Страница 9 из 18
– Одежду зашивать?
– Лучше.
Он взял пластмассовую баночку с каким–то соусом и сделал совсем незаметную дырочку в фольге, которая служила крышкой. Еще одну дырочку он сделал в противоположном углу. Потом поднес банку ко рту и высосал немного соуса. Потом проделал это еще с несколькими баночками. Чанг с удивлением наблюдал за его манипуляциями.
– Теперь аккуратно разглаживаем крышку. И никто не заметит. Главное не жадничать, – пробормотал Квон.
– Тебя, что Арым не накормила?
– Накормила. Но когда есть возможность подкрепиться, я ее не упущу. Хочешь? – он протянул банку Чангу
– Нет, – в желудке у него урчало от голода, но опуститься до такого примитивного воровства он не мог.
– Не хочешь, как хочешь, – и Квон принялся за манипуляции с печеньем в пачках. Из каждой ему удалось вытряхнуть по щепотке крошек.
Вернулись в «Шалфей» они затемно, и им пришлось еще разгружать ящики с водой на склад. Самое трудное – это ставить последний шестой ящик в стопку. Его приходилось поднимать над головой. Ящик тяжелый, голова от голода у Чанга кружилась, и несколько раз ставя наверх, именно этот, шестой ящик он чуть не упал. Перед глазами все плыло, но он заметил, что Квон так носит ящики, что практически все верхние доставались Чангу.
– Стой! Ты жульничаешь!
– Что такое?
– Опять мне достался верхний ящик.
– Какой ящик?
Они, сжав кулаки, уставились друг на друга. Мужчины давили друг друга тяжелыми взорами. Квон был вдвое больше, еле стоящего на ногах, Чанга. Но у того было столько решимости, и такая ярость в глазах… Чанг был готов умереть за свою маленькую правду. Квон отступил:
– Ладно, инженер, будем по–честному.
Но долго по–честному он не мог. Через десять минут конфликт разгорелся вновь. На этот раз Квон сдался быстрее.
– Ты постой, отдохни. Я сейчас сбегаю за Ли. Пусть тоже поработает.
Втроем разгружать машину было гораздо легче, и они быстро закончили. На этот раз даже заварить сухую ромашку или корицу у Чанга не было сил. Он кое–как помылся под краном, выпил пару кружек воды и рухнул спать.
***
Этот мир нам кажется странным
Во время совещания ничего особенного не произошло. Ян Кун рассказал, что выявил и арестовал одного из служащих в ТБП, который исповедовал вредную для государства религиозную доктрину.
–У задержанного изъята и уничтожена запрещенная литература в количестве одной единицы, – закончил свой доклад капитан.
– Больше ничего не обнаружено? – чуть дрогнувшим голосом поинтересовался начальник политотдела дивизии Цой Мен Чер.
– Больше ничего, товарищ полковник. По второму делу об изнасиловании, мне сейчас доложили по телефону, что все четверо подозреваемых задержаны и сознались в преступлении.
– Оперативно работаете товарищ капитан.
Но командир дивизии был недоволен
– Надо заниматься предупреждением преступлений. Профилактика должна быть, – проворчал комдив, не вставая со своего места.
– Правильное замечание, товарищ генерал. Всем командирам полков нужно донести до личного состава, сведенья, что всех виновных мы выявим и накажем. А вы товарищи командиры, наладьте агитацию, выпустите плакаты, стенгазеты о необходимости строго соблюдать устав и учить наследие наших вождей, – говорил Цой Мен Чер глядя на висящие на стене портреты вождей.
«Лицемерие и идиотизм», – подумал Ян Кун, – «как будто плакаты и лозунги, заставят этих доведенных унылой и тяжелой жизнью солдат, повиноваться. Нет, остановить их может только страх и понимают это все, но только боятся сказать это вслух».
Наконец все доклады были закончены и присутствующие старшие офицеры начали расходиться. Капитан поднялся одним из последних, но начальник политотдела остановил его:
– Товарищ капитан, я бы хотел обсудить с вами некоторые вопросы.
«Вот и клюнула рыбка», – подумал Ян Кун, вслух произнес совсем другое:
– Слушаю, вас, товарищ полковник.
– Нет не сейчас. Давайте зайдите ко мне сегодня вечером.
– Извините, товарищ полковник, сегодня вечером я занят.
Это было неслыханное нарушение субординации. Если просит полковник, то капитан не может отказать ему ни под каким предлогом. Разве что капитан представляет госбезопасность, а полковнику есть, что скрывать от государственных органов. Капитан ждал ответной реакции. Их в принципе может быть две. Первая – наорет и прикажет придти сегодня. Вторая – сделает вид, что все нормально.
Полковник покраснел, сдерживая гнев, потом взял себя в руки и сказал:
– Тогда завтра в 20–00 жду вас у себя.
– Слушаюсь. Разрешите идти?
– Идите.
Капитан вышел, ликуя и чеканя шаг. Он был уверен, что игра пойдет по его правилам. Но ему еще надо здесь кое–куда зайти. А вечером, перед сном, он будет смотреть на спокойно плавающих в аквариуме рыбок, наслаждаясь покоем.
_____
Грузчики не любили кафе. Мало того, что там невозможно было подъехать близко к зданию, так еще ящики их заставляли нести через все помещение в кладовку. И отвертеться не было никакой возможности, заведовала кафе жена замполита дивизии, которая чуть что, жаловалась мужу. Но в этот раз заведующей не было, она куда–то уехала, оставив вместо себя официантку, и Квон решил смухлевать. Он тайком толкнул Чанга в бок:
– Разгрузим все в зале. В кладовку пусть сами таскают. Не надорвутся.
Официантку эту Чанг видел как–то раз. Она приехала недавно, и странное дело, привезла с собой какой–то огромный музыкальный инструмент. Что за инструмент Чанг не знал, а спросить постеснялся. Девушку хотели поселить в "Шалфей", но там, ни одного свободного места не оказалось и ее временно разместили в офицерское общежитие, недалеко от кафе.
Девушка была симпатичная, но какой–то необычной красотой. Узкие, но изящные скулы, маленькие губы, миндалевидные глаза, светлая кожа. Она вела себя доброжелательно, но в поведении чувствовалась решительность.
Девушка старательно записывала все, что они привезли, хотя могла этого и не делать, все товары и так были в сопроводительной накладной. Грузчики быстро управились и уже собрались уезжать, но тут зазвонил телефон, официантка переговорила и ее приветливость как ветром сдунуло:
– Как вам не стыдно? Почему вы не отнесли все в кладовку?
– Тебе надо, ты и носи, – вяло огрызнулся Квон.
– Значит, я девушка, буду таскать тяжелые ящики за вас? А вы что в это время будете делать?
– Пойдем курить, – попытался отшутиться Чанг.
Но девушка шутку восприняла, как оскорбление и с призрением глянула на молодого человека:
– Вот вы сюда вроде как инженером ехали, а оказались в грузчиках. Теперь я понимаю, что вас так понизили недаром.
Чанг в этот момент нес, чуть прихрамывая ящик в кладовку, но услышав, обидные слова от какой–то пигалицы, он вздрогнул как от удара. Не смотря на голод и усталость, просто так пропустить это мимо ушей он не мог. Чанг поставил на пол ящик и, глядя девице в глаза, сказал:
– Ты, наверное, думаешь, что ты тут самая умная, раз приехала сюда со своим контрабасом.
– Сразу видно, что образованием ты не блещешь. Это не контрабас, а виолончель, тупица.
Чанг в другое время бы вспыхнул, но сегодня он слишком устал, чтобы пикироваться с какой–то официанткой, поэтому он сделал вид, что не расслышал оскорблений и не оборачиваясь, понес ящик в кладовку. Товара было не так много и они минут за десять они почти закончили. Когда заносили последний ящик, случилась неприятность, Квон в кладовке опрокинул на пол кастрюлю с маринованными помидорами.
– Не выходи, прикрой меня, – шепотом попросил он Чанга.
Тот стал на двери, чтобы было незаметно, чем занят его напарник, а тот быстро собирал помидоры в кастрюлю. Увидев, что грузчики задержались в кладовке, девушка поняла это по–своему:
– Покажите, что вы там украли?
Квон к этому моменту уже успел все собрать, и вышел навстречу девушки, демонстративно вывернув карманы. Чанг же напротив вместо того, чтобы уходить достал прямо в кладовке из кармана сигареты и закурил.