Зона абсолютного счастья

– Здесь курить нельзя, – девушка вошла в кладовку и закашлялась.

– Извини, не знал, – сказал с издевкой Чанг, не прекращая курить.

– Покажи, что взял.

– Смотри сама.

– Девушка оглядела все полки, но все вроде было на месте.

– Покажи карманы.

– Это еще зачем?

– Хочу посмотреть, не украл ли ты чего.

– Если ты строишь из себя полицейского возьми да обыщи меня.

– Как обыскать? – возмутилась девушка.

– Просто, обыщи. Фильмы, наверное, смотрела? Или ты только на виолончели можешь играть?

Они возможно долго бы еще препирались, но в кафе зашел капитан Ян Кун. Заслышав, как хлопнула дверь, молодые люди вышли из кладовки. Девушка вся раскрасневшаяся и возбужденная, Чанг же напротив, старался выглядеть спокойным и независимым.

«Чем они там занимались? Неужели она крутит шашни с грузчиком? Когда только успела»? – подумал Ян Кун, но сделав бесстрастное лицо, попросил лишь бутылочку воды.

– Вообще–то мы сейчас закрыты. Товар принимаем, но для вас, я всегда сделаю исключение, – улыбнулась ему официантка.

– Вы товарищ Кан Джин У как всегда милы, – сказал капитан наливая воду в стакан.

«Ее, оказывается, зовут Кан Джин У», – подумал Чанг и отправился к машине.

Капитан с неприязнью смотрел ему в след и подумал:

– Надо будет побольше узнать об этом наглеце. Но это потом.

Сейчас же капитан зашел для того чтобы напомнить девушке о свидании. У него на эту встречу были свои планы.

«Как быстро здесь распространяются слухи. Даже официантка в кафе знает, что меня не взяли инженером», – подумал Чанг, выходя на улицу.

В этот раз их водителем был Ук Бо, товароведа с ними не было, поэтому шофер держал у себя накладные на товары.

– Нам еще в кондитерский цех надо заехать взять пирожные для магазина в "Шалфее", – сказал шофер и протянул документы Квону.

– Ты за товароведа, ты и отдавай документы в кондитерку, – отчего–то с насмешкой сказал грузчик.

– Тебе что трудно? Все равно пойдете туда за подносами с пирожными. Отдашь бумаги, возьмешь пирожные.

– Вижу, сам ты заходить туда не хочешь.

Ситуация для Чанга была какая–то непонятная. Квон вел себя так будто зайти отдать бумаги местной кондитерше О Ча Юн было величайшим одолжением и явно хотел получить он этого какую–то выгоду.

«Наверное, какая–то любовная история», – подумал Чанг, – «видимо у кондитерши была интрижка с Ук Бо, а потом любовь закончилась».

Наконец, Квон выцыганил у шофера несколько сигарет и они подъехали к кондитерскому цеху, благо он был совсем недалеко. Товара было немного, погрузили его быстро. Ук Бо так внутрь цеха и не зашел. Да это собственно был не цех, а небольшая пристройка в которой кроме О Ча Юн ни кто и не работал. Там была огромная печь, и для того чтобы растопить ее девушка живущая, как и они в "Шалфее" уезжала из общежития затемно. Но другой стороны были у этой работы и плюсы – девушка заканчивала работу раньше чем все они.

– Ребята, не подвезете меня в "Шалфей". Я на сегодня все закончила. А я вас пирожком угощу, – выбежала О Ча Юн вслед за грузчиками и … почти нос к носу столкнулась с Ук Бо. Увидав его, она оторопела. Гримаса отвращения и ужаса мелькнула у нее на лице. Пирожок полетел на землю, а О Ча Юн бросилась назад в кондитерскую, захлопнула дверь, а изнутри закрылась на ключ.

– Поехали, нам здесь делать нечего, – зло прикрикнул Ук Бо на грузчиков.

– Погоди секунду, не пропадать же добру, – воскликнул Квон, подбирая пирожок и запрыгивая вслед за Чангом в кузов машины.

Машина тронулась. От запаха выпечки, сложенной в кузове кружилась голова. Чанг сглотнул слюну.

– Хорошая девушка, – сказал Квон, поглаживая карман с пирожком.

– Кто, официантка или кондитерша? – спросил Чанг.

– Официантка – стерва, но красивая. А вот если бы я был женат на О Ча Юн то она бы меня каждый день пирожками кормила.

– Жена, что не кормит пирожками?

– Нет, она экономит. Говорит, что работая здесь, мы должны насобирать на собственный дом.

– Мне показалась, что О Ча Юн испугалась увидав Ук Бо.

– Это точно, испугалась.

– Ты не знаешь почему.

– Он нехороший человек.

– Что значит не хороший?

– Это значит, его надо опасаться.

– Чего же именно от него можно ждать?

– Того, что он может сделать плохо.

Чанг понял, что разговор идет по кругу. Квон либо был настолько туп, что не мог рассказать, почему надо бояться Ук Бо, либо просто морочил ему мозги потому, что не хотел обсуждать какой–то секрет, связанный с шофером.

– Это связано с тем, что он не пьет?

– Да с этим тоже.

– Он что может рассказать о нас начальству или госбезопасности?

– Нет, этого не будет.

Чанг прекратил разговор, так толком ничего и не выяснив. Что же такое может быть у Ук Бо если его надо бояться, но он не заложит человека? Все это было странным.

***

Отверженным быть лучше, чем блистать

Чанг сильно ослабел. Начала побаливать старая рана на ноге и он чуть прихрамывал. Парень уже несколько дней работал грузчиком, но почти ничего не ел. Попробовал он обратиться с просьбой, поделиться пайком с Ук Бо, но тот отдал свои продукты куда–то на сторону, там ему готовили, там он и питался. Вообще Ук Бо был какой–то мутный парень, при общении с ним чувствовалась скрытая угроза. Из–за чего так получается, Чанг до конца не осознавал, но ощущал себя в присутствии шофера неуютно, напряженно. Можно было конечно обменять бутылку водки, привезенную из дома на еду, но еды хватило бы на один раз. Водку следовало приберечь для особой ситуации.

На третий день работы Чанг, во время обеденного перерыва, сходил на местный рынок. Цены были такие, что ничего стоящего из продуктов на свои деньги он купить не мог. Вот разве, что парочку клубней корейской редьки – дайкона. Но что это была за еда? При постоянной физической нагрузке нужно было есть что–то более существенное. Иначе недолго и свалиться.

На свое счастье Чанг заметил, что у бабушки, которая торговала хурмой, рядом с прилавком на ящике лежало штук пять помятых и перезревших плодов.

– Почем, ваша хурма, уважаемая, – спросил Чанг.

Бабушка ответила, показывая на хорошие плоды.

– Нет, вот те, похуже.

Помятая хурма оказалась впятеро дешевле. Чанг ее, конечно, купил. Ел ее медленно и с наслаждением. Сохранить про запас такую хурму было невозможно, поэтому пришлось съесть всю. Пища пошла впрок, голова больше не кружилась, и молодой человек спокойно доработал до вечера. Но на следующий день бабушки на базаре не оказалось. Чанг остался без еды.

Сосед Чанга по комнате Ли заметил, что с парнем творится неладное, но все что он смог предложить товарищу это немного воздушной кукурузы с чаем.

– Что ж ты деньги из дома не взял, дурья башка, – выругался Ли, от возмущенья перейдя на ты.

– Я жене все оставил, себе только на сигареты взял. Я ведь мужчина. Рассчитывал на здешний паек.

– Не знаю, на что ты рассчитывал, но так и загнуться можно.

– У меня с собой маленький телевизор есть. Думал его здесь продать, в крайнем случае.

– Уже этот случай настал.

– Понимаю.

– Чего ж не продаешь?

– Кому? Ты, к примеру, купишь?

– Нет. Да и у нас в "Шалфее" вряд ли кто купит.

Они немного помолчали. Потом вышли в коридор и закурили.

– Кстати, а почему это здание называют "Шалфей"? – спросил Чанг.

– Это еще со времен японцев. В нашем общежитии были их казармы, а там где магазины при оккупантах был ресторан "Шалфей". Вот с тех пор и пошло.

– Ясно. Может ты сможешь поспрашивать у кого–то не нужен ли им телевизор. А то я все время на работе, ты то вроде посвободнее.

Действительно Ли по сравнению с Чангом и даже с Квон Хун Хёном работал совсем немного. Он почему–то был на особом положении в ТБП.