Страница 6 из 13
В наше время почитание Богоматери, как и вера в Бога и человека, подвергается испытаниям. Кто-то слишком чтит её, почти обоготворяя, а кто-то к ней равнодушен, потому что боится признать действие Божье через людей на этой земле – таких, какие они есть, не сказочных, не идеализированных, а реальных. Очень многим людям непонятно, как Бог может действовать через таких существ, которые каждый день готовы отвернуться от Него и чуть ли не предать Его – если не словами, то делами, если не делами, то помышлениями. В очень большой степени (и об этом уже было сказано с великой силой сто лет назад) дело возрождения веры в Бога, дело Его оправдания, или теодицеи, зависит от оправдания человека – такого, каков он есть в реальности жизни, или от антроподицеи, а значит, и от веры в человека. Как без любви к ближнему не может быть любви к Богу, так и без веры в человека не может быть веры в Бога. Без оправдания реального человека, без вйдения его богообразности и богоподобия не может быть оправдания Бога, а значит и живой веры в Него и жизни в Нём. Все разговоры о Царстве Божьем окажутся для нас пустыми и ничего не значащими, если мы не поймём, что в этом Царстве живёт и Бог, и человек, если мы не проникнем в тайну человеческой личности и церковности, а значит и человеческой соборности.
Патриарх Иаков лег спать, подложив под голову камень, и тогда он увидел во сне лестницу, соединявшую Небо и землю, и ангелы Божьи поднимались и спускались по ней, а Господь стоял на вершине. Неслучайно Христа называют краеугольным камнем нашей веры и Церкви. Неслучайно таким же камнем является каждый святой человек. Патриарх Иаков, будучи от земли, укрепился на камне и увидел великое видение. Пусть каждый из нас найдёт для себя такой камень, чтобы смочь обрести то вдохновение от видения единства Неба и земли, какое обрёл древний патриарх Иаков!
Аминь.
Нестяжание, целомудрие и послушание являют в Богоматери свой новозаветный смысл
Слово на Утрене
21 сентября 2010 года
Во имя Отца и Сына и Святого Духа!
Братья и сёстры, христиане!
Можно очень много говорить о Всесвятой Богородице. Для нас очень важно то, что Церковь её назвала той, которая была выше не только грешных людей, но и безгрешных ангелов. Она – «чествуемая превыше херувимов и славная несравненно более серафимов». Ничего больше Церковь не могла себе представить, как поставить человека выше всех ангельских чинов. Церковь назвала её всеми приложимыми к человеку эпитетами, какие только возможны. В частности, она названа Все святой, а в славянском переводе даже слишком сильно – Пресвятой, т. е. святой в высшей степени, что, может быть, не совсем точно. По-гречески буквально звучит именно «всесвятая», а не «пресвятая» – «панагия». Так же как мы сейчас в богослужении говорим: «Всесвятая Богородица, спаси нас» – а древнее церковное предание требует от нас на агапической трапезе (важно, что это агапическая традиция) такой любви, взаимных чувств и взаимопонимания, чтобы Всесвятая Богородица помогала нам. В древней традиции не говорили «спаси нас», тогда было принято именно «помогай нам». Сразу после имени Святой Троицы, которое восхвалялось всегда на каждой агапической трапезе в древней церкви, церковь призывала на помощь Всесвятую Богородицу – даже раньше апостолов и тем более всех остальных святых.
Это всё очень значительно ещё и потому, что это обращение всё-таки к женщине. Для древнего мира такое было невиданно. Хотя в языческих культах бывали богини, но, конечно, такого почитания среди народа не достигал никто из людей, тем более из женщин. Может быть, разве что Восток мог так относиться к женскому началу жизни мира, но осмыслял это очень по-философски. А в христианстве в ответ на это родилось учение о Софии. Богоматерь сама – Пресвятая София, поскольку воплощение Премудрости – Христос. Кафедральные соборы сначала строились в честь Христа и назывались Софийскими, потом их стали возводить в честь Святой Троицы, а затем центральными оказались храмы, где более всего почиталось успение Богоматери, и они стали называться Успенскими. Такая переакцентировка сложилась исторически, но совсем не случайно. Мы всегда помним, что воплощением Премудрости Божьей является Христос, что сама Премудрость Божья принадлежит Отцу, Сыну и Святому Духу, но очевидным образом явлена она была в жизни и особенно в преставлении Богоматери.
Рождество только начинало этот подвиг её жизни. В нём была сильна традиция, неслучайно в величании сегодняшнего праздника мы поём: «.. и почитаем святых твоих родителей». Это характерно и примечательно тем, что так оправдывало семью и деторождение всё ветхозаветное общество. Семья и деторождение имеют оправдание пред Богом только тогда, когда в них есть вечный смысл, а этот смысл в Ветхом Завете заключался только в одном – нужно было родить такое дитя, которое сможет послужить Богу целиком и полностью. Это же мы видим потом в дальнейшей её жизни, когда Она сама становится матерью Мессии-Христа. Ради этого создавались семьи и продолжался человеческий род. Он продолжался не сам по себе и не сам для себя, как часто думают теперь. Сегодня человек обычно хочет продолжать в своих детях себя, хотя это, конечно, совершенно языческое, эгоистическое и бессмысленное представление о сути деторождения. Поэтому постоянно мы сталкиваемся с разного рода противоречиями, семейными трагедиями, расстройствами, когда люди теряют всякий смысл, всякую надежду, а в итоге приходят к потере своей семьи и своих детей.
Дева Мария была самым традиционным человеком. Она была тем звеном, которое завершило ветхозаветный период, требующий постоянного многочадия, деторождения, потому что иначе в жизнь не мог бы войти Мессия-Христос. Но она же начала и новую жизнь, через неё возникло новое представление, новое откровение о жизни человека на земле. Бог, несмотря на то, что небеса оставались для людей закрытыми, приходит к ней, конечно, не непосредственно, но через Своего ангела. Бог открывается ей, но при закрытых небесах, и это совершенно удивительно, хотя для этого потребовались посредники – ангелы, потому что иначе пришлось бы открыть небеса. Они открылись позже, лишь при заключении Нового Завета, при исполнении всех христианских пророчеств. Поэтому Дева Мария рождает Сына, исполняя этим смысл истории Ветхого Завета, завершая его период. Она рождает Сына не так, как все, но оставаясь целомудренной и девственной, в полноте любви.
Мы с вами веруем в девственность Богородицы в том смысле, что она сохранила целомудрие, т. е. абсолютную целостность. Рождение в ней ничего не разрушило и не повредило, она осталась целиком принадлежащей Богу. Конечно, эта её удивительная способность привела к тому, что она стала большей среди всех людей. В то время были праведники, пророки, гении, были и святые, в конце концов, её родители. Но она стала большей, будучи совершенно убогой, а это означает не просто смирение. Убогость – удивительное слово. Как говорится в песнопениях праздника, Господь, Отец Небесный, призирает на убогость Своей рабы. Здесь слово «убогость» имеет смысл «жить у Бога». С другой стороны, убогость – это и истощение, т. е. кёносис. Божья Матерь была настолько убога, что у неё ничего не было и ей ничего не было нужно. Она вообще ничего для себя не требовала. Это удивительное свойство, которое потом привело Церковь к выводу, что «Бог гордым противится, а смиренным (и убогим), даёт благодать» (1 Пет 5:5). Те, кто хотят чего-то для себя в этом мире, в этой жизни, богатеют здесь, но они беднеют на небесах, они уже разрушают в себе то начало новозаветного откровения, которое позволяет нам во Христе и через Христа отдать Богу своё сердце и ничего не хотеть для себя, не иметь ничего своего.
Потом это качество, столь важное в христианстве, было переведено на рельсы монашеской традиции и стало толковаться исключительно в ветхозаветном духе. Обеты монашества – нестяжание, целомудрие и послушание – почти полностью описывают образ Богоматери. Неслучайно во многих монастырях особенно развилось её почитание, потому что именно она достигла этих качеств в полноте, как и Предтеча. Церковь вообще часто ставит рядом две эти фигуры – Божью Матерь и Иоанна Предтечу. К сожалению, служение Предтечи порой смешивается со служением Друга, т. е. со служением любимого ученика Господа – Иоанна Богослова. В них по-разному открывается одно и то же: удивительное смирение, убогость, нестяжание, целомудрие и послушание. В Богоматери они являют свой новозаветный смысл, и даже у Предтечи, который был ещё ветхозаветным пророком, эти качества раскрываются по-новому, а тем более по-новому они раскрываются у Богоматери и Иоанна Богослова.