфологического словаря по отношению к норме проявляется и в отсутствии интерпретаций в этом словаре. Орфологический словарь чаще всего говорит «так, а не так», не объясняя – почему. Это создает определенную непредвзятость подхода, т.е. не говорится, что это хуже, а то лучше и по какой причине. С другой стороны, создается также впечатление необъективности, так как языковой опыт носителей языка может отчетливо противоречить данным орфологического словаря. Поэтому идея орфологического словаря как обязательный компонент включает в себя интерпретацию. Если словарь вариантности не просто дает варианты, а сообщает статистические данные об их встречаемости за определенный период, то словарь трудностей словоупотребления должен не просто приводить неправильное, но и объяснять, почему оно является неверным, почему так не следует говорить или писать. Необязательно, чтобы интерпретация сопровождала каждую словарную статью, она вполне может иногда даваться в сносках. Это зависит от принципов конкретных словарей, но важно, чтобы интерпретация была обязательным фрагментом лексикографического описания.
Нормативный и орфологический словари по сути дела имеют очень серьезное отличие принципиального характера. Если нормативный словарь включает в себя только правильное как единственную реальность на определенное время, то орфологический словарь показывает состояние системы или ее отдельного участка. Разумеется, оба типа словаря при этом служат утверждению и пропаганде норм литературного языка. Но очень важно понять, что орфологический словарь в большей степени, чем нормативный, непосредственно демонстрирует связь с культурной традицией. Тот факт, что в нормативном словаре могут быть средства, находящиеся за границами литературного языка, ничего не значит. Включение в нормативный, например, толковый словарь диалектных слов должно быть чем-то обусловлено, эти слова снабжаются пометами и выглядят как инородные и чуждые духу литературного языка явления.
Нормативный словарь демонстрирует норму. Орфологический, – показывая соотношение нормы и ненормы, фактически прослеживает культурную традицию, составляющую стержень литературного языка.
С указанным отличием нормативного и орфологического словаря непосредственно связана и другая их отличительная особенность. Она состоит в отношении этих словарей к времени, к временной эволюции нормированной формы языка. В этом отношении нормативный словарь является синхроническим, в то время как орфологический словарь является если и не чисто диахроническим словарем, то синхронно-диахроническим. Поясним нашу мысль.
Литературный язык как нормированная форма языка зиждется на культурной традиции, уходящей корнями в глубь веков. Но в каждый данный момент истории языка система норм отражает определенное статус кво системы. Норма не терпит двойственности по своей природе, что поддерживается культурной традицией. При этом важно понять, что вариантность не противоречит этому, поскольку варианты должны интерпретироваться в отношении указанного статус кво, что определяет статус нормы, нормативности. Нормативный словарь также в свою очередь призван отражать норму, следовательно, определенное фиксированное состояние языка в отвлечении от времени.
Орфологический словарь не может исключить из описания время, так как он дает соотношение нормы и ненормы, или вариантов, или литературного и разговорного, литературного и диалектного, употребительного и устаревшего и т.д. Поэтому данный тип обязательно в определенной степени отражает отжившее, прошлое языка, с другой стороны, по материалам орфологических словарей можно делать прогнозы на будущее, понимать причину различных изменений в системе норм.
Учитывая это обстоятельство, можно высказать мысль о том, что, не совпадая по своим целям и задачам с нормативным словарем, орфологический словарь, выступая в качестве его противоположности, находится в контексте нормативной лексикографии.
Таким образом, принципы орфологической лексикографии можно определить следующим образом. Орфологические словари порождаются необходимостью лексикографической фиксации устойчивых и воспроизводимых отклонений от существующих норм литературного языка. Орфологический словарь нельзя смешивать с нормативным словарем. Если нормативный словарь отражает норму, орфологический – описывает систему в динамике.
Если говорить о существующем орфологическом дискурсе, то придется отнести сюда словари трудностей, под самой трудностью понимая фактически воспроизводимое отклонение.