Океан

Игорь вышел в кают-компанию, где сидели Руслан и Аркадий. Каждый занимался чем-то своим в тишине. Игорь сел, налил кофе и прикрыл глаза.

– Ну ты и спишь, – прозвучал рядом голос Эмиля.

– В каком смысле?

– Ты проспал почти сутки.

– Ты шутишь?, – поразился Игорь.

– Посмотри на часы.

– Сутки…Сутки?! Что-то произошло за это время? Что с реактором? Где мы сейчас?

– Не суетись, все нормально. Если бы были проблемы, ты бы уже знал. Николай Иванович починил реактор, теперь, если его не перенапрягать, как в прошлый раз, то все будет хорошо.

– Сбили того разведчика?

Эмиль покачал головой:

– Насколько мне известно, нет. Он больше не появлялся, а мы ушли на глубину. Не знаем, что это было.

– А где находимся?

– Отплыли, на самом деле, не так далеко. Только закончили ремонт и тестирование реактора. Пока в Западной части Тихого океана, не так далеко пока отошли от Японии.

– Странно, чего же я так заснул-то…

– Видать, приснилось чего-то особенное, – Эмиль подмигнул смурному Руслану. Девка какая или что-то получше, премия за работу, например.

– Да нет, всякая ерунда. Сколько еще плыть-то?

Что-то рисовавший в блокноте Руслан на секунду отвлекся, встал, потянулся и ответил:

– Еще дня три, думаю. Если все будет хорошо, и мы ни на кого не нарвемся. А потом – твоя работа.

– А чем ты там занят-то? – повернулся к нему в профиль Игорь, – рисуешь самого красивого мужчину на корабле?

– Ты, Игорь, даже не самый красивый мужчина за этим столом.

Так как сидели их двое, то Эмиль иронично поклонился в знак благодарности.

– Да нет. Вот проснулся и решил кое-что спроектировать. Дальние спутники.

– Что?

– Ну, знаешь. Есть еще несколько околоземных спутников, которые пока летают на орбите и кое-как поддерживают связь. А есть которые летают к дальним планетам и даже к звездам.

– Так спутники уже сколько лет не запускают. Пытаются, конечно, но слишком много утеряно. Эксплуатируем старичков и молимся, чтобы они еще поработали. Да и у американцев так же. Но я понимаю, зачем они работают, это очень дорогие машины. А зачем эти, дальние спутники?

– Ну как, – Руслан отложил блокнот с рисунками и схемами и размял свои кулачищи, – развитие науки же. Всегда же интересно, что находится далеко. Какие планеты, какие атмосферы, какой у них состав. Может, когда-то и доберемся до них.

– Ты шутишь? Это давным давно люди запускали ракеты в космос, с людьми и грузами. Тогда у них может и был шанс полететь на дальние планеты. Тогда у них были перспективы. А сейчас… Живем под землей, плаваем под водой. Пустая твоя работа.

– Может, пустая, а может, и нет. Вон, над Циолковским тоже смеялись в свое время, а его работы, не только чисто научные расчеты, но и его полет фантазии дали толчок всему развитию космоса.

– Над кем? – недоуменно поднял голову Аркадий.

Три человека синхронно повернулись в его сторону, на мгновение застыли, и вернулись к разговору.

– И вот, я начинаю рассчитывать ракету. Фтор-кислородные двигатели, вывод на орбиту. И, параллельно, спутник дальней работы.

– Зонд, – подсказал Эмиль.

– Да-да, зонд.

– И что же твой зонд будет делать? Извини, просто я до сих пор понять не могу. Ну, запустят этот зонд. А дальше? Потрачено будет столько ресурсов, столько редких металлов, которых и так сильно не хватает у нас. И…чтобы собрать информацию? А ее что, намажешь на хлеб? Или, выкуешь станок из нее?

– Ну как же, – Руслан выпрямил спину и посмотрел твердо, – если бы пещерный человек тоже не начал разбираться что и как, он бы не одомашнил корову, не начал бы сеять зерно. Да весь прогресс, вся цивилизация двигалась потому, что у кого-то постоянно было неспокойно в одном месте. Он постоянно задавал вопрос «а почему?». Постоянно копал, изучал, испытывал. Так и развитие происходило. А сейчас мы потеряли интерес ко всему, нас интересует только наша жизнь, наши удовольствия и безопасность. Прогресс исчез, его нет. И вот мы топчемся на месте.

– Подожди, ты ушел от конкретики в область какой-то голой философии, – Игорь начал распаляться, а за их спором с интересом наблюдали Эмиль с Аркадием, и даже зашедший старпом, обычно бывший равнодушным к таким разговорам. Ну, вот запустим ракету. Я думаю, если вся страна напряжет силы, то сможем. Наверное. Дальше что? Запустили твой зонд. Возьмем даже, что все успешно, он работает как ты спроектировал и так далее. Дальше что? Полетел он к Марсу или какие там еще планеты есть. Сделал фото, снял объемную модель, всякие анализы атмосферы, грунта и прочая ерунда. Передал, допустим, это все на Землю, к нам. Не знаю, правда, есть у нас техника, чтобы все принять, но, представим, что построили, и это не разбомбили тут же американцы. Вот пришла информация. На Марсе холодно, воздуха нет и ураганы. Посмотрит какой-то генерал, благожелательно покивает, и… И что? Положит в какую-то папку до лучших времен. То есть, мы потратили огромное количество ресурсов, металлов, времени инженеров, подземных заводов и так далее для того, чтобы положить документы в архив? Такая только польза?

– Вот тут ты не прав, – Руслан встал и прошелся, будто подбирая в голове аргументы. В кают-компанию зашли еще люди, свободные от выполнения служебных обязанностей и сели, почувствовав, что происходит что-то интересное. Ты знаешь, кто такой Фарадей?

Игорь покачал головой.

– Это давно жил такой английский физик, который положил начало изучению электричества. Про это явление и раньше знали, но особо не придавали значение. Но Фарадей тратил годы на эксперименты, чтобы найти какие-то закономерности, какие-то правила, по которым электромагнетизм действует. Он тратил деньги, время, хотя, даже другие физики не очень понимали, для чего. Ведь все описывается механикой Ньютона и Кеплера, а если и есть какие-то необъяснимые явления, то их можно разложить по полочкам, если немного модернизировать старые теории. Но он был упорным и даже упертым. Когда у него спросили, какая от этого может быть польза, он ответил, что не знает, но когда-то в будущем с этого можно будет взымать налоги. Так вот, он умер, так и не успев увидеть результаты своего многолетнего труда. Нельзя сказать, что он ушел в безвестности, но почти все считали его занятие бесполезной ерундой. И только через десятки лет люди поставили это все на серьезные рельсы, коммерциализировали все, и сейчас, – он обвел небольшое помещение театральным жестом, – все, что есть в нашем мире, основано на электричестве. А теперь вернемся к нашей теме. Вот мы сейчас дико страдаем от недостатка металлов и нефти. Люто страдаем, так? И как решить проблему в обозримой перспективе, никто не знает. Даже, думаю, наши дети будут работать со шлаковыми отвалами, которые оставили мы, чтобы из них выдавить хоть капельку платины, меди или хрома. А ты знал, что в космосе тысячи астероидов, которые полностью состоят из металлов? Да-да, не делай недоверчивое лицо, миллиарды тонн вольфрама и молибдена, серебра и кобальта. Летают просто так. А теперь представь, что мы могли бы все это доставить к нам на Землю. Мы бы сделали резкий рывок, и проблема снабжения резко бы ушла

Это становилось уже интересным. Теперь в кают-компании собрались все, кроме капитана. Это была дуэль ораторов, как в Древней Греции, дуэль двух философских систем, и на кону была победа и уважение собравшихся.

– Отчасти я согласен с тобой, – начал Игорь, наливая себе витаминный сок. Ты говоришь все правильно, друг, все по делу. Я бы даже помог тебе кое с чем, с твоими ракетами, если бы хоть каплю в этом понимал, – все заулыбались. Семен, подойди, пожалуйста. Врач, мало что понимающий, но ощущающий себя в центре театрального представления, вышел в середину. Покажи свою металлическую руку.

Тот протянул.

Игорь медленно и тщательно все осмотрел.

– Скажи, на чем работает твоя рука?

– Ты спрашивал уже. Это радиоактивные соли. Батарейки. Фактически, они вечные, но гарантия на полвека. Да я с такой работой, – он улыбнулся, – вряд ли протяну больше.