Океан

Стоящие хихикнули.

– Ну, а если и сядет батарейка, то заменят. Стоит, конечно, прилично, но ради такого дела, – он достал из кармана колоду карт и металлической рукой продемонстрировал всем пару фокусов, – не жалко.

– То есть, ты хочешь сказать, – Игорь ходил мимо, – что прогресс налицо?

– Конечно. Я смотрел старые протезы, с которыми ходили несколько поколений назад. Это чудовищно, в общем. Пальцы еле сгибались, ничего сделать не надо было. По сути, крюк какой-то.

– Хмм, интересно. Спасибо, Семен, – он повернулся к Руслану, который уже понял, куда тот ведет и нахмурился сильнее тучи. А теперь, товарищи моряки, давайте подумаем. На космос и прочие ерундовые вещи были потрачены… не могу даже сказать сколько, потому, что сам не представляю. Сказать «гигантские» средства – значит, преуменьшить их в гигантское количество раз. И что нам это дало? Да, Руслан, я знаю, что ты скажешь: спутники, зондирование Земли, связь и прочее. Это очень нужные вещи, согласен. Тут никто и отрицать не будет. Но нам рассказывали, что была еще пилотируемая космонавтика, и даже, если я ничего не путаю, какие-то космические станции. Вот зачем они нужны? Какой прогресс, какую пользу они в целом принесли человечеству? Если бы хоть бы десятую часть, которую потратили на это дело, пустили бы на развитие такого протезирования, – он показал на Семена, – или на батарейки на радиоактивных солях, которые абсолютно безопасны потому, что химически разлагаются при нарушении капсулы и сейчас есть практически в каждом приборе, такие технологии были бы уже тогда. Не совершило ли Человечество ошибку? Не пустилось ли оно на журавлем, если синица была в руке, стоит только опустить голову? Как бы развивалась история, если бы потратили ресурсы в другое русло – сейчас уже никто не скажет. Но Человечество потратило всего себя на какие-то прожекты, на какую-то ерунду, ненужную, для того, чтобы потешить свое самолюбие. Потратили все ресурсы, а что в итоге? Ностальгия по тем временам, когда человек летал в космос? Равноценная ли это замена? На одной чаше весов ностальгия, на другой – утраченные перспективы для всей планеты. Мы потратили себя, свои ресурсы, свои резервы на то, что не важно. Может, хватит витать в облаках? Хватит мечтать о галактиках и дальних планетах? Не нужнее ли опустить взгляд вниз, закатать рукава и просто работать. Да, это не так возвышенно и романтично, но кто сказал, что путь в Рай будет легким? Человек представляет себе свое прекрасное будущее так: вот я сейчас здесь, потом не понятно что, чего я касаться не буду, потому, что неинтересно, а затем Человек – хозяин Вселенной. Но это трусливая позиция, разве ты не видишь? Человек боится разработать план, а просто прожигает себя в пустых мечтаниях.

– Я не согласен вполне с тобой, – буркнул Руслан.

– Подожди, я почти закончил. Или, не брать медицину и ядерные технологии даже. Взять ЦВС. Нашу Ладу. Сам посуди, а мужики не дадут мне соврать. Принципиально ЦВС не отличается от первых компьютеров. Да, она неимоверно умная, быстро работает, резервируется и прочее. Распознает человеческую речь, принимает решение согласно своих алгоритмов. Но, по сути, это машина, механизм. Нажал на педаль, она поехала. Нажал на другую – остановилась. Но есть квантовые компьютеры. Их раньше разрабатывали, но потом… Сами понимаете, стало не до того. Сейчас они кое-где используются, но все-таки, это больше экзотика, они слишком сложны, чтобы внедрить во флот, на подлодки, к примеру. Почему нет прогресса, хотя столько лет прошло? Может, потому, что тратили все на вещи, вроде космических станций и медиасферу? А вот если бы квантовый компьютер загрузить в мета-мозг, как мы обсуждали недавно. Не создали бы мы новую жизнь? Или, даже не жизнь, кое-кто говорит, что мы бы создали Бога, идеальный разум в идеальном носителе. Ты понимаешь, о чем я хочу сказать, Руслан, – Игорь улыбнулся, подошел к здоровяку и положил ему руку на плечо. Мне кажется, что не только Человечество сделало ошибку много-много лет назад, когда повернуло не туда в развитии, но и сейчас до сих пор бьется в этом тупике, уверенное, что эта борьба только сделает его сильнее. А эта борьба бесмысленна. Это тупик. И пора это признать.

Неожиданно для самого себя, Игорь ощутил в груди какую-то печаль и пустоту. Он понял, что спорил даже не с Русланом, не с собравшимися, и даже не с собой, а со всем миром. И ощущая свою правоту, он чувствовал только грусть. Да, он прав, но от этого только еще горше.

Тишина повисла над кают-компанией. Каждый размышлял и думал о себе и своих близких.

Игорь вышел. Ему не хватало воздуха.

Он в коридоре отвернулся к стене, схватился на балку и пытался отдышаться. Нет, его давили не слезы, а какая-то тоска, как человеку, который выиграл в лотерею огромное богатство, и потом спустил его на всякую ерунду, и через несколько лет думал – эх, сейчас бы вернуться туда, я бы лучше распорядился деньгами. Все люди крепки задним умом, и только очень немногие способны преступить свою гордыню и признать ошибку. А еще меньше способны не оглядываться назад и тосковать об утерянных шансах, потому, что время – это дорога с односторонним движением, и то, что было, уже не получится никак изменить.

Никто ведь не хочет очутиться среди неудачников. Ведь осознать такое – это то же самое, что садиться на «Титаник», точно зная, чем все закончится.

Заставив сердце успокоиться, он отправился на капитанский мостик, чтобы проверить состояние своих систем.

Проходя мимо отсека с оборудованием, его взгляд упал на командный модуль «Краба». Конечно, сама установка не находилась внутри, а располагалась среди корпусов подлодки потому, что было слишком большая, но эту часть рекомендовали хранить здесь.

Игорь осмотрел ее, проверил работоспособность, контакты и загруженные программы, потом медленно пробормотал бездушной железке:

– Ну что, приятель, готовься. Еще несколько дней, и придется нам с тобой активно поработать. Прямо на вулкане, да еще и под носом у американцев. Не знаю, насколько получится, и получится ли, но мы должны сделать все, что от нас зависит. Ты пока отдыхай, работы будет много.

На мостике находились капитан в своем кремле в шлеме и Аркадий, который выполнял какие-то тесты. Когда он оставил кают-компанию и ушел, геолог не запомнил. Сел в свое место и проверил рельеф дна, соленость и температуру той части океана, где они двигались, запустил программу быстрой проверки всего геологического комплекса. Все было в порядке. Тогда он вывел на экран общую информацию. Все системы работали исправно.

Немного повернувшись направо, он краем глаза увидел, как Аркадий что-то воровато посматривает себе вниз на ноги и тут же вбивает в свой экран. Его вид был, как у первокурсника, который неумело списывает на экзамене у строго преподавателя.

Томас был до сих пор в шлеме и занимался своими делами.

Игорь деликатно кашлянул и подкатил к Аркадию, который тут же спрятал что-то у себя на коленях.

– Ты что, американский шпион и передаешь врагу наши коды шифрования? – грозно прошептал Игорь, свирепо вращая глазами.

Но молодого офицера так просто было не запугать.

– Да иди ты. Какие коды, работаю тут, разве не видишь?

– Работаешь, говоришь, – задумчиво протянул Игорь, подозрительно щурясь, – хороший ты офицер, Аркадий. Зашел я в кают-компанию – ты там что-то пишешь в блокноте, прихожу себя, продолжаешь. Ты вообще когда-нибудь спишь?

– Чего ты пристал? – сдался тот. Тебе скучно, что ли?

– Нет, не скучно. Просто, хотел спросить, что ты писал и сейчас прячешь.

Аркадий посмотрел на него с неприязнью и недоверием.

– Тебе зачем? Это мое личное дело.

– Точно, извини, – наигранно согласился Игорь, – не могу вмешиваться. Придется доложить Эмилю.

– Вот ты…, – возмутился тот. Неприятный ты человек.

– Ты не первый, кто говорит мне это, – ухмыльнулся тот. Ну?

– Ладно, – тяжело выдохнул. Это личный проект. Математика.

– Чего? – не понял Игорь.