Страница 7 из 30
- Вот что, давайте всё же начнём с начала, а не как обычно... Я подберу для вас серию шлифов - не самых важных, не бойтесь. А вы пока почитаете... ну хотя бы эту книжечку (не увлекайтесь - так, картинки посмотрите) и приходите на следующей неделе. Хорошо?
Слушая преподавателя, Алька кивала с каждым разом всё более восторженно: "Неужели простил?! Вот это мужчина!" На последнем "хорошо" она вообще готова была с визгом повиснуть у него на шее, но почему-то застеснялась, скромно пообещала зайти и вполне целомудренно "шаркнула ножкой" на прощание.
Из преподавательской Алька выпала в совершенно "рас-троенных" чувствах. Как-то:
- "Фух, пронесло!"
- "Мне дадут микроскоп!!!"
- "Я снова его увижу..."
Но если первые два были четкими до поросячьего визга, то третье...
Алька не шла, а вся летела по коридору, и ощущения её были туманны и волнующи! В голове царил полный разгардияш из каких-то неуловимых мыслей, но всё затмевало чувство необъяснимой легкости и неадекватного счастья. Оно переполняло, заставляло глупо самой себе улыбаться (а встречных - шарахаться, поминая зомби)... Или самой шарахаться от тех, которые по каким-то причинам обходить её не желали, о чём и сообщали в доступных выражениях... Или тормозить об углы, которые по причине неодушевлённости ни шарахнуться, ни предупредить о своём существовании не могли... Только с лестницей ни обойти, ни тормознуться не получилось.
- Ай!
Нога неожиданно скользнула со ступеньки, вторая осталась где-то сзади и, чтоб не грохнуться, Альке пришлось скакнуть вперед. "А-а-а!" - понесло её вниз, только успевай переступать. На площадке, едва уцепившись за перила, она заложила лихой вираж и нырнула в последний пролет. "Ничего, в вестибюле места много"... - мелькнула оптимистичная мысль, но, глянув вперед, Алька места как раз не увидела. С бодрым "Поберегись!" она врезалась в толпу однокурсников.
Когда улеглось "блин!", "нога!" и "ти шо, здур╕ла?!", обнаружилось, что пол курса собралось в вестибюле на возвращение "блудного" Юлика. Неудачливый объездчик диких мустангов тешился вниманием, принимая восторженные ахи девок и сдержанные похлопывания парней. Его мужественный облик подчеркивала повязанная голова, подвязанная рука, и даже слегка подбитый глаз. "Не иначе батя добавил", - злорадно подумала Алька. Она попыталась незаметно проскользнуть мимо, но не тут-то было!
- Алька... Алька! - обрадовался (чего бы это?) Юлик, как родной.
Пришлось стопорнуться и вежливо зобразить удивление. А тот вдруг обернулся и замахал кому-то сзади:
- Э! Эй! Вот она!
"Это провал, - подумал Штирлиц", - подумала Алька.
Вот сейчас, расшвыривая толпу, со всех сторон ринутся агенты, рука потянется к воображаемой гранате. Врёшь, не возьмёшь!.. Но сквозь толпу протиснулся какой-то мужик и вместо наручников протянул ей ладонь.
- Виктор Егорович, - крепко пожал он Алькину руку. - Нам бы поговорить...
Лицо у него было мужественное, куртка - кожаная, фигура - коренастая... "Всё-таки провал", - решила Алька и обреченно поплелась за мужиком.
Они вышли из толпы и мужик сразу приступил к делу:
- Я работаю на Рената Львовича, - веско произнес он.
- Да-а-а?.. - не удержалась Алька и глубокомысленно покивала.
- Да, а что? - сбился мужик, но собрался с мыслями и уточнил: - Тренером.
- У-у-у! - продолжала резвиться Алька.
Мужик опять "тормознул" и Алька значительно добавила:
- Теперь я за Рената Львовича спокойна.
- В смысле? - окончательно сбился с курса сэнсей неизвестного Рената Львовича.
- Охрана ему не понадобится.
- Какая охрана?
- Ну, вы же, - Алька изобразила "ки-йа!", - его тренируете!
- Кого?!
- Рената Львовича!
Ошарашенный вид мужика полностью окупил все Алькины усилия. Как говаривал Андрийко, любоваться этим можно было "до-бэз-ко-нэчности".
- Так, постойте, - потряс он головой. - Давайте сначала. Я работаю конным тренером у Рената Львовича.
- А кто это? - Теперь и Алька решила начать с начала. Образ конного каратиста в голове как-то не склеивался.
- Это... отец Юлия Ренатовича.
- Кого-о?!
- Ну, Юлия...
- А-а-а! - наконец дошло до Альки.
- Вот! - обрадовался конный сэнсэй. - Я бы хотел поговорить про ваш случай на базе. Помните?
Как же не помнить... помню! На душе стало вдруг очень больно. С застывшим лицом Алька молча смотрела прямо в глаза мужчине, который только что "вскрыл" ей рану, едва начавшую заживать.
- На базе... во вторник... - настаивал тот, но всё неуверенней.
Не опуская взгляда, Алька прикрыла верхние веки, оставив от глаз почти незаметные щелочки и, по-прежнему молча, пошла к выходу.
- Подождите! Аля, вы куда?
- Ирод, ти шо з дитиною зробив?!
- Ничего я не делал.
- "Нич╓го н╓ д╓лал!", а дитина плаче?!
- Да чего она плачет?!
- А того!!!
- А ну дай, Софиечка, я ему поясню!
- Но-но!..
На свежем воздухе Алька попробовала глубоко дышать. Не помогло. На каждом выдохе из глаз норовили брызнуть злые слёзы.
Так нечестно...
Так нельзя...
Да шо ж они, гады, делают! Три дня ком в горле стоял, как ежа проглотила. Сама удивлялась, чтоб из-за лошади так убиваться, людей пугала... Только-только привыкла, смирилась вроде. Влюбилась даже!
И - на тебе!
- Аля... - догнал из-за спины Мухин голос. - Алька-а! Ну, Аля, ну чего ты?
- Ничего, - прохрипела она, придушила слезы и закончила: - Пойду "втоплюся у р╕чц╕ глибок╕й"...
- Не надо... Лучше "в садочок - на╖шся хробачк╕в".
- Чем лучше?
- Ну потому шо "хробачки чудов╕, р╕знокольоров╕, велик╕ та маленьк╕..."
Алька глянула, как ей показалось - злобно, но не выдержала нарочито честного выражения лица этого лохматого нахала и прыснула. Лохматый нахал расслабился и перестал притворяться.
- Слышь, ты б вернулась? А то там щас морды бить будут.
- Класс! - неискренне восхитилась Алька.
- Не очень, - возразил Муха. - Пойдём-пойдём, там для тебя есть кое-чего.
Сопротивляться сил уже не осталось, и Алька разрешила завести себя обратно. На этот раз в вестибюле ждали именно её. Правда, самое интересное, похоже, уже кончилось, но зрители еще не расходились. Конный сэнсэй и Дядя Шкаф стояли напротив друг друга, разделенные Софочкой: тренер - с лицом, еще красным от возмущения, Семён - с лицом, уже красным от смущения. Софочка воплощала собой образ богини-матери, причем способной на-раз поубивать своих неразумных детишек.
- О, нарешт╕, - обрадовалась она. - Семен, згинь... А ви - каж╕ть, шо хот╕ли. Та скоро, поки знову не втекла!
- Я-а-а... - Процесс переключения занял у мужика какое-то время. - Я хотел сказать... Мне плевать на ваши безобразия, но у меня конь умирает. И если срочно что-то не предпринять...
- Чего?! - Вечно "полусонные" глаза Альки оказались неожиданно большими. - К'как умирает?!
- Ну, не то чтобы уже, но, согласитесь, три дня не есть... Не знаю, что у вас там произошло, меня только позавчера приняли на работу, но дело серьёзное. Лошадь стоит таких денег... Вызывали ветеринара... Юлий Ренатович сказал, что вы... Э-эй! Что с вами?
- Алька!!! Сьома вернись, тримай дитину!
С глазами Альки творилось что-то невразумительное: только вот они были в пол лица и вдруг стали словно бойницы, прикрытые сверху тяжелыми заслонками. Потом медленно открылись, и Алька обвела заботливо придержавших её мужчин немного пьяным взглядом.
- О! - Она попыталась шутливо освободиться, но покачнулась и тут же была поймана обратно. - Чего это я?..